Татьяна Рик - Страшилки Страница 7

Ухо про женщину-репетитора слушать не стало. Исчезло. В стену втянулось. А зря. Потому что женщина-репетитор уже на следующий день заявилась. Звали её Иоланта Сергеевна. И нос у неё был длинный и острый, как птичий клюв.

Стала Иоланта Сергеевна с Танюшей по-английски разговаривать. И спрашивает вдруг: - Do you love Nikita Strelnikov? - Что по-русски означает: "Любишь ли ты, Танюша, мальчика Никиту Стрельникова?"

Огляделась Танюша - Уха Коричневого нету пока. - Yes, I do, отвечает. Это по-русски значит: "Да, я очень-очень-очень люблю Никиту, потому что он самый лучший мальчик на всём свете! И самый красивый!" - А вы откуда знаете? - прошептала Танюша по-русски. - Я всё знаю, - таинственно ответила Иоланта Сергеевна. - Я ясновидящая.

И опять на английский перешла.

А на следующий день Никита к Танюше подошёл и говорит: - Давай в парк сходим, на каруселях покатаемся. Я с тобой дружить хочу.

Танюша от счастья чуть не упала.

Вот и всё. А Ухо Коричневое, волосатое, больше не приходило.

Потому что и тайны больше не стало.

Вот ведь счастье, что Ухо это дурацкое по-английски не понимает! А иначе неизвестно, что и было бы!

Таинственные исчезновения

В одной деревне стали пропадать женщины. Правда, потом некоторые из них возвращались, но где были, никому не рассказывали.

Как раз в это самое время в эту деревню приехала Розочка Козюлькина.

Однажды поздно вечером за Розочкой зашла подружка Ганечка и стала звать её на танцы. Надо сказать, что эта Ганечка с Розой каждое лето дружила. В детстве она учила Розочку венки плести и грибы различать, потом - плевать учила - на дальность, а теперь вот на танцы позвала. Розочка вообще-то уже спать собиралась, и на улице стемнело совсем. - Поздно уже, Роза говорит. - Самое время, самые женихи! - бодро отвечает Ганя. Страшновато что-то! - сомневается Розочка. - А на тебя Володька Рыжий глаз положил! - уговаривает Ганечка. - Сказал: "Приведи Козюлькину, я с ней танцевать буду! Мне эта Козюлькина до ужаса нравится!" - Так и сказал? покраснела Розочка. - Так и сказал! - закивала Ганечка.

Тут Розочка сразу в лучшее своё платье запрыгнула, туфли на каблуках напялила и на танцы помчалась шагами огромными. Ганя еле за ней поспевала. А дорога на танцы через мостик шла, а дальше - через парк, а в парке этом клуб был. Там вот танцы и устраивались. Бегут девочки по мостику. Тут как раз луна из-за тучки вышла. До того стало красиво: Розочка даже замерла на бегу. На одной ноге - как окаменелая. Стоит в позе ласточки - природой любуется! И Ганечка любуется тоже. Улыбнулась она от красоты природной... Смотрит Розочка, а у Гани будто клыки у лунном свете блеснули. Показалось! - подумала Розочка.

И ещё быстрее громадными прыжками на свиданье помчалась. Ганя сразу отстала: дыхалка не выдержала, и коленки подогнулись. Не знала эта Ганечка, что Роза Козюлькина всю зиму в городе спортом занимается. Биатлоном.

Мчится Розочка всё быстрее и быстрее. Вдруг видит, в парке - фигура белая между деревьями. Высоченного роста. Розочка опять раз - и замерла на месте. Смотрит на белую фигуру, дыханье затаила. Тут Ганя к ней подбегает. Отдышалась минут через пять и говорит: - Ты чего, Козюлькина, встала? Так Володька Рыжий с другой уйдет! Торопиться надо!

А Розочка: - Гляди! Там кто-то белый-огромный-ужасный. И не шевелится! Гляди! Это мертвец, наверное! - Дура! - Ганя говорит. - Это девушка с веслом. Из гипса. Её сто лет назад тут поставили! Для красоты! - Ф-фу! выдохнул Розочка. - Так это скульптура? - Конечно! А вон у дверей Володька! - Где? - Да вон! Беги скорее!

И Розочка сразу ка-ак припустит изо всех сил - гигантскими скачками. Бежит по аллее, подбегает ближе к белой фигуре, видит: правда - статуя с веслом. Хотела Роза проскочить, а тётка гипсовая её веслом ка-ак по башке стукнет! Розочка сразу упала и ноги на каблуках откинула.

Потом - уж неизвестно, через сколько времени, - пришла в себя. Смотрит: стоит она на каком-то ящике белом, в руках - палка какая-то, и всё тело у неё - тяжёлое и неподвижное, каменное будто. А внизу, возле ящика-то, Ганечка стоит, и мама её, тётя Фаня. Тётя Фаня почему-то приседания и наклоны делает, а Ганя улыбается, так, что маленькие зубки-клычки блестят в лунном свете. - Ох, - говорит тётя Фаня, - и замаялась я тут стоять! Руки-ноги затекли, сил нет. И не надеялась уже на смену-то! - Что ты, мамочка! - Ганя отвечает. - Я ж тебе обещала! Сперва хотела Люську Дудкину заманить, но она не пошла. Потом бабу Шуру звала будто котёнка её искать. Но и она в темноту идти побоялась. А потом вот Козюлькину, дуру городскую, заманила! Я ей, представляешь, набрехала, что её Володька Рыжий в клубе ждёт. И она со всех ног своих кривых побежала! А Володька-то с весны ещё в армии! Ха-ха-ха!

Тут только до Розочки дошло, что стоит она в парке, с веслом, в виде скульптуры! И что до неё тут тётя Фаня стояла. То-то лицо скульптурино ей на бегу знакомым показалось! - Ладно-ладно! - думает Розочка. - Вот сейчас я тебя саму по башке веслом в скульптуру превращу! Подруга называется!

Только размахнуться хотела, а Ганя с мамой за руки взялись и домой понеслись. И так весело понеслись, что Розочке даже жалко стало Ганьку эту вероломную по башке лупить. Хоть она подруга и подлая, зато маму свою любит!

Стоит, стоит Розочка в парке. И страшно ей, и холодно! И дома, конечно, волнуются. И что делать - непонятно! Видит, милиционеры бегут с фонариками. Наверное, её, Розочку, ищут. Милиционера веслом бить жалко! У него дома - семья. И он вместо того, чтобы с этой семьёй чаи распивать, её, Розу Козюлькину, героически ищет.

Стоит Роза, стоит... Утро настало. Мимо почтальон тётя Клава, как торпеда, промчалась. Тётю Клаву бить тоже жалко. Без тёти Клавы никто писем не получит. И от Володьки из армии - тоже. Потом медсестра Милочка пробежала. Милочку тоже жалко. Она всем уколы делает. И у неё - жених.

Смотрит Розочка - бежит мимо коза Мотька. Уж такая коза вреднющая! Сколько она огородов в своей козьей жизни разорила - не сказать! И Розочку эта Мотька самолично за коленку кусала. Размахнулась Розочка да как врежет веслом по козе!

Глядь, стоит она, Роза Козюлькина, на земле, а Мотька - вся гипсовая на ящике. Весло в копытцах держит. И морду свою гипсовую задрала горделиво. И человеческим голосом блеет: - Вот повезло мне! То вы, людишки, меня шпыняли, дурой звали, за хвост дёргали, а теперь я - памятник! Выше всех вас стою! Любуйтесь!

А Роза отряхнулась от гипса и на каблуках вчерашних домой заковыляла. Все очень рады были, что она нашлась.

С тех пор Розочка к памятнику козе Мотьке ромашки носит. А с Ганькой-поганькой и не разговаривает даже!

Гломыммер

Родители Алёны Сундуковой переехали в другой район - на новую квартиру. И пришлось Алёне в новую школу идти. И в этой школе новой всё оказалось как-то не очень... Классная - злюка, директриса - страшнее атомной войны (вызовет в кабинет - живым не вырвешься!), а главное - класс какой-то враждебный. А хуже всех Лидка Кожина. Тощая такая, костлявая прямо, а на макушке - хохолок жиденький. И такая вреднющая эта Лидка! На уроках она сзади Алёны сидит. То ущипнёт вдруг, то иголкой уколет! Просто проходу Алёне не дает: на перемене ЩЕКОТАТЬ начинает! Алёна с детства щекотку не выносит! Аж трясётся вся! А Лидка противная подкараулит в углу и как начнёт своими пальцами тощими Алёне в живот тыкать! И кричит: Американский бокс! Американский бокс!

А щекотно - сил никаких нет! Какой там бокс! Алёна в угол забьётся и чуть не плачет! А Лидка ещё больше пристаёт! И заступиться совершенно некому! Ну хоть в школу не ходи!

А тут ещё новая беда. В квартире этой новой гломыммер завёлся. Такой большой, жутко зубастый, с длинным холодным хвостом. Приходит этот гломыммер ночью, лапами очень шлёпает, когтями по полу стучит, зубами лязгает и чешуёй шуршит. Не-при-ятный очень гломыммер! Впрочем, где вы видели приятного гломыммера?! Они все - так себе!

Возникают они из мрака: темнота всё сгущается, сгущается, и вот из этого сгустка появляются лапы, зубы, хвост, а потом - эти маленькие гадкие глазки. Начинает чешуя проступать. И вот тогда гломыммер совсем готов.

Вот появится и к кровати близко так подходит, наклоняется и начинает противным таким скрипучим голосом подвывать. Рот разевает - зубы показывает. Глазами вращает. Словом, пугает. Алёна на это смотрела, смотрела, а потом говорит: - Ну что ты ко мне прицепился? Не боюсь я тебя!

Гломыммер опешил даже: - Почему? - По сравнению с директрисой нашей ты просто безобидный красавчик! - Алёна говорит. - А по сравнению с Лидкой ты - прямо ромашка аптечная, безвредно-полезная!

Гломыммер аж подпрыгнул. - Так, - говорит, - меня ещё никто не оскорблял! Меня, одного из самых кошмарных ужасов, РОМАШКОЙ обозвать! - Да, - кивнула Алёна. - Я буду звать тебя Рома. В честь ромашки аптечной.

Гломыммер заплакал и ушёл.

А на следующую ночь опять заявился. - Мне, - говорит, - покоя не даёт, что ты - девчонка сопливая, а меня, чудовище хвостатое, не испугалась. Мне после новой школы ничего не страшно, - Алёна отвечает. - Слушай, Рома, а может, ты меня съешь? - Ты что, очумела?! - испугался гломыммер. - Я детей не ем! Пугаю только! И зачем тебе надо, чтобы я тебя съел? - В школу очень не хочу! - Ты думаешь, у меня в животе лучше? Там же - ТЬМА! - А в школе - ЛИДКА! Это похуже будет! Слушай, Ромка, может, ты тогда Лидку напугаешь? - Да ну! - поморщился гломыммер. - Ломает! В школу ещё тащиться! - А ты трус, оказывается! - подпрыгнула на кровати Алёна. - Ты даже не ромашка, ты - лютик-одуванчик! Ты какая-то прямо птичка-соловушка, а не чудовище пугательное!