Владимир Железников - Чудак из шестого Б Страница 9

Вот после этого разговора мы и остались на показательные соревнования, и я прославился на них своим свистом, и меня схватил милиционер.

Кругом закричали: "Безобразие, хулиган! Еще школьник, а уже шпана... И такому детей доверили!"

Только одна женщина, между прочим красивая, сказала: "А что он такое сделал? Просто погорячился".

Но милиционер не стал ее слушать и уволок меня в отделение.

В этот момент мои славные воспоминания были прерваны неожиданным событием: дверь в канцелярию открылась, и на пороге появилась целая стая моих первоклашек.

Не успел я выставить их обратно, как Наташка, минуя меня, вырвалась вперед. Я схватил ее за шиворот, но она торопливо, задыхаясь, успела прохрипеть:

- Здравствуйте, Чайная Роза!

От такого неожиданного обращения я выпустил Наташку. Она, конечно, это наивное дитя двадцать первого века, не догадывалась, что Чайная Роза не имя, а прозвище.

- Сейчас же уходите! - прошипел я, не разжимая губ и наступая на детей.

- В чем дело? - строго спросила Чайная Роза. - Что случилось?

- Нам нужно к товарищу директору, - сказала Наташка и шагнула через порог.

Все остальные тоже решительно шагнули за ней, молча, тихо, подталкивая друг друга.

Вы бы видели их лица! Это были настоящие герои, отчаянные люди с горящими глазами. Им ничего не было страшно, они не испугались даже Чайной Розы, хотя перед нею трепетала вся школа. Они спокойно выдержали ее взгляд. Нет, не зря я занимался с ними психотерапией.

И что же вы думаете? Эта строгая-престрогая Чайная Роза провела их к директору.

Она оставила открытой дверь, и я на всю жизнь запомнил начало этого великого, неповторимого разговора.

- Ну, в чем дело? - услышал я скрипучий мужской голос.

Это был, конечно, директор, это был его голос, который любого храбреца в одну секунду превращал в кроткую овечку. Ну, конечно, и среди детей сразу произошла заминка, и я уже испугался, что их сейчас выставят обратно, но тут раздался громкий, заливисто-звонкий голос Наташки:

- Мы пришли из-за Бори Збандуто. Он наш вожатый. Мы пришли его защищать.

Правда она молодец? Я еще никогда не встречал такой отчаянной девчонки.

- Это он вас прислал? - спросил директор.

"Он" - это, значит, я.

- Нет, - ответила Наташка.

- А ты не врешь?

Вот этого ему не надо было говорить, это он сказал зря. Плохо он разбирался в своих учениках: Наташку обозвать вруньей!

- Я никогда не вру, - сказала Наташка.

Наступила длинная пауза, во время которой директор долго кашлял. Потом он наконец собрался с силами и спросил:

- А чем вы его собираетесь защищать, хотел бы я знать? Какими делами он себя еще прославил?

- У нас есть козырь, - ответила Наташка.

- Какой еще козырь?

- Он спас жизнь одному мальчику. На моих глазах. Вытащил его из реки.

В это время Чайная Роза вышла из кабинета, плотно прикрыла дверь, и голоса пропали. Точно она не хотела, чтобы я услышал, как меня будут хвалить.

Все-таки Наташка потрясающая девица. Она буквально во все верила. Подумать только - я спас мальчишку!

Это произошло во время нашей совместной прогулки, помните, в тот день, когда она ко мне пристала и увела с футбола.

Какой-то мальчишка в полном одиночестве стоял на берегу реки и бросал в воду камни. И меня это пронзило. С какой стати, думаю, он стоит один? Я пристроился к нему и тоже стал бросать камни. Я брошу. Он бросит. Мы стояли рядом, а наши камни летели параллельно.

А Наташка крикнула: "А мы дальше, а мы сильнее!"

Мальчишка был забавный. Он пренебрежительно фыркнул, выбрал камень потяжелее, отошел от кромки воды - а там набережная была высотой в метр, - разбежался... и, не удержавшись, плюхнулся в воду.

Я помог ему выйти, там было неглубоко, мне по колено, а ему по пояс. Только промокли, и все. А Наташка начала кричать, что я храбрый, что она ни разу в жизни не встречала такого храбреца, и еще успела шепнуть мальчишке, что я их вожатый. Вот и все спасение утопающего.

Странно, до чего я люблю вспоминать про этих мальчишек и девчонок, я про них всегда все помню. Может быть, действительно права Стрельцова-старшая и я какой-нибудь ненормальный?

Как только первоклашки вышли от директора, тут же позвали меня. Мы встретились с ними в дверях. Они прошли мимо серьезные, сосредоточенные, и каждый из них дотронулся до моей руки. В общем, они знали толк в человеческой поддержке и подзарядили меня теплотой своих рук.

Я же говорю, что они необыкновенные дети, из двадцать первого века. В них есть какая-то новая сила.

В кабинете директора, кроме Нины, сидела моя мама! Вот до чего дошло. Но им теперь уже было не свалить меня.

Я остановился у двери и посмотрел на директора. Он был похож на моржа. У него большая круглая лысая голова и седые усы.

- Ну-ка, подойди, подойди, - проскрипел он.

Я сделал несколько шагов вперед.

- Еще поближе. Я хочу понять, что ты за птица.

Он долго рассматривал меня, как какой-нибудь врач, изучающий больного. Даже взял за плечо и крепко его сдавил.

- А что это у тебя в руке? - спросил он и, не дожидаясь ответа, взял у меня тетрадь и стал ее перелистывать.

Видно, она ему понравилась, потому что он поджимал губы, чтобы незаметно было, что он смеется. Затем вернул мне тетрадь и сказал:

- Говорят, за тебя поручилась твоя родственница, Ольга Александровна Воскресенская. Она, конечно, восторженная особа, я ее давно знаю. - Потом повернулся к Нине и добавил неожиданно: - Ладно, пусть остается, раз они пришли за ним сами.

Но на этом события дня не закончились. Мне пришлось встретиться со Стрельцовой-старшей еще раз.

Мы собрались возле школы, чтобы идти в цирк. А Генка и Зина почему-то не явились. Холодно было ждать. Шел первый мокрый снег.

- Зина не придет, - сказал кто-то. - Ее мама не пустила. У нее тренировка в бассейне.

- А что же с Генкой случилось? - спросил я. - Может, он тоже не придет?

- Генка в цирке ни разу не был, - сказал Толя.

Мы постояли немного, подождали.

- Пошли, - сказал я, - а то опоздаем.

И мы пошли. Только я почувствовал, что у ребят испортилось настроение. Стали какие-то молчаливые.

- Вот что, зайдем за Генкой, - решил я.

Развернулись и пошли к Генке.

Еще издали я увидел его. Он сгребал снег лопатой, а его мать скребком чистила тротуар.

- Здравствуйте, - сказал я.

Ребята столпились вокруг меня. Генкина мать посмотрела на нас. Она была в короткой тужурке и в пуховом платке. От работы ей, видно, было жарко.

- Приветик, - сказал Генка; он приподнял шапку, и от головы у него повалил пар.

- Ну-ка, надень шапку, постреленок, - строго сказала ему мать, - а то застудишься!

Генка напялил шапку.

- Это ему вместо физкультуры, - сказала Генкина мать. - И полезно, и матери подмога. Так что вы, ребятишки, идите по своим делам.

- Что вы! - сказал я. - Разве мы пришли Генку сманивать? Мы пришли вам помогать.

- Тетя Маруся, - крикнул Толя, - мы сейчас все переделаем! Это нам пустяк!

- Вот это уж ни к чему, - ответила тетя Маруся.

А Генка не стал возражать, он-то все отлично понял: отдал лопату Толе, а сам мгновенно куда-то сбегал и принес еще две лопаты и четыре скребка. Что тут началось! Ребята выхватили у него скребки и лопаты и стали расчищать снег. А я взял у тети Маруси лом и колотил образовавшийся под снегом лед.

Тяжелый был этот лом до чертиков, но я не показывал виду. Колол себе, и все... Рядом со мной лихо колол лед Генка.

- Это в наше-то время, - ворчал я нарочно, - когда запускают спутники и космические корабли, приходится колоть лед ломом!

- Я ей не сказал про цирк, - оправдывался Генка, - а то бы она меня прогнала.

- И правильно сделал, - ответил я.

И вот когда мы все так отчаянно и самоотверженно работали, когда перед нами уже лежала широкая полоса очищенного тротуара, когда мы были "один за всех и все за одного", вдруг из подъезда выплыли Зина Стрельцова с мамой. Зина была в новом голубом пальто и берете... А Стрельцова-старшая напялила на голову высокую папаху и гордо несла спортивную сумку своей дочери - будущей чемпионки по плаванию.

- А, это вы, молодой человек... - Увидев меня, Стрельцова-старшая остановилась. - Чудак!

Она назвала меня чудаком, словно дураком обругала. Но я-то доволен, что попал в отряд чудаков.

- Мы помогаем тете Марусе, - сказала Наташка.

- И Генке, - добавил Толя.

- Это эксплуатация детского труда. Я этого так не оставлю, ответила Стрельцова-старшая, при этом она выразительно посмотрела на тетю Марусю. - Идем, Зиночка.

И они торжественно удалились.

- Тетенька, - крикнул Генка им вдогонку, - осторожнее, там лед! Упадете, запачкаетесь!

Стрельцова-старшая остановилась, боясь сделать следующий шаг.

Генка засмеялся. А за ним все ребята. И я. И даже тетя Маруся.

...Когда мы ворвались в цирк, представление уже началось и на нас зашикали, чтобы мы не шумели. А попробуй тут не шуми, когда с арены доносится музыка, крики клоуна и хохот зрителей.