Павел Мисько - Земля у нас такая Страница 9

- Мать идет... - Гриша повернулся к стенке, накрылся с головой.

А голос тетки Феклы уже тут, под нашим окном:

- Где он? Где этот бандит? Он меня живьем в гроб загонит... Полдеревни обежала, хотела уже в милицию звонить...

- Тише, Фекла, нигде он не пропал - спать лег с моим хлопцем... Не береди ему душу, дай успокоиться. Ты и сама еще не все обдумала...

Это уже голос моей мамы.

- Так ведь он... - заплакала, запричитала опять тетка Фекла.

- Тише, тебе говорят!.. Иди домой, я его накормила, напоила - все как следует. И знаешь, что тебе скажу? Не перегибай палку... Ненароком и сломаться может... С Иваном как хочешь - твое дело, а сына не тревожь. Не маленький он, разбирается, что к чему...

Женщины еще о чем-то поговорили шепотом и разошлись.

Мы обнялись с Чаратуном и, успокоенные, крепко заснули.

ВЕЛИКИ ЛИ У СТРАХА ГЛАЗА!

На красном трехэтажном здании, которое стояло по эту сторону стены, укреплено длинное полотнище - "Ударная комсомольская стройка". Когда в прошлый раз мы подъезжали с Витей к химкомбинату, полотнища еще не было.

- Вот здесь свою лошадку и оставим... - Антон Петрович повернул мотоцикл на большую заасфальтированную площадку справа от ворот, где уже стояла шеренга легковых машин и мотоциклов, мотороллеров и велосипедов.

Витя и Гриша еле выбрались из коляски - затекли ноги.

- Слышите гул? - с гордостью сказал Хмурец-старший.

Мы прислушались.

Густой и тяжелый рокот словно вырывался из-под земли. Нам казалось, что содрогается почва, дрожит воздух.

- Живет наш комбинат, дышит... Дыхание стройки... Ну, куда мы направимся сначала?

Дядька Антон поскреб пальцами подбородок. Мне стало весело: так вот откуда и у Вити такая привычка!

- Антон Петрович! А где того летчика нашли и самолет? - спросил Гриша.

- А-а... Это корпус 343... Там я работаю... Ну, мы туда еще дойдем...

Охраннику в воротах Антон Петрович кивнул, как хорошему знакомому, указал на нас:

- Это со мной...

Привел к небольшому домику из досок - прорабской.

- Обождите немного...

Пробыл там несколько минут, вышел в желтой приплюснутой ребристой каске, в руках держал еще три.

- Вооружайтесь!

Ух ты!.. Мы расхватали каски мигом, одели на головы, застегнули ремешки. Немного великоваты, но ничего...

Прямо перед нами было большущее здание, рядом с ним сверкали на солнце пять гигантских, поставленных торчком, башен-баллонов. Если бы заострить немного верхушки - точно космические ракеты... Недалеко от них металлическая вышка, очень похожая на телевизионную. В тот раз, кажется, ее тоже не было. Приближались к вышке, а она росла, надвигалась на нас. Четыре опоры-ноги вышки расставлены широко, на улице Грабовки ей не хватило бы места...

Гул и грохот вокруг нас все нарастал. Что-то выло, шипело, свистело, тяжело вздыхало, бомкало по железу, дудело... Рев автомашин, журчание, щелканье, перезвон подъемных кранов, людские голоса...

У подножия вышки стоял только один монтажник, смотрел вверх. Антон Петрович поздоровался с ним, мы - тоже. Рабочий на нас и не посмотрел даже. Лицо у него строгое-строгое. Следит, не моргнет, за тем, что делается там, на верхотуре, оттягивает в сторону веревку...

Веревка подымается на самый верх вышки, она кажется нам тоненькой, как нитка, выгибается под ветром дугой. А вон и люди на вышке - маленькие, как жучки.

Придерживаем руками каски, стоим, задрав головы... Сколько надо поставить одну на другую таких сосен, как на нашем кладбище, чтоб достать до монтажников? А люди работают там, и им все нипочем...

На верхотуре сверкали огоньки - что-то приваривали электросварщики. Маленькие, еле заметные на фоне ясного неба огоньки... Искры летят в сторону, а раскаленные капли металла падают чуть-чуть косо, почти отвесно, как падающие звезды...

- Ф-фу... Дай, браток, папиросу... - наконец обратил внимание на Антона Петровича монтажник, сдвинул на затылок каску, но веревку из рук не выпускал, все смотрел вверх. - Тяжеленько... Больше ста метров!

Антон Петрович сунул рабочему в рот папиросу, щелкнул зажигалкой:

- Мои молодцы интересуются, что это такое...

- Каркас... Внутри его трубу вытяжную смонтируем... На сто четыре метра...

Около монтажника на бетонной плите зазвонил телефон. Рабочий подхватил трубку одной рукой, а из другой так и не выпустил веревку.

- Так! Да-а! Так я же туда и оттягиваю! Ах, черт...

Он бросил трубку, ухватился за веревку обеими руками, мгновенно забыв о нашем существовании.

- Пойдемте отсюда... - сказал Антон Петрович, легонько подталкивая нас.

Мы удалялись, и мне казалось, что даже спиной я чувствую, как давит на нас высота сооружений, превращает в букашек.

- Вот эти высокие баллоны - "ракеты" около корпуса - называются абсорбционные колонны. Тут получается слабая азотная кислота... А в этой части сооружения будет уже образовываться аммиачная селитра... А вот в этих бетонных башнях она будет гранулироваться в гранулы-крупу... - рассказывал на ходу Антон Петрович. - В одну грануляционную башню мы сейчас и заглянем... В этой пристройке к башне двадцать этажей. Лифт еще не работает, так что держитесь!

Он ловко лавировал между нагромождениями кирпича, бетонных плит, различных труб и арматурного железа...

Гриша вырвался вперед и нырнул в полумрак дверного проема. Топот его ног на лестнице сразу затерялся в шуме, только в лестничном пролете кружились и падали соринки, пыль.

- Долго не попрыгает, это ему не пять этажей, - сказал Антон Петрович.

Мы кружили: вверх - направо - вверх, вверх - направо - вверх, вверх направо - вверх... До головокружения... Ноги у меня сначала одеревенели, а потом сделались ватными, начали подкашиваться. Где-то на площадке тринадцатого этажа увидели Гришу. Опершись рукой о стенку, он смотрел в окно и дышал, как загнанный.

- Ну, сокол, как твои крылья? - положил ему руку на плечо Хмурец-старший и, не снижая темпа, зашагал выше. Я тоже "поинтересовался", что делается за окном. Сунул голову в пустую раму и Витя. И сразу назад, глаза - по яблоку.

- Ух ты... А как же те висят - на ста метрах?

Гриша ничего не ответил, оторвался от окна и опять засигал по лестнице вверх.

Навстречу нам спускались с деловым видом рабочие, бренчали своими доспехами красавцы-монтажники. Все - в касках...

Антон Петрович и Гриша стояли на площадке семнадцатого этажа, ожидали нас. Увидев, как цепляемся мы за перила лестницы, Чаратун насмешливо цвыркнул слюной.

- Ну, как, кузнечные меха? Запыхались? Хороша зарядка, а? - добродушно говорил Антон Петрович. - Ну, ничего, уже монтируются лифты. Заберешься в кабину - и лети себе, куда вздумается. А теперь топайте ножками, рабочие по нескольку раз на день этот моцион совершают.

С лестничной площадки вправо вела узкая дверь-проем. Через нее мы попали на просторную площадку с квадратным отверстием посредине - для грузового лифта. С этой площадки видна дверь в башню. Выпуклая бетонная стена башни холодная, словно за ней холодильник.

Внутри башни вдоль стенки приделан круг-мостик с перилами. Эхом отдаются чьи-то голоса... Верхняя часть башни, до мостика, в полумраке, ниже - светло-светло...

Мы осторожно взошли на мостик, посмотрели вниз. Под железным полом мостика, оказывается, подцеплены прожектора. Залитые светом, висят над пропастью в люльках люди... Висят и выкладывают кирпичом нутро башни...

- Что это они делают? - спрашиваю я шепотом, стараясь не думать о высоте.

- Футеруют... Облицовывают стены кислотоупорным кирпичем... Вместо цементного раствора - жидкое стекло...

- А-а...

- Папа, откуда ты все это знаешь? - удивляется Витя.

- Гм... С первого дня на стройке и чтоб не знать? И лекции нам читают, и проверку качества работ приходится делать. Я - в комиссии по качеству.

- И ты тоже спускался в эти люльки?

- А как же.

- И нисколечко не боялся? - восхищается Витя.

- Как тебе сказать, чтоб не соврать... Иногда всякое лезло в голову: а вдруг трос не выдержит? А вдруг кирпич на голову свалится? А, думаешь, этим облицовщикам не страшно? Как бы ни привыкал человек, а все-таки живой он... А на фронте, когда фашистов били, думаете, кто считался смелым? Не тот, кто пер на рожон, как слепец, а тот, кто преодолел в себе страх и делал все, что надо... Эти рабочие сами захотели футеровать из подвесных люлек. По проекту, правда, надо было на всю высоту леса делать. Подумали они и сами забраковали - длинная песня! Сэкономили месяц времени... А знаете, сколько за месяц можно удобрений выпустить? Тысячи тонн...

На трех последних этажах башни работали монтажники и сварщики. Одни как будто играли в прятки среди толстенных труб, баков, электромоторов. Другие висели, сидели, стояли, окутанные синим дымом и пламенем, соревновались, кто сильнее нас ослепит.

- Пошли, глаза испортите без темных очков... - Антон Петрович повел нас на лестницу.

Спускаться с двадцатого этажа, конечно, легче, чем подниматься. Надоело только кружить: вниз - плево - вниз, вниз - влево - вниз... Опять до головокружения...