Любовь Воронкова - Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести) Страница 8

- А вот из этого вырастет у меня... хм... ананас! Тише! "Фун-ти-брас - будет ананас!" Готово!

Вдруг толчок в спину заставил его покачнуться. Ромашка стоял перед ним:

- Ты что это, на работе или фокусник на ярмарке?

Женька обозлился и, размахнувшись, ударил Ромашку в грудь.

Они вцепились друг в друга, как петухи.

Стенька подскочила разнимать их.

- Бросьте сейчас же! Бросьте! - кричала она и стучала кулаками по спине то одного, то другого.

Козлик со страху убежал в дальний угол, забился в смородиновый куст и глядел оттуда. Ромашка опомнился первый и выпустил Женьку.

- Очень надо с дураками работать! - сказал Женька и, сверкая черными злыми глазами, с пылающим лицом, пошел на другой огород, где работали взрослые.

Груня с сокрушением смотрела на потоптанную грядку, на испорченный корешок рассады, на опустевший огород.

- Вот как ты мне помог, Ромашка! Вот как ты мне помог! - сказала она. - Знаешь что?.. Лучше уж ты сажай капусту, Ромашка... А мне больше не помогай. Уж я как-нибудь сама.

- Как хочешь, - пробурчал Ромашка и отошел на свою борозду.

Груня вызвала Козлика из куста. Уговорила и умаслила Федю.

В этот день работали наравне с большими дотемна и очень устали. Еле заступы до дому доволокли.

Но зато завтра! Завтра - отдых! Больше никаких дел ребятишкам нет, гуляй, пока сорняки в огород не нагрянут!

ДЯДЯ СЕРГЕЙ

Стоял горячий полдень. Усталый и загорелый, заглянул в сараюшку солдат.

- Входи! Кто там? - отозвалась больная бабушка со своего сундука.

Солдат вошел, спустил с плеча котомку. Улыбаясь, подошел к бабушке; крупные белые зубы блестели на смуглом лице.

- Здравствуй, мама!

- Сергей! Сынок! - ахнула бабушка и протянула к нему руки. Вернулся!

И заплакала.

Бабушка заплакала от радости, а солдат подумал, что, значит, в доме несчастье. Оглянулся - никого нет в сараюшке. И спросил нерешительно:

- Где же... народ? Живы?

- Живы! Все живы! Только я вот все хвораю. Простыла в ямах-то этих... Ведь мы тут от немцев ямы копали, прятались. Да я встану сейчас, всех позову... Ах ты, батюшки, радость какая!

- Значит, живы, мама? Все живы - сестра, зять, Груня?

- Все! Пережить тут пришлось... Слов нет!

- Но пережили! Выдержали! Нет, нет, уж ты, мама, не вставай. Я сейчас сам всех найду.

- А деревню-то, видал, как спалили? Одни березы стоят!

- Видел. Чуть мимо не прошел. Но это, мама, ничего. Лесу кругом много, отстроимся. Руки-то - вот они. Целы!

- Целы! А что спина осколком пробита - забыл?

- Э, спина, спина! Спину под рубашкой не видно!

Груня развешивала на кустиках только что выполосканное белье. Услышав знакомый голос, она бросила все рубашки и кофты на траву и побежала в сараюшку.

В дверях она застенчиво остановилась.

- Дядя Сергей... - сказала она шепотом.

- А, Грунюшка, здравствуй! - отозвался солдат. Он вскочил, стукнулся лбом о низкую притолоку и крякнул: - Вот так дом у вас! Ни встать человеку, ни выйти. А мать где? А отец? Пойдем, пойдем, поищем!

Груня засмеялась:

- А чего их искать-то? Вон они из лесу идут.

И побежала им навстречу:

- Дядя Сергей приехал! Дядя Сергей приехал!

Только один человек прибавился в деревне, а стало заметно веселее. Уж очень живой и расторопный был молодой солдат Сергей, Грунин дядя.

В первый же день он пошел с девушками таскать воду, поливать огороды. Обошел всю колхозную землю - и поле, где посеян овес, и картофельное поле, и капусту посмотрел.

А вечером бабы осаждали его вопросами:

- Ну как, Сергей, немец-то еще силен?

- Виден ли конец войне-то?

Как только заходил разговор о войне, у дяди Сергея сразу темнело лицо. Вспоминалось все пережитое, все, что пришлось вынести и увидеть.

Отвечал он скупо, сдержанно: конец войне тогда наступит, когда немца разобьем. Еще грозные бои будут. Под Орлом и Курском немец собрал большие силы. Придется повоевать. Но уж если с Волги погнали - погоним и здесь...

Ребята так и ходили за дядей Сергеем стайкой.

- Покажи медали-то... Что ж ты только ленточки носишь?

- Когда-нибудь покажу. А пока глядите вот на это. - Он показал желтую ленточку на правой стороне гимнастерки. - Вот это ордена стоит!

- Я знаю, - сказал Ромашка, - это тяжелое ранение.

- Правильно. Медали - за то, что хорошо воевал. А это - за то, что крови своей не жалел за Родину.

- А как тебя ударило, дядя Сергей? Осколком или бомбой?

- А раненого тебя на чем везли?

- Ох и дотошные! И все-то им нужно! Уходите вы от меня, потом расскажу!

Однажды ребята увидели, как Грунин отец и дядя Сергей прошли по улице с пилой и топорами.

- Это они пошли лес резать, - задумчиво сказал Ромашка, - избу ставить будут. Вот бы и нам надо с матерью!

- И нам бы, - негромко отозвалась Стенька, - да только у нас некому. Вот Трофим подрастет - тогда мы с ним лес валить будем.

- А когда к нам брат Виктор приедет, - гордо сказала Раиса, - он еще и не такую избу построит! Только вот лес возить - на чем? - добавила она, помолчав. - Лошадей-то небось председатель не даст. Пока себе не навозит.

- Значит, у одного только председателя изба будет, да? - вдруг спросил молчаливый Федя. - Так одна и будет стоять во всей деревне?

- А что ж? Очень просто, - сказала Раиса. - Лошадями кто распоряжается? Он! Вот и будет себе возить. А что же? Председателям хорошо!

- Грунь, правда? - Стенька обернулась к Груне. - Только вы одни строиться будете, да?

- А она почем знает? - вдруг заступился за Груню Ромашка. - И никто ничего не знает. Вот когда привезут бревна, тогда и увидим.

Груня в этот день снова пошла на старую усадьбу. На пепелище буйно разрослись седые лопухи и веселая, словно кружевная, крапива. Они совсем закрыли черные обломки пожарища. В палисаднике цвела сирень. Нижние ветки кто-то обломал - наверное, маленькие девчонки. А наверху празднично красовались лиловые цветы. Груня видела, как ветерок покачивал их, а потом уносил маленькие бледные лепестки.

- Сирень облетает, лето на порог ступило...

Это бабушкина примета. Старые люди все примечают - и как облака идут, к ведру или к ненастью, и как туман стелется, и как солнце садится... Это очень интересно - все примечать. Вот и Груня тоже кое-чему научилась от бабушки: сирень облетает - кончилась весна, лето на порог ступило.

Снова вспомнился разговор с начальником. Значит, начинается стройка! И Груня уже видела, как везут из лесу бревна, как складывают их костром вот тут, на усадьбе... А потом отец и дядя Сергей чистят их, обрубают... И вот - венец за венцом поднимается новая, совсем новенькая изба! Со смолкой!

Какие наличники у них будут? Наличники у них будут голубые с белым, как небо с облаками. Или нет - красные, малиновые, как иван-чай! Вот они с матерью убираются в новой избе, топят печку, вешают занавески... И по всем окнам ставит Груня баночки с цветами!

Груня покосилась на бурьян и улыбнулась. Где изба? Ее еще нет. Но она скоро будет. Уже ходят по лесу отец и дядя Сергей, уже звенит пила, трещат и валятся деревья. Для кого звенит пила? Для кого валят деревья?

- Для нас... - шепчет Груня, - для нашей избы. А как будет хорошо лежать бабушке в высокой горнице у светлого окна!

Но тут почему-то вспомнились Стенька и Трофим. А как же они? У них отец в госпитале, говорят - очень тяжело ранен, может, и домой не приедет... Как же они? Значит, пока Трофим не вырастет, они так и будут, как мыши, в соломе жить?

А тетка Федосья? Ей и вовсе некого ждать. А Ромашка?

И снова увидела Груня свою новую высокую избу с малиновыми наличниками, которая стоит и сверкает окнами над сиренью. Одна изба на всей улице.

А в деревне - по-прежнему бурьян да обгорелые трубы... Но как же тогда сможет жить Груня в своей новой высокой избе?

И, полная раздумья, она пошла спросить об этом у матери.

А мать сказала:

- Нам строиться? Что за спешка? У людей вон ребятишки маленькие, отец на войне, а то и вовсе нет отца... Вот им и надо избы в первую очередь, а мы и повременить можем.

И Груня увидела, как рухнула и рассыпалась ее новая изба с малиновыми наличниками... Сердце у Груни слегка сжалось. Но у других будут дома - и у них когда-нибудь будет. А чтобы один дом на пустой улице стоял - нет, лучше не надо.

В ДЕРЕВНЕ ПАХНЕТ СТРУЖКАМИ

И все случилось не так, как говорила Раиса. Пришла первая подвода из лесу. Но лошадью правила тетка Дарья Соколова, а не председатель. И не на председателеву усадьбу свалила она лес, а на свою. У тетки Дарьи не было мужиков в доме. Муж погиб на войне смертью героя. А у нее осталось четверо ребятишек, и самая старшая - кудрявая Анюта, Трофимова помощница.

Анюта ходила гордая и всем говорила:

- А у нас изба будет!

Веселое наступило время - зацвели луга, солнце грело по-летнему, а если выпадали дожди, то им только радовались: огороды польют. Появилась новая забота - нагрянули на огороды сорняки.

Огородница тетка Елена назначила норму Груниной бригаде - каждый день четыре часа полоть.