Алан Милн - Дом на пуховой опушке Страница 8

Кролик радостно скакал по тропинке, пересек ручей и попал в то место, где жили его многочисленные друзья и родичи. В это утро их вроде бы было даже больше, чем обычно. С кем-то Кролик поздоровался за лапку, кому-то просто кивнул, некоторым сказал: "Доброе утро", - малышам бросил: "А, это вы", - и отбыл. Только переполошил всех. А некоторые из семейства Жукалексов, включая Генри Торопыжекса, так переволновались, что потянулись за Кроликом к Столетнему Лесу и полезли на деревья в надежде добраться до верхушки, прежде чем все (что бы там это ни было) произойдет. Уж очень им хотелось стать свидетелями незабываемых событий.

Кролик же с каждой минутой все больше раздувался от важности. Скоро он добрался до опушки Столетнего Леса, а оттуда прямиком подался к дереву, где жил Кристофер Робин. Постучал в дверь, раз или два окликнул Кристофера Робина, отошел на пару шагов, приложил лапку к глазам, защищая их от солнца, поднял голову, опять позвал Кристофера Робина, на случай, если тот сидит на верхушке, обежал дерево с криками: "Привет! Это я! Кролик"! - но ответа не получил. Тогда он остановился и прислушался, и все остановилось и прислушалось вместе с ним, так что во всем Лесу настала полная тишина. Но длилась она недолго, ее нарушил запевший в сотне миль от Кролика жаворонок.

- Тьфу ты! - воскликнул Кролик. - Его нет дома.

Он вернулся к зеленой двери, чтобы еще раз убедиться в своей правоте, и уже отворачивался от нее, чувствуя, что утро безнадежно испорчено, как вдруг увидел на земле листок бумаги. В листке торчала булавка, которой он крепился к двери.

- Ага! - Кролик вновь оживился. - Еще одно объявление!

И вот что он прочитал на листке:

УШОЛ

СКОРАБУДУ

ПОДЕЛАМ

СКОРАБУДУ

К. Р.

- Ага! - вновь воскликнул Кролик. - Должен сообщить остальным, - и убежал с важным видом.

Ближе других находился домик Совы, вот к нему по Столетнему Лесу и направился Кролик. Добравшись до двери, стучал и звонил, звонил и стучал до тех пор, пока Сова не высунулась, чтобы сказать: "Уходи, не мешай думать... а, так это ты?" - разговор она всегда начинала в такой манере.

- Сова, и у тебя, и у меня с головой все в порядке, - Кролик сразу взял быка за рога. - Это у других там вата. И если уж в Лесу возникнет необходимость подумать, а когда я говорю подумать, я имею в виду именно подумать, кроме нас с тобой взяться за это некому.

- Да, - кивнула Сова. - Я как раз и думала, когда ты пришел.

- Прочти вот это.

Сова взяла записку Кристофера Робина, нервно оглядела ее. Она могла произнести по буквам свое имя, СА-ВА, могла проделать то же самое со словом "понедельник", да так, чтобы все поняли, что это не среда. Она даже читать умела, но только в спокойной обстановке, когда ей не заглядывали через плечо и не говорили: "Ну что?" Она могла...

- Ну что? - спросил Кролик.

- Да, - ответила Сова, напустив на себя самый глубокомысленный вид. - Я понимаю, о чем ты. Безусловно.

- Ну что?

- Именно, - ответила Сова. - Точно так, - и после короткого раздумья добавила. - Если бы ты не пришел ко мне, мне следовало прийти к тебе.

- Почему? - спросил Кролик.

- По этой самой причине, - Сова очень надеялась, что разговор принесет свои плоды, и она поймет, с чем пришел к ней Кролик.

- Вчера утром, - с важным видом сообщил Кролик, я тоже заходил к Кристоферу Робину. И не застал его дома. Зато на двери была записка.

- Эта самая?

- Другая. Но по смыслу та же. Это очень странно.

- Потрясающе, - Сова вновь взглянула на записку и решила, что речь в ней идет об уколе, который сделали Кристоферу Робину. - И что ты предпринял?

- Ничего.

- Наилучшее решение, - с мудрым видом кивнула Сова.

- И что? - вновь, как и предполагала Сова, спросил Кролик.

- Именно так, - какое-то время Сова не знала, о чем говорить дальше, но потом ее вдруг осенило.

- Скажи мне, Кролик, что было написано в той первой записке? Это очень важно. От этого все зависит. Поэтому ты должен вспомнить все слова первой записки! Все до единого.

- По существу, обе записки ничем не отличались.

Сова сурово взглянула на Кролика и подумала, а не скинуть ли его с дерева. Но решила, что сделать это всегда успеет, и предприняла еще одну попытку выяснить, о чем, собственно, они говорят.

- Пожалуйста, вспомни все слова первой записки, - последнюю фразу Кролика она как бы пропустила мимо ушей.

- Пожалуйста. "Ушол. Скорабуду". Те же, что и в этой, только добавилось: "Поделам. Скорабуду".

Сова облегченно выдохнула.

- Ага! Теперь мы знаем, что к чему.

- Да, но где Кристофер Робин? - спросил Кролик. - Вот в чем вопрос.

Сова опять оглядела записку. Теперь-то, при ее образовании, прочесть эти четыре строчки не составляло труда. "Ушол, Скорабуду. Поделам, Скорабуду". Такое обычно и пишут в записках, которые пришпиливают к двери.

- Мне совершенно ясно, что произошло, мой дорогой Кролик. Кристофер Робин ушел со Скорабуду. Он и Скорабуду ушли по делам. В последнее время ты видел где-нибудь в Лесу Скорабуду?

- Не знаю, - ответил Кролик. - Поэтому я и пришел к тебе. Как они выглядят?

- Ну, - начала Сова, - пятнастый или цветоядный Скорабуду похож...

- Во всяком случае, он более всего напоминает...

- Конечно, все зависит...

- Дело в том, что я не знаю, как они выглядят, - наконец, нашла в себе силы признаться Сова.

- Спасибо, - кивнул ей Кролик и побежал к Винни-Пуху.

Но прежде, чем добежал до него, услышал шум. Остановился и прислушался. И вот что за шум он услышал:

ШУМЕЛКА (она же ПУХАЛКА). Сочин. В. Пуха

Холод, стужа отступают,

В небе бабочки порхают,

Первоцветы зацветают

На лугах.

Все деревья зеленеют,

А фиалки голубеют,

От тепла коровы млеют

На полях.

Пчелы мед свой собирают,

И гудят, и возвещают:

Скоро лето наступает

На дворе.

Сладко горлицы воркуют

И кукушечки кукуют,

Ну а Винни-Пух пухует

На заре.

Жаворонок трель выводит,

Колокольчик колобродит,

Птички хором хороводят

Возле гнезд.

Лес поет, шумит, бушует,

А наш Винни в ус не дует,

Все пухует и пухует,

Точно дрозд.

- Привет, Пух, - поздоровался Кролик.

- Привет, Кролик, - с мечтательным видом ответил Пух.

- Ты сочинил эту песню?

- Ну, в некотором роде, я. Дело тут не в уме, - скромно добавил он. - И ты знаешь, почему, Кролик. Иногда песни сами приходят ко мне.

- Ага! - кивнул Кролик. Он-то не допускал, чтобы что-то приходило к нему само по себе. Он всегда шел и брал то, что ему требовалось. - Между прочим, тебе не попадался в Лесу Пятнастый или Цветоядный Скорабуду?

- - Нет, - ответил Пух. - Такие не попадались. Но я только что видел Тигера.

- От этого проку никакого.

- Да, - кивнул Пух. - Тут я с тобой согласен.

- А Хрюку ты не видел?

- Видел. Наверное, и от этого проку тоже нет? - печально спросил он.

- Все зависит от того, видел он что-нибудь или нет.

- Он видел меня.

Кролик сел было рядом с Пухом, но тут же вспомнил, что сидение, в отличие от стояния, как бы принижает его значимость и вскочил.

- Я вот о чем толкую. Чем теперь занимается по утрам Кристофер Робин?

- А чем он может заниматься?

- Скажи-ка мне, в последние несколько дней ты видел его утром?

- Да, - кивнул Пух. - Вчера мы вместе завтракали. У Шести Сосен. Я взял с собой маленькую корзинку... ну, может, и не такую маленькую... вместительную такую корзинку с...

- Да, да, - оборвал его Кролик, - но я говорю о более позднем времени. Где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами.

- В одиннадцать часов... в одиннадцать часов... понимаешь, в одиннадцать часов я обычно возвращаюсь домой. В это время есть там у меня одно или два Дельца.

- В четверть двенадцатого?

- Я еще не успеваю закончить свои...

- В половине двенадцатого?

- Да, - в какой уж раз кивнул Пух. - В половине двенадцатого, может чуть позже, я мог бы его увидеть.

И теперь, задумавшись над вопросами Кролика, Винни-Пух начал вспоминать, что в последнее время видел Кристофера Робина куда как реже, чем прежде. Во всяком случае, по утрам. Вот во второй половине дня видел. И за завтраком тоже. А потом Кристофер Робин говорил: "До встречи, Пух", - и уходил.

- В том-то все и дело, - Кролик вздохнул. - Куда?

- Может, он что-то ищет.

- Что?

- Я как раз собирался сказать, - Пух помолчал, прежде чем добавить. Может он ищет... Пят... Цве...

- Пятнастого или цветоядного Скорабуду?

- Да, - кивнул Пух. - Хотя бы одного из них. Вдруг он потерялся.

Кролик строго посмотрел на Пуха.

- Сдается мне, ты ничем не можешь помочь.

- Нет, - смиренно признал Пух. - Но я стараюсь.

Кролик поблагодарил его за старания и сказал, что теперь идет к Иа, а Пух, если хочет, может составить ему компанию. Но Пух, который чувствовал, что к нему вот-вот придет еще один куплет его песенки, ответил, что лучше подождет здесь Хрюку, попрощался с Кроликом, и тот убежал.

Но так уж получилось, что Кролик увидел Хрюку первым. В то утро Хрюка встал рано, чтобы собрать себе букет фиалок, а когда собрал, поставил их в вазу на стол. И тут ему пришла в голову мысль, что никто никогда не собирал букет фиалок для Иа. И чем дольше он думал об этом, тем больше крепла его убежденность в том, что очень грустно быть зверушкой, которому ни разу в жизни не дарили букет фиалок. Поэтому он поспешил на фиалковую поляну, повторяя про себя "Иа, фиалки", "Фиалки, Иа", на случай, если забудет по пути, за чем идет, такой уж выдался день. Скоро он нарвал большой букет, понюхал его и радостно затрусил к тому месту, где пасся Иа.