Друзья-питомцы - Мария Александровна Мельникова Страница 7

Только один раз мы, как вошли, сразу и увидели во всей красе Ринину провинность – от скуки она на тоненькие ленточки разорвала обивку с входной двери и сделала из них себе пышное гнездо. А так каждый раз приходилось искать. «Рина, ну что ты натворила в этот раз? Покажи хоть». Но собака от стыда не может сделать и шага. И смотришь – тут всё в порядке, здесь – всё как было. Только яблочко, абсолютно целое, нетронутое, почему-то перекочевало из кухни ко мне на кровать. Понятно, Рина опять со стола воровала…

* * *

Как раз в Ринином детстве, а значит, и в моём, появились сверхъестественно прыгучие каучуковые мячики. У всех детей были такие. У меня тоже. Как он мне нравился! Прозрачный, весёлый, затейливый.

Рине он тоже приглянулся – и ловить его интересно и… грызть. Ну и как-то я нашла на полу странный кусочек, потом второй, третий, а потом поняла, что это всё и есть мой любимый каучуковый мячик!

Сначала все дети играли в радужные пружинки, крутили их, вертели, а чаще распутывали, потом появились эти модные мячики. Кинешь, он подскочит, подпрыгнет, и нет его больше.

…Идёшь с Риной гулять, она побегает-побегает в траве и несёт мячик, суёт в руку, опять побегает, опять несёт. Возвращаешься с прогулки – полные карманы каучуковых мячиков. Правда, потом она их тоже теряла или разгрызала.

* * *

Брат приучил Рину при всякой опасности сразу запрыгивать ему на руки.

Однажды встретилась нам на улице здоровенная овчарка, – а Рина их с детства и до самой смерти жуть как боялась! – так она с разбегу, без предупреждения, как прыгнет ко мне на руки! Я и упала. Рина стоит у меня на животе и смотрит в глаза, удивляется: «Что это с тобой? Ты чего это меня не спасаешь?!»

* * *

По полю Рина бежит или по лесу – не налюбоваться на неё, такая красавица. Шерсть огнём полыхает на солнце.

Больше всего нравилось собаке жить на даче – раздольно, весело, занятий всяких интересных масса: птиц погонять можно, мышей половить, участок защищать нужно. Но больше всего Рине нравилось стирать.

Стояла у нас во дворе металлическая ванна с водой. Рина могла суетиться возле неё целыми днями, «копать» воду. А если мы бросали туда тряпку, то собачьему восторгу вообще предела не было. Она её и «стирала», и ныряла посмотреть, хорошо ли там «стирается», и «выжимала» зубами, и трясла во все стороны.

* * *

Была у Рины подружка – рыженькая такса Гуся. Они всегда очень радовались друг другу, играли, бегали вместе.

Как-то Гуся пришла вместе с хозяевами к нам в гости. Мы посидели, поговорили. Собаки поиграли. А когда пришло время прощаться и мы уже стояли в прихожей, Рина вдруг засуетилась: то забежит в комнату, то к нам вернётся, и вид у неё при этом какой-то озадаченный был. Но мы не обратили внимания. В последний момент Рина торжественно вынесла из комнаты сухую-пресухую запылённую косточку, положила к ногам подружки, села в сторонке и смотрела, как Гуся грызёт её угощение. Представляете, она своей подружке подарок сделала! Хоть ей было очень непросто на это решиться, косточку-то жалко, ведь для себя её берегла…

Гуся в благодарность научила Рину копать ямы. А это такое увлекательное занятие оказалось! Рина стала рыть везде траншеи, перерыла на даче весь двор и поле за домом. А потом и соседа – колли научила. Но поскольку тот сидел на привязи возле крыльца, то и копал не вширь, а вглубь. Едва хозяйку свою не покалечил, она не заметила новую яму и провалилась, шагнув с крыльца в темноту.

* * *

Рина была очень доброй, ласковой, чуткой, по-человечески умной собакой, воплощением интеллигентности. Без изъянов. Настоящим другом и соратником. Про таких говорят: «Только что не разговаривает». Рина говорила! Правда, только одно слово: «Мама, мама, мама!», но с каким выражением!

При всём своём мягком характере, наша собака совершенно не выносила присутствия пьяных и сектантов. Шерсть становилась дыбом, Рина скалилась, рычала и даже могла покусать.

Так, однажды к нам зашла соседка-сектантка. Если отодвинуть в сторону её заблуждения, то по-человечески она была очень доброй, безобидной старушкой.

Баба Маша вошла в дом, чтобы нас всех «просветить» и «спасти», но на пороге ей встретилась разъярённая Рина, которая не давала сделать ни шагу. А при попытке пройти, укусила за руку. Мы с мамой выбежали на шум, но я не могла оттащить Рину от нашей незваной гостьи. Собака просто кипела от негодования.

Вообще же, к незнакомым, приходящим в дом, она относилась с подозрением, но всегда очень спокойно. Значит, Рина чувствовала, какой вред хотела нам причинить эта тихая и безобидная старушка.

* * *

Однажды ранней мартовской ночью у нас загорелся дом. Когда Рина услышала, что нужно уходить, она спокойно вышла вместе с нами на улицу, не суетилась, не нервничала от большого числа зевак, не лезла под ноги пожарным. Стояла рядом со мной и нежно лизнула мне руку, когда увидела, что я плачу.

После пожара прошло некоторое время, жизнь давно наладилась, и все ужасы той ночи если и не забылись, то, по крайней мере, примялись в памяти.

…Брат крепко спал в ту ночь. Слишком крепко для здорового сна. Не мог проснуться и тогда, когда Рина стала лаять, проситься на улицу. В его комнате была дверь, выходящая в башню – ближайший и самый простой выход на улицу. Не вставая с кровати и не открывая глаз, он отворил дверь. «Иди, гуляй!» – сказал он. Но собака не стронулась с места и продолжала лаять, суетиться, стаскивать одеяло – всеми силами пыталась разбудить его, настырно боролась со смертельно тяжёлым сном и заставила Женю очнуться.

…Мы протапливали дом печкой и закрыли её, как оказалось, чуть раньше, чем нужно было. Весь дом затянуло угарным, ядовитым дымом. К утру, если бы не Рина, все бы мы были мертвы.

Собака запомнила, какое чудовищное зло – пожар. Какое разрушение и гибель он оставляет после себя. Она могла уйти, спастись, Женя открыл ей дверь, но она осталась, чтобы спасти всех нас.

* * *