Три Алисы и нейросеть. Истории Белкина и Астахова - Александр Альбертович Егоров Страница 5

– Ясно. Так и держать. А за цветочки – спасибо. Красивые.

И они обе уходят. Даже не оглядываются.

Я до сих пор не могу понять, что это было. Двоек по поведению мы так и не дождались. Никто нас не мучил и мозги пожирать не пытался. Кстати, пирожков в столовой теперь хватает всем, так что Шурик набрал лишних два килограмма.

– Школа – это класс, – повторяет он.

И с трудом делает покерфейс.

Ледяной дождь

Перед Новым годом звонит мне Тимур и говорит:

– Ты, Макс, чего на НГ делать будешь?

– В основном салаты жрать, – говорю. – Потом подарки получу и спать лягу.

– Телефон новый подарят?

– Ну а что же ещё. Старый уже совсем позорный, даже папа с этим согласен… Плюс деньги для донатов. И книжку какую-нибудь мама добавит, чтобы всем в болталке рассказывать, какой я у неё умный.

– Вот и мне будет телефон, – вздыхает Тим. – Вчера курьер приезжал из интернет-магазина. Это приятно, конечно. Но скучно.

– Очень скучно, – говорю. – Раньше я хотя бы в Деда Мороза верил. Помню, ночью всё следил, когда же он свой мешок принесёт и распакует.

– И что? Видел хоть раз?

– Да ничего не видел. Но при этом подарки всё равно как-то под ёлкой оказывались. И мокрые следы от валенок.

– Да, – говорит Тимур. – В мире много загадок. С другой стороны, вот представь: если в Деда-Мороза все верят… ну, все дети… он тогда просто обязан возникнуть. Матери-а-лизоваться.

Это он интересно придумал, решил я.

– А вот если бы все взрослые в него вдруг поверили, – это я говорю, – какой бы он тогда возник?

– Усталый и унылый, – отвечает Тим. – Он бы от их желаний заболел совсем. Надоест же одни и те же деньги таскать и мерседесы. Да и откуда их брать в таких количествах?

– Из Лапландии.

– Это Санта-Клаус в Лапландии. Наш Дед Мороз в Великом Устюге. Там мерседесов не делают.

– Тоже верно, – говорю.

Мы ещё немного помолчали.

Вслед за этим мне пришло одно желание. Довольно смелое. Я вообще-то люблю смелые желания, но не всегда люблю их вслух высказывать. Но под Новый год, наверно, можно.

– Слушай, Тим, – говорю я. – Go праздновать к нам на дачу. Там никого не будет. И погода хорошая. Плюс-минус два и лёгкий снегопад.

– Ты знаешь, – Тим отвечает, – я сам хотел что-то такое предложить. Только у нас дачи нет.

– Она нам от деда досталась. Такой маленький домик, зато с печкой. А уж ёлок вокруг – полный лес.

– Заманчиво. А ты придумал, что мы родителям скажем?

– Я своим скажу, что к тебе пойду. Ты скажешь, что ко мне. Тогда точно отпустят.

Я никогда не фантазировал так нагло. Тим тоже засомневался:

– Думаешь, поверят?

– Так а мы им селфи пришлем. Как бы из дома, на фоне ёлочки с гирляндами. Мы их заранее сделаем.

– А ведь это верная мысль, – сказал тогда Тимур. – Никогда не праздновал Новый год за городом… только очень, очень давно… там, где мы раньше жили… но ёлок там не было.

Он помедлил. И закончил так:

– И друзей тоже.

* * *

Как вы уже догадались, вся наша история опять пошла вкривь и вкось. Но иначе и истории не получилось бы. Какой же смысл рассказывать историю, в которой всё идет правильно?

В последний день старого года, часов в шесть вечера, мы выгрузились из электрички и стали оглядываться по сторонам. Почти стемнело. Где-то рядом со станцией должен был ждать автобус, который развозит дачников по участкам.

То есть это он летом их развозил. А сейчас пропал бесследно. Двое или трое местных жителей спустились с платформы вместе с нами, не стали никого ждать и скоро куда-то убрались – они явно знали дорогу лучше нас.

Фонари почему-то горели только на станции. В лесу вокруг царила непроглядная тьма. Столбы вдоль дороги заиндевели, на проводах нависли тяжёлые сосульки. Даже ёлки обросли льдом и выглядели совсем по-новогоднему. Вдали еле слышно свистнула электричка, а потом стало совсемтихо.

Я включил навигатор в телефоне.

– Тут недалеко, – сказал я. – Пара километров, если напрямую. И три, если по шоссе.

– Легче лёгкого, – отозвался Тим. Поскользнулся и чуть не упал.

– Просто мы всегда на машине ездили, – сказал я виновато. – Я пешком ни разу и не ходил.

– Да тут на вездеходе ехать надо, – сказал Тим.

Он был прав. Тёмная дорога покрылась льдом, и этот лед потихоньку заметало позёмкой. Редкие машины осторожно ползли мимо нас и исчезали в снежных облаках, мигая красными фонарями. Это было красиво. Но мы на них не смотрели. Мы скользили и падали.

– Ч-чёртов гололед, – бормотал Тимур, цепляясь за мою руку, пока никто не видит. – Вот никогда не любил фигурное катание. Скажи, Макс, долго нам так мучиться?

– Вон там, за лесом, будет супермаркет, – пообещал я. – Там отдохнём. Пиццу купим или блинчики. Здесь вообще всё можно купить. Можно даже салат взять готовый, как у родителей. Новый год же!

– И шампанское? – предположил Тим. И тут же опять поскользнулся, взмахнул руками и рухнул в сугроб. На соседнем столбе испуганно каркнула ворона. Тяжело поднялась в воздух и полетела прочь, в темноту.

– Чего сразу так-то, – бормотал Тим, выбираясь из снега. – Я же просто спросил…

Конечно, зловредный магазин не работал. Окна были закрыты ставнями, и даже вывеска не светилась. На двери кто-то прилепил записку:

Закрыто. Света нет. Приходите завтра! С наступающим!

Тимур нахмурился.

– Света нет, – повторил он. – Настала вечная ночь.

– Ну блин, – сказал я. – Кто же знал, что так будет.

– Не грусти, партнёр, – заявил Тим. – История только начинается.

И ведь не ошибся!

Когда мы наконец добрели до нашего посёлка, уже было темно, как ночью. Фонари не горели и там. Хорошо ещё, что я знал здешние места, как свои пять пальцев, и всё равно нам пришлось светить телефонами себе под ноги. Иначе можно было запросто свалиться в заснеженную канаву и проскучать там до лета.

Было тихо. Ни машин, ни прохожих. Даже никто ничего не пилил и не стучал молотком, как обычно бывает на каникулах. Сонные вороны каркали из темноты: наверно, та, первая, их предупредила. В доме сторожа тускло светилось окно, и было