Неизвестен Автор - Пионеры-герои (Очерки) Страница 40

"Володя ходил по городу, смотрел, где что делается. Придя домой, рассказывал матери, где у фашистов комендатуры, в каком месте установлены пушки, куда направляют они военнопленных красноармейцев.

А у нас в подвале был уже спрятан радиоприемник. Оккупанты передают: Россия, дескать, разгромлена, скоро Москву возьмем. А мы слушали голос Москвы. Ольга Федоровна говорит Володе: "Нужно, сынок, людям правду сказать". И что же? Володя сидел ночами, писал от руки листовки. Потом перелезал через заводские заборы, разбивал в цехах окна и разбрасывал листовки. Бросит - и тут же спрячется: по канавам пробирался, по закоулкам. А сколько Володя собрал винтовок, патронов!

Теперь - самое главное: нужно было спасать наших командиров, красноармейцев, которые оказались в плену у фашистов и находились в здании политехнического института. Большинство из них были ранены. Подпольная группа, которую организовала Володина мать-коммунистка, помогла освободиться из неволи не одной сотне наших воинов. Володя был равноправным членом этой группы. Он помогал лечить раненых, доставал для них лекарства, еду. А когда люди залечивали свои раны, тайными тропинками выводил их из города".

Опасным был путь к партизанам! На многих лесных дорогах - фашистские засады. По деревням шляются полицейские. А на выходах из города - усиленные заставы.

Сентябрьской дождливой ночью Володя выполнял задание. Попал в засаду. Фашисты схватили мальчика.

Одна из минчанок, Зоя Павловна Маркевич, была брошена оккупантами в ту же тюрьму, где находились Володя и его мать (мать выдал предатель).

Зоя Павловна осталась в живых. И вот что она рассказала. "Привезли нас в тюрьму. Там была большая комната, в ней стояло человек 50 арестованных. Лицом к стенке. Разговаривать не разрешалось. Стоим у стены, и вот я слышу, как Володя говорит своей матери: "Мамочка, не волнуйся. Они меня допрашивали, но я ничего не сказал и не скажу ничего". А он был весь избит, лица не узнать. Я смотрю, у Володи течет кровь. Спрашиваю: "Что с тобою?" Он попробовал улыбнуться...

Я не знаю, в какой камере был Володя потом, а с его матерью мы сидели вместе и пробыли там шесть дней. Ольгу Федоровну часто вызывали на допросы. Последний раз ее привели еле живую. Я положила ее голову к себе на колени. "Об одном прошу, - прошептала она. - Если ты останешься в живых, расскажи людям, за что мы с Вовой погибли".

Меня выпустили из тюрьмы. И вот как-то ко мне пришли знакомые и сказали: "Гитлеровцы будут вешать Володю и его мать".

Володя Щербацевич был мужественным до конца. К месту казни оккупанты согнали минчан, чтобы запугать их: не думайте, дескать, сопротивляться! А из толпы неслось гневное: "Не простим!"

На смену погибшим пришли новые патриоты.

В день 45-летия советской пионерии ребята всей страны узнали: имя минского пионера Володи Щербацевича занесено в Книгу почета Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина. Володя всегда будет в строю пионеров-героев, на которых равняются наши ребята.

В.Дончик

ЮНАЯ ПАРТИЗАНКА

Злой мартовский ветер мел жесткую снежную крупу. На центральной улице городского поселка Корма выстроилась колонна танков, выкрашенных в бело-зеленый цвет. Фашисты время от времени разогревали моторы, часовые зябко поеживались от крепчавшего на ночь мороза. А снег все сыпал и сыпал, заметая тропинки, с утра протоптанные горожанами.

Никто не обращал внимания на девчонку в стареньком пальтишке, пробиравшуюся завьюженными переулками. Вот она прошмыгнула возле рокотавших на холостых оборотах бронированных чудовищ. Часовой окликнул, но девочка мгновенно скрылась за углом полицейского участка. Там, где она проходила, оставался листок из ученической тетрадки, прикрепленный к забору или стене дома мякишем хлеба. На нем в правом углу - красная звездочка, а ниже текст, написанный печатными буквами: "От Советского Информбюро..." Одна такая листовка оказалась даже на лобовой броне танка. Утром гитлеровцы и полицейские подозрительно присматривались к каждому прохожему. Но через три-четыре дня листовки появились снова. Из них жители узнали о разгроме гитлеровцев под Москвой. А спустя некоторое время кормянцы узнали, что на дороге Корма - Гомель подорвались на минах несколько автомашин с орудиями, направлявшихся на фронт, вся колонна была обстреляна партизанами.

Как-то, пробегая по улице, Инна Прибытченко встретила свою одноклассницу Валю Артемьеву.

- Слыхала, в городе появились листовки с красной звездочкой? - спросила Инна.

- Еще не то будет, - сказала Валя и, расстегнув пальто, показала подруге пионерский галстук. Инна ахнула, испуганно осмотрелась по сторонам.

- И ты не боишься, Валька?

- Ничуточки. Вот скоро соберемся, Инка, всем восьмым нашим классом, такое завернем...

- Так это твоя работа - листовки? - с восхищением поглядела на подругу Инна.

Валя только усмехнулась.

- Приходи ко мне как-нибудь, поговорим. Сейчас некогда. Ждут братишка и сестренка, а мамы дома нет.

Но Инне не довелось больше увидеться с подружкой.

... В окошко тихо постучали. Лидия Александровна оторвалась от швейной машинки, прильнула к морозному стеклу. Оглянулась - на нее настороженно смотрела дочка.

- Валюша, открой... Товарищ Веренич...

Глухо звякнул дверной крючок, в комнату вошел Адам Демьянович, партизанский вожак, член подпольного райкома партии.

- Раздевайтесь, грейтесь, - предложила Лидия Александровна. - Я вас чаем угощу. Ну, как там у вас за Сожем?

- Трудно, Александровна. Холодно. С продуктами туго, одежда у хлопцев поизносилась, медикаментов нет. Спасибо тебе шлют партизаны за соль и бельишко. А тебе, дочка, - ласково сказал Адам Демьянович Вале, - тоже спасибо за ценные сведения о немцах. Мы их тогда на дороге здорово потрепали.

- Она, Адам Демьянович, листовки недавно расклеила. Так полицейские рыскали по всему поселку, во многих домах все вверх дном перевернули.

- Это хорошо, дочка, что не боишься. Только будь осторожна.

Лидия Александровна разлила чай в кружки, достала несколько таблеток сахарина. Валя намеревалась что-то спросить у Веренича, но не решалась. Он сам выручил. Пытливо заглянув ей в глаза, спросил:

- Ну, какие у тебя секреты? Выкладывай.

- Дядя Адам, а что, если надежных ребят из нашего класса привлечь к распространению листовок, сбору оружия, патронов?

- Надо подумать, Валя. В следующий раз договоримся, как быть дальше.

- А как ваш квартирант поживает? - обратился Веренич к Лидии Александровне.

- Ой, не нравится он мне, Адам Демьянович. Инженером работает у них. Тихий вроде, а глазами, как буравчиками, сверлит. Часто куда-то исчезает. Боюсь за дочку. Она его ненавидит. Он тоже чувствует к ней неприязнь. Наверное, сам сдался в плен, хотя и говорил как-то, что контуженого подобрали санитары.

- С ним держи ухо востро, Александровна, - посоветовал Адам Демьянович.

В дверь резко постучали. За окном метнулась тень.

- Полиция, - побелела Лидия Александровна.

Раздалось несколько выстрелов. Партизанский командир успел намертво уложить трех полицейских. Но сам был ранен в голову. Связанного Веренича бросили в сани. Лидия Александровна хотела положить его голову себе на колени, но ее согнали с саней и, толкая в спину прикладами, погнали в полицию.

Утром отвезли в тюрьму и детей.

Адам Демьянович, не приходя в сознание, скончался по дороге.

Фашисты зверски истязали мать на глазах у дочери, но они молчали. Через неделю Лидию Александровну повесили.

Ведя на казнь патриотку, гитлеровцы нацепили ей на шею табличку: "За связь с партизанами".

Гитлеровцы принялись за Валю.

На столе лежал истыканный ножом пионерский галстук Вали, рядом - листок с красной звездочкой.

- Мы знаем, что ты расклеивала эти листовки, носила пионерский галстук, помогала партизанам. Но мы тебя освободим, если скажешь, где находятся партизаны, - требовал гитлеровец.

Валя молчала, с ненавистью и презрением глядя на своих мучителей.

Ее избили и снова бросили в камеру.

Утром Валю вывели на тюремный двор, поставили лицом к стенке. Но отважная пионерка повернулась к своим палачам. Ее глаза улыбались зимнему солнцу, синеве неба.

М.Ткачев

НА БОЕВОМ ПОСТУ

К вечеру разразилась гроза. Мощные порывы ветра срывали листья с деревьев, бросали их на сырую землю. Сверкала молния. Артиллерийскими залпами грохотал гром.

Ночью гроза утихла. Мрачные темные тучи ушли на запад. За лесом показался бледный рог месяца. И вдруг ночную тишину деревни прорезало:

- Хальт! Хальт!

В небо взмыла ракета. На одну минуту свет выхватил из темноты серые домики, стройный ряд тополей. Послышался лай сторожевых овчарок, чужая речь.

Короткими очередями застрочили автоматы. Немцы кого-то преследовали.

По огородам, осторожно перелезая плетни, пробирался человек. Он тяжело дышал и беспокойно оглядывался.