Льюис Кэрролл - Приключения Алисы в Стране Чудес Страница 8

– Змея! – кричала Голубка.

– Я не змея! – негодующе воскликнула Алиса. – Оставьте меня в покое!

– А я говорю – змея! – повторила Голубка, однако, уже более сдержанным тоном, а затем добавила, чуть не плача: – Я все перепробовала, но им ничего не подходит!

– Не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, – сказала Алиса.

– Я пробовала корни деревьев, я пробовала берега, я пробовала живые изгороди, – продолжала Голубка, не слушая Алису, – но эти змеи! Ничто им не по нраву![ 17 ]

Алиса все больше и больше недоумевала, однако она решила, что нет смысла что-либо говорить, пока Голубка не закончит.

– Как будто и без того мало хлопот с высиживанием яиц, – говорила Голубка, – так я еще должна ночью и днем высматривать змей! Да я глаз не сомкнула в последние три недели!

– Мне очень жаль, что вам так досаждают, – сказала Алиса, которая начала понимать.

– И вот, едва лишь я перебралась на самое высокое дерево в лесу, – продолжала Голубка, и голос ее поднялся до крика, – и едва я решила, что наконец-то от них избавилась, как они, извиваясь, спускаются прямо с неба! У, змеюка!

– Но я не змея, говорю же вам! – сказала Алиса. – Я…

– Ну и? Что же ты такое? – осведомилась Голубка. – Вижу, ты пытаешься что-то придумать!

– Я… Я девочка, – произнесла Алиса не слишком уверенно, ибо помнила, через сколько превращений прошла в этот день.

– Ну разумеется! – воскликнула Голубка тоном глубочайшего презрения.

– Я повидала достаточно девочек на своем веку, но ни одной с такой шеей, как эта! Нет, нет! Ты змея; и отрицать это бесполезно. Ты, пожалуй, теперь еще заявишь, что никогда не пробовала яиц!

– Я пробовала яйца, разумеется, – сказала Алиса, которая была очень правдивым ребенком, – но девочки, знаете ли, едят яйца, как и змеи.

– Я этому не верю, – сказала Голубка, – но если они это делают, значит, они тоже – разновидность змей, вот и все, что я могу сказать!

Для Алисы эта идея была совершенно новой, так что она замолчала на минуту-другую, что дало Голубке возможность добавить:

– Ты ищешь яйца, это-то я знаю прекрасно, а значит, какая для меня разница, девочка ты или змея?

– Зато для меня это большая разница, – поспешно сказала Алиса, – и вообще, я не ищу никаких яиц, а если бы даже и искала, то ваши мне не нужны: я не люблю сырые.

– Ну и убирайся, в таком случае! – сердито сказала Голубка, возвращаясь в свое гнездо. Алиса пригнулась, опускаясь между деревьями настолько, насколько могла – ибо ее шея все время путалась в ветвях, и ей то и дело приходилось останавливаться, чтобы распутаться. Затем она вспомнила, что все еще держит в руках куски гриба, и очень осторожно принялась за дело, откусывая то от одного, то от другого, и тем самым то увеличиваясь, то уменьшаясь, пока, наконец, не стала своего обычного роста.

Она уже так давно не была даже близко к нормальному размеру, что поначалу ей это показалось довольно странным, однако за несколько минут она привыкла, и, как обычно, заговорила сама с собой: «Ну вот, половина плана выполнена! Как загадочны все эти превращения! Никогда не знаешь, чем станешь в следующую минуту! Однако, я снова правильного размера; следующая задача – попасть в тот прелестный сад; но как это сделать, хотелось бы мне знать?» И, сказав это, она вдруг вышла на открытое пространство, где стоял домик высотой около четырех футов. «Кто бы там ни жил, – подумала Алиса, – никак не годится идти к ним, будучи такого размера; я ведь их до смерти перепугаю!» Так что она принялась откусывать от кусочка из правой руки, и не рискнула идти к домику, пока не уменьшилась до девяти дюймов.

Глава VI. Поросенок и перец

Минуту-другую она простояла, глядя на дом и раздумывая, что делать дальше, как вдруг из леса выбежал ливрейный лакей (Алиса сочла его ливрейным лакеем, потому что на нем была ливрея; иначе, если бы она судила только по лицу, то назвала бы его рыбой) и громко забарабанил в дверь. Дверь открыл другой ливрейный лакей, с круглой физиономией и большими глазами, как у лягушки; оба лакея, как заметила Алиса, носили большие завитые пудреные парики. Ей стало очень любопытно, что все это значит, и она подкралась чуточку поближе, чтобы послушать.

Лакей-Рыба начал с того, что извлек из-под мышки огромное письмо, размером почти с него самого, и вручил его второму лакею, говоря торжественным тоном: «Для Герцогини. Приглашение от Королевы на игру в крокет.» Лакей-Лягушка повторил столь же торжественно, слегка поменяв порядок слов: «От Королевы. Приглашение для Герцогини на игру в крокет.»

После чего они низко поклонились друг другу, и букли их париков перепутались.

Алису разобрал такой смех, что ей пришлось отбежать назад в лес, чтобы они ее не услышали, а когда она снова выглянула из-за деревьев, Лакей-Рыба уже ушел, а второй сидел на земле возле двери, тупо уставясь в небо.

Алиса робко подошла к двери и постучала.

– Стучать нет никакого смысла, – сказал лакей, – и тому есть две причины: во-первых, потому что я с той же стороны двери, что и вы, а во-вторых, они внутри так шумят, что никто вас не услышит.

И действительно, из дома доносился необыкновенный шум – непрерывные плач и чихание, то и дело сопровождавшиеся жутким грохотом бьющейся посуды.

– Тогда объясните, пожалуйста, – сказала Алиса, – как мне войти?

– Был бы некоторый смысл стучать, – продолжал лакей, не обращая на нее внимания, – если бы дверь была между нами. Например, если бы вы были внутри, вы могли бы постучать, и я мог бы вас выпустить, вы понимаете, – он продолжал все время смотреть в небо, пока говорил, и Алиса подумала, что это весьма невежливо. «Но, возможно, он ничего не может с этим поделать, – сказала она себе, – ведь его глаза так близко к макушке! Но, в любом случае, он мог бы отвечать на вопросы!»

– Как мне войти? – громко повторила она.

– Я буду сидеть здесь, – заметил лакей, – до завтра…

В этот момент дверь дома распахнулась, и большое блюдо полетело оттуда прямо лакею в голову; но оно лишь слегка чиркнуло по его носу и разбилось в куски о дерево за его спиной.

– … или, может быть, до послезавтра, – продолжал лакей тем же тоном, словно ничего не случилось.

– Как мне войти?! – спросила Алиса еще громче.

– А вам вообще нужно входить? – сказал лакей. – Сперва надо решить этот вопрос, знаете ли.

Это было, без сомнения, справедливо; вот только Алиса не любила, когда с ней так говорили. «Это просто ужасно, – пробормотала она про себя, – вот ведь манера спорить у всех этих существ! Они кого угодно с ума сведут!»

Лакей, похоже, решил, что это подходящая возможность повторить свои прошлые рассуждения, с некоторыми вариациями.

– Так и буду сидеть здесь, – сказал он, – с перерывами, день за днем…

– А мне что делать? – воскликнула Алиса.

– Все, что хотите, – ответил лакей и принялся насвистывать.

«Ох, нет никакого смысла говорить с ним, – сказала, отчаявшись, Алиса,

– он же совершенный идиот!» Так что она открыла дверь и вошла.

Дверь вела прямо в большую кухню, которая была полна дымом из конца в конец; в середине на трехногом табурете сидела Герцогиня и нянчила младенца; кухарка склонилась над огнем, помешивая в большом котле, который, по всей видимости, был полон супом.

«В этом супе явно слишком много перца!» – сказала себе Алиса (что было непросто из-за разобравшего ее чиха).

В самом деле, в воздухе было слишком много перца. Даже Герцогиня почихивала время от времени; что же до ребенка, то он поочередно чихал и плакал, не переставая ни на секунду. Не чихали только два существа в кухне: кухарка и большой кот, который сидел у очага и улыбался от уха до уха.

– Скажите, пожалуйста, – произнесла Алиса с некоторой робостью, ибо была не вполне уверена, что с ее стороны будет вежливо заговорить первой, – почему ваш кот так улыбается?

– Это чеширский кот,[ 18 ] – сказала Герцогиня, – вот почему. Поросенок!

Последнее слово она произнесла с такой внезапной злостью, что Алиса аж подпрыгнула, но в следующий момент поняла, что это было адресовано ребенку, а не ей, так что она набралась смелости и продолжила:

– Я не знала, что чеширские коты всегда улыбаются; по правде говоря, я не знала, что коты вообще могут улыбаться.

– Все они могут, – сказала Герцогиня, – и большинство из них так и делает.

– А я не знаю ни одного такого, – сказала Алиса очень вежливо, весьма довольная, что ей удалось завязать беседу.

– Ты мало что знаешь, – отрезала Герцогиня, – и это факт.

Алисе совсем не понравился тон этого замечания, и она решила, что лучше бы сменить тему разговора. Пока она пыталась подобрать подходящую, кухарка сняла котел с супом с огня, и сразу же принялась швырять все, до чего могла дотянуться, в Герцогиню и ребенка – первыми полетели каминные щипцы, кочерга и совок, затем градом посыпались кастрюли, тарелки и блюдца. Герцогиня не обращала на них никакого внимания, даже когда они попадали в нее; ребенок же и без того так орал, что невозможно было понять, больно ему от этих ударов или нет.