Анатолий Петухов - Дай лапу, друг медведь ! Страница 9

- А вы бы слышали, как они тут спорили!.. - взволнованно говорила Лариска. - Я даже испугалась, думала, подерутся...

- Но ты можешь толком сказать, кто с кем спорил и о чем был спор? горячился Валерка, пытаясь понять, что же все-таки произошло между охотниками.

- Спорили который с бородой и еще толстый с тем, длинным, который на Стрелиху утром ходил, - объясняла Лариска. - Который с бородой просил длинного, чтобы тот оставил... ну, как это... ружье-то...

- Карабин? - подсказал Андрюшка.

- Ага! - кивнула Лариска. - Стал просить, а тот говорит: не оставлю! Спорили, спорили, и длинный ушел на большую дорогу, на автобус. А с бородой и толстый - на Стрелиху.

- По-моему, ты что-то напутала! - с досадой произнес Валерка. - Не слушала толком, а говоришь...

- Ничего я не напутала! - вспыхнула Лариска. - А надо всё знать, так нечего было из дому уходить, вот!.. А теперь я пошла гулять!.. - Хлопнув дверью, Лариска выбежала на улицу.

Валерка и Андрюшка были в недоумении: если тот, с карабином, опытный охотник, бивал медведей, то почему отказался от охоты? Ведь он был на Стрелихе и сам видел, что медведи в овес ходят.

- Договоримся так, - предложил Андрюшка. - Я уйду домой - мне кой-чего там поделать надо, - а ты, когда эти двое придут со Стрелихи, попробуй что-нибудь узнать. Потом прибежишь ко мне, и мы сходим на поле.

Весь день Валерка просидел дома, но охотники так и не появились; видимо, чтобы не ходить лишний раз взад-вперед, они взяли обед с собой и отдыхали тоже на Стрелихе, благо день был теплый.

Они возвратились с охоты уже в десять вечера. Лариска спала, Валерка тоже лежал в постели, но слышал, как отец спросил:

- Ну, как ваши успехи?

- Безрезультатно, - ответил бородач.

- Не видели и не слышали?

- Ничего не видели и ничего не слышали.

Голос бородача показался Валерке каким-то усталым и безнадежно грустным.

- А где же ваш третий товарищ? - спросил Валентин Игнатьевич.

- А!.. - бородач вздохнул. - Он еще утром домой уехал. Что-то приболел. Язвенник он...

Больше об охоте разговоров не было.

Валерка уже засыпал, когда сквозь дрёму вдруг услышал:

- ...не думал я, что он таким окажется...

Сна как не бывало. Валерка открыл глаза, затаил дыхание. В избе было темно и тихо, и в этой ночной тиши приглушенно звучал голос бородача. Валерка осторожно повернул голову, чтобы слышать в оба уха.

- В сущности, и нарушения-то никакого! Если бы медведиц вообще было запрещено отстреливать - другой разговор. А тут... Кто бы доказал, что у нее были медвежата нынешнего года? Охотников нет, а бригадиру наша охота до лампочки!

"Как бы не так!.." - с обидой за отца подумал Валерка.

- Ну, уехал - и черт с ним! - сиплым полушепотом отозвался толстяк. - Так хоть бы карабин вам оставил! "Не положено!.." Мало ли что не положено, а все делают, иначе и охоту бросай. Если бы он приехал сюда один, ему было бы наплевать, кто ходит в овес, одинокая медведица или с медвежатами. Точно говорю! Отстрелял бы - и концы в воду. А перед нами чистеньким себя хочет показать, законник!..

Валерку бросило в жар. Он все понял: на медведицу с медвежатами охотиться запрещено! Тот, с карабином, - настоящий охотник. И не заболел он вовсе! Разобрался в следах, понял, что на Стрелихе ходит медведица с медвежатами, и от незаконной охоты отказался. Вот и уехал. А эти - эти браконьеры! Может, и разрешение на охоту у них липовое? Ведь охота-то на медведей еще закрыта, сами говорили!..

- Конечно, с карабином шансов было бы больше, - вздохнул бородач, что и говорить!.. Но, может, посчастливится? Место хорошее, спокойное.

"Нет уж, дудки!.. - мысленно возразил Валерка. - Теперь-то у вас ничегошеньки не получится!.." Он решил завтра же рассказать все услышанное отцу и с мыслью - лишь бы не проспать! - погрузился в глубокий сон.

11

Когда Валерка поднялся, часы показывали без четверти восемь. Охотники еще спали, но ни отца, ни матери дома, конечно, уже не было: они ушли на работу. Не умываясь и не завтракая, Валерка побежал к Андрюшке.

- А по-моему, никому ничего не надо говорить, - выслушав Валерку, сказал Андрюшка. - Мы их сами за нос поводим. Пока табак будем сыпать, а там увидим.

Валерка не возражал.

Чтобы отвести от себя всякие подозрения, они отправились на Стрелиху кружным путем. День был пасмурный, безветренный. Начинающие желтеть березы стояли недвижимо, роняя на землю еще редкие, позолоченные ранней осенью листья. Листья падали медленно, долго кружились в воздухе и неслышно ложились на примятую недавними дождями траву. С осин, рдеющих красными вершинами, тоже падали листья, и много их, багряных, лежало на земле. Ребята легко бежали по этому расцвеченному ковру лесной подстилки, глубоко вдыхая чистый воздух, пропитанный запахами можжевельника, папоротников и грибов.

- Главное - не оставлять на поле своих следов, - говорил Андрюшка. Чтобы ничего не было заметно. А табак - его в овсе ни в жизнь не разглядеть!

- А по-моему, сыпать надо не по краю поля, - сказал Валерка, - а по опушке, в кустах. Надежнее!

К полю подошли осторожно.

- Гляди! - Валерка вытянул руку и прыснул от смеха. - Во нагородили!..

На березах, на тех самых, на которых ребята устраивали лабаз, было сделано целое сооружение: к стволам деревьев прибиты поперечные палки настоящая лестница, а над этой лестницей, тоже на перекладинах, широкий настил из свежерубленых кольев.

- Да, вот это лабаз! - покачал головой Андрюшка. - За версту видно.

Второго лабаза не оказалось, и ребята поняли, что охотники тоже сидят вдвоем. Но зачем, имея ружья, сидеть вместе на одном лабазе, это им было непонятно.

Валерка и Андрюшка осторожно шли опушкой леса и щепотками рассыпали табак. Для верности, конечно, неплохо бы и завтра потрусить махорки, но если даже это не удастся, все равно выход в поле для медведицы закрыт. А уж послезавтра эту нехитрую операцию надо будет повторить.

Ребята уже кончали свое дело, осталось пройти опушкой каких-то десять - пятнадцать метров, когда что-то заставило Андрюшку обернуться. То ли ему послышался сзади шорох, то ли сработало шестое чувство ощущение скрытно следящего взгляда, но он оглянулся и увидел мелькнувшую за деревьями синюю вельветовую куртку.

- Борька! - выдохнул он.

Они бежали что было мочи. Борька по-заячьи петлял по лесу, стремясь уйти от погони, и, хотя слыл неплохим бегуном, оторваться от преследователей не смог. Более легкий на ногу Валерка настиг его, ловко подставил подножку, и Борька кубарем полетел на землю. Вскочить он не успел: Валерка оседлал его, завернул правую руку за спину.

- Удрать хотел?! - шипел он, тяжело дыша. - Ноги коротки!

Борька молчал, затравленно глядя на приближающегося Андрюшку. На вопросительный взгляд Валерки Андрюшка коротко ответил:

- Отпусти. Никуда не денется.

- А вы бейте! - с тоскливым отчаянием вдруг выкрикнул Борька. Поймали - бейте. Двоим-то одного!.. И в лесу. Никто не узнает!

- Заткнись!.. - Валерка ткнул кулаком в Борькину шею, поднялся, отряхнул брюки.

- Идем, - хмуро бросил ему Андрюшка.

И они пошли прочь, двое, плечо к плечу, оба встревоженные случившимся.

- Уходите?! - вызывающе крикнул вслед им Борька. - Я ведь все видел. Я всем расскажу! У вас табак в карманах!.. - Голос его вдруг сорвался.

Валерка и Андрюшка переглянулись.

- Видел!.. Теперь всем про табак разболтает, - испуганно прошептал Валерка. - Чего делать-то?

Андрюшка тронул его за рукав, тихо сказал:

- Постой тут.

Он вернулся к Борьке, который лежал ничком, уткнувшись лицом в траву, склонился над ним, потряс за плечо.

- Чего надо?! - Борька вскинул мокрое лицо и ненавидяще уставился на Андрюшку. - Отваливай! Вам и руки-то о мою рожу марать неохота!

- Ты что взбесился? - отпрянул Андрюшка. - Лежачего не бьют!

- Так бей стоячего! - Борька вскочил и хрястнул себя кулаком в грудь. - Бей! Меня всем бить можно.

- Заладил - бей, бей... Плевать мы на тебя хотели, понял? - взвился Валерка.

- Тогда плюйте! Прямо в рожу. Я все стерплю! Знаете, что заступиться за меня некому.

- Ду-рак! - Валерка выразительно покрутил пальцем возле своего виска. - Чокнулся, что ли?..

Андрюшка же вдруг подумал, что Борьке и в самом деле слишком часто достается от старших и что за него действительно некому заступиться. Неуживчивый характером, он никого не располагал к себе, ни с кем не умел ладить. А ведь он такой же человек, и конечно же, ему тяжело, что он всегда и везде один, никем не замечаемый и всеми пренебрегаемый. Сочувствие и жалость к Борьке с неожиданной силой охватили его.

- Послушай, - тихо сказал Андрюшка, - с тобой можно говорить по-человечески?

- Чего со мной говорить? Что с дураком связываться?

- Перестань кричать! Ты знаешь, что мы делали на Стрелихе?

- Не слепой. Видел!

- Ну, видел. А понял, что к чему?

- Не ваше дело!

- Ну если так... - Андрюшка вздохнул. - А мы-то хотели тебя... в свою компанию, чтобы вместе, втроем...