Крикса - Александр Александрович Матюхин Страница 47

Прошло несколько минут. Свет вспыхнул снова. Уже не факел, а тяжёлый фонарь. Он разрезал ночь чётким и ровным лучом. Галка вздрогнула от неожиданности. Фонарь держал старик, но волосы его ещё не совсем поседели, а в руках ещё чувствовалась уходящая сила. Старик перебрался через борт резиновой лодки, помог спрыгнуть в ил девушке, лет пятнадцати.

– Вы так добры ко мне! – сказала она. – Мне больше некуда идти, негде переночевать… я не хочу обратно к родителям. Они…

– Не нужно, не нужно, милая, – пробормотал старик знакомым голосом. – Оставь дурное в прошлом. Поживёшь здесь недолго, придёшь в себя, и дальше, в путь. Вот только…

Он зашептал что-то ей на ухо. Галка не услышала, но догадалась: старик просит принести ему покрывало, которое затерялось где-то в подвале. Всего-то белое покрывало, ничего сложного.

Девушка и старик ушли в лес и вскоре тоже полностью растворились за деревьями и листвой, вместе со светом фонаря.

Интересно, сколько людей он завёл на остров за все эти прошедшие годы? И почему никто из них не достал желаемое? Или дело было не только в покрывале?

Галка снова уставилась куда-то в темноту, ища глазами огни глэмпинга.

Где-то плескалась о камни вода. Ветер начал усиливаться. Ей показалось, что она слышит детские голоса. Проклятый подменный сон будет теперь ей всю ночь показывать сцены прошлого, пока Галка, видимо, не свихнется. Кто будет на этот раз? Подросток? Младенец? Кто-то ещё?

Будто догоняя её мысли, раздался далёкий плач. Ребёнок Юлии снова взялся за старое. От резкого крика, разнесшегося по озеру, Галка вздрогнула, заморгала.

Плеск усиливался, а вместе с ним из жуткой темноты показалась ещё большая темнота – размытое пятно у берега.

– Сюда, вон местечко! – сказал шёпотом кто-то. – Смотри, не разбей нос к чертям! У меня-то разряд по плаванию, а тебя, несчастного, потом тащи на своем горбу.

– Спорим, я ещё быстрее тебя доплыву, и ты будешь догонять и соплями захлебываться.

Галка вскочила, путаясь в покрывале.

– Марк? Добрыня?

На секунду наступила тишина, потом кто-то сказал уже не шёпотом, а громко:

– Галка-палка? Ты где вообще?

– Я тут! – Она соскочила с камня и побежала к чёрному пятну, где оказалась нос к носу с лодкой.

Она была настоящая, эта лодка. Деревянная. С облупившейся синей краской по бокам. От радости Галка тихонько взвизгнула, не удержалась. Тут же на носовой части вспыхнули два телефонных фонарика. Тёмные силуэты, которые из-за внезапного света было не разобрать, спрыгнули в воду и зашлёпали к ней.

Тут-то Галка их и рассмотрела: близнецы!

– Жива-здорова! – сказал Марк.

– Спорим, ни царапины! – сказал Добрыня.

– Пойдёмте из воды, тут холодно.

– Уж лучше ты к нам. – Марк посветил куда-то за спину Галки, щурясь в темноту. – Мало ли кто тут может обитать.

– Ага, вы, значит, начали верить, – Галка подошла к ним поближе.

Братья стояли в воде по голень. Оба в шортах и рубашках. У Марка темнели лямки рюкзака.

– Куда же нам деваться-то, конечно, поверили, – буркнул он. – Забирайся.

Добрыня помог Галке подняться в лодку. Она присела на деревянную скамейку в центре, дрожа от холода. Зуб на зуб у неё не попадал, как говорится. Ещё больше замоталась в покрывало, которое не очень-то и помогало ей согреться. Но с ним было спокойнее.

Добрыня и Марк между тем оттолкнули носовую часть лодки от берега, забрались сами. Оба погасили фонарики и взялись за вёсла – каждый за одно.

– Силёнок не хватает, – объяснил Марк, пожав плечами. – Поэтому мы работаем, как настоящая слаженная команда супергероев.

Вёсла ударили по воде, лодка закачалась и несколько секунд кружилась носом вперёд, пока братья синхронизировали движение.

– Откуда вы здесь? – спросила Галка.

В лодке пахло водорослями, илом и рыбой. Под ногами путалась рыболовная сеть и валялись сложенные удочки. Снова мелькнула радостная мысль: лодка настоящая!

– Короче, как видишь, до города мы так и не дошли, – ответил Добрыня. – Форменный морок. Мы отправились по колее, а это верное дело, чтобы выйти к трассе. Идём, идём, час или полтора, а потом выходим к глэмпингу и шлагбауму, представляешь?

– Как в сказках про лешего, – добавил Марк.

– Вот именно. Машина Юлии стоит на месте, в хозяйском домике тишина, и никого. Но солнце уже на два часа дня склонилось. Ну, мы поспорили немного, что нам делать дальше, и снова пошли, но уже не по колее, а наискосок, через поле.

– Я решил, что это колея нас завела, – снова добавил Марк. – Но мы и на поле заблудились.

Лодка, покачиваясь, начала отдаляться от острова. Галка не могла не улыбнуться. Да и не пыталась она. Несколько раз оглянулась, но берег уже скрылся в кромешной темноте и тумане.

– Шли мы, наверное, с полчаса и вернулись снова к глэмпингу, но уже с другой стороны, как будто крюк сделали. Потом ещё раз – и снова вернулись. И ещё раз попробовали, – Добрыня хмыкнул. – А потом темнеть начало. Мы как раз брели через лес. Хотя это лесом и не назвать. Так, подлесок небольшой и сухой, с оврагами. И вдруг видим, там эта крикса на нас выходит, прямо из-за деревьев.

– И у него сразу же сдали нервы, – хихикнул Марк. – Ты бы слышала, как громко он орал. Как орал!

– Ты-то не выставляй себя смелым. Сам заорал, и не меньше моего.

– Это я в поддержку.

– Спорим, что ты перепугался так же? Просто это уже не доказать теперь.

– И что же вы? – перебила Галка.

– Убежали, конечно. А что нам ещё было делать?

– И оказались снова в глэмпинге, – сказал Добрыня. – Тут до нас уже дошло, что это не споры борщевика и не отравление. Мы пошли искать тебя и старика, но находили только спящих взрослых повсюду. Сунулись к тебе в домик. Потом к нам. Вокруг кострища спали люди на лавочках снова. Потом отправились к Юлии. Она нам тогда и сказала, что ты на острове.

– Юлия?

– Именно. Она сумасшедшая, конечно, но женщина толковая. В смысле, она видела, как вы плыли туда вместе со стариком. А потом старик вернулся один и ушел в свой хозяйский домик.

– Он предатель, – пробормотала тихо Галка. – Даже нет… он враг. Заодно с криксой, помогает ей. Я даже не знаю, чего они хотят добиться. Наверное, чтобы она ожила и вернула себе силы.

– Зачем старику это?

– Потому что он и есть её возлюбленный.

Добрыня