Михаил Коршунов - Девять возвращений Страница 9

Артем достал у бабушки Фроси настоящий самовар и древесных углей: вместо традиционного кофе будет русский чай. Завсектором культмассовой работы. Вот он, конечный авторитет! Самовар Любовь Егоровна заперла на складе, как и царский трон.

Ребята решили записать на магнитофон музыку для танцев. Новую. Музыку запишут Боря и Сережа. Пойдут к Майке. У нее много пластинок. Майка сказала, что принесет пластинки в школу. Но ребята сказали: не надо, лучше перепишут. А то можно случайно разбить. Бал все-таки!

Майке очень хотелось, чтобы пришел переписывать пластинки Витя. И тут ей помогла Лена. Узнала день, когда Боря и Сережа собирались к Майке, и тоже пошла и привела с собой Витю. А потом незаметно ушла без Вити. Это Майя для него надевает свои «аляски» и шарфики. Гладит волосы утюгом. Платье на бал готовит. А Витя, он ничего не видит. Или делает вид, что не видит, не замечает.

Если он не с Леной и Юрой, то возится с малышами. Все говорят, что Вите надо идти в педагогический институт. Он и сам об этом подумывает. Вера Николаевна сказала, что педсовет выдаст ему специальную производственную характеристику.

Витя в своей работе с малышами прошел через все: через подтрунивания, насмешки, снисходительные улыбки, через дружеские шаржи и карикатуры в сатирическом листке: «Кому каждая подворотня в районе говорит „здравствуй“?»

Майка, та просто негодовала, если шла с Витей. Малыши здоровались, а потом говорили:

— Можно с тобой, Витя, пройтись?

Один раз столько набралось этой начальной школы, что Майка от злости впрыгнула на парапет и побежала.

— И ты думаешь, он за меня испугался? — рассказывала потом Майка. Нет. За них. «Непедагогично. Будут подражать и тоже лазить». Идет и говорит: «Брось ретроспективный взгляд на свой поступок…» А я говорю: «Не буду бросать никаких взглядов». Применила прессинг против его компании!

…Ретроспективный взгляд… Юра теперь далеко. У отца. Какое он примет решение? Останется или вернется? Там сейчас друзья Веры Николаевны и Григория Петровича. Случайно выяснилось. Бывшие ученики бывшего девятого «А». Строят электростанцию на берегу моря.

Лена видела, как в школу пришла Таисия Андреевна. После разговора с Леной. Очень долгого и грустного. Лена впервые пожалела Таисию Андреевну. Неожиданно для себя. Таисия Андреевна сказала, что в свое время не помогла Григорию Петровичу, а теперь не может помочь сыну. Лена ожидала, что Таисия Андреевна будет сердиться, даже обвинять Лену, но Таисия Андреевна вдруг заговорила о себе. Она вмешалась в чужую жизнь, а вмешиваться нельзя. В чужую дружбу, в чужую любовь…

— Нельзя! Нельзя! — повторяла она с каким-то отчаянием. — Нельзя ничего разрушать!..

Лена сидела робкая. Юрина мама впервые с ней разговаривала, и вот так. Обычно не замечала. Это в лучшем случае. И Лена старалась ходить к Юре в дом как можно реже. А теперь вот сидит, когда Юры нет, когда он ушел отсюда, и слушает Таисию Андреевну. И понимает, что нужна сейчас Таисии Андреевне.

— Иван Никитович считает, что виновных нет. А я знаю, что виновата я! И сказала об этом Юре! Пусть принимает решение, какое найдет нужным…

— Почему вы никогда не приходите к нам в школу? — вдруг спросила Лена.

Таисию Андреевну удивил вопрос. Неужели эта девочка не поняла, о чем ей только что она говорила?

— Я виновата не только перед Юриным отцом.

— Я знаю. А вы все-таки придите, — настаивала Лена. — Вам будет легче…

И Таисия Андреевна пришла. И Лена видела, как это было. Сняла шубу в раздевалке. «Бибифок». Во всяком случае, Лена такой представляет себе эту модную шубу. У Таисии Андреевны шуба должна быть самой модной.

В раздевалке был Вадим Нестерович. Он спросил у Таисии Андреевны:

— Вы к кому?

— К директору. Я мать Юрия Лекомцева.

— Вам давно следовало прийти.

— Да, — покорно ответила Таисия Андреевна.

Лена испугалась — вдруг Лось скажет еще что-нибудь такое, некстати. Ведь он ничего не знает…

Но Вадим Нестерович ничего больше не успел сказать, потому что с криком и воем прибежали в раздевалку малыши группы продленного дня. Вадим Нестерович спустился вниз, чтобы присутствовать при одевании маленьких. И ему пришлось вмешаться и наводить порядок. А Лена спустилась вниз, потому что из окна увидела Таисию Андреевну. Хотела к ней подойти, но помешал Лось. И Лена как-то растерялась и не подошла.

Спустился в раздевалку и Витя. Помогал в какой-то группе продленного дня, создавал, очевидно, новую постановку. Сказку уже «сыграли», и трон был возвращен в театр.

Лена хотела поговорить с Витей о Таисии Андреевне, но когда ты окружен начальной школой, толком не поговорить. Необходим прессинг, Майка права.

16

Лена идет одна из школы.

Устала. Вместе с Варей они переделали кучу дел: помогали Антонине Дмитриевне переписать расписание, привели в порядок ведомость по сбору комсомольских взносов, а потом пришел уполномоченный по вторсырью и Лена объяснялась с ним (ей поручил Витя, потому что спешно куда-то ушел), сдавала тюки макулатуры, которую собрали его малыши. Похоже, они тоже начали заниматься финансовыми операциями.

Попробовала сегодня рассказать классу, куда и зачем уехал Юра. Хотела, чтобы это сделал Витя, но потом решила сама. Лучше ее никто не объяснит. И Варя посоветовала. А может быть, Вера Николаевна сказала Варе, чтобы так было? Лене не сказала, а Варе сказала? Потому что Вера Николаевна сама никогда не говорила о Юре с Леной.

Класс слушал внимательно и напряженно. Надо решать, что делать. Юра пропускает занятия «без оправдательных причин». А тут в «Комсомольской правде» начали еще обсуждать какого-то «конфликтующего Пашку» из одной московской школы.

Этот «конфликтующий Пашка» своим поведением очень напоминал Юру. То обвинил класс в узости и пассивности интересов, кричал: «Эй вы, инертники!», то написал домашнее сочинение всего из двух слов: «Нет темы», то, начитавшись непрограммных книг, получал сплошные пятерки, то ничего не читал и получал сплошные двойки. Газета спрашивала: что это — самобытность или тщеславие?

В классе думали вначале, что Юра тоже выкинул свой очередной номер. Он ведь всегда конфликтующий. Но потом поняли, что Юра в настоящем конфликте. И дело здесь не в самобытности или тщеславии. Даже Сашка выступил за Юру:

— Человек должен сам понять свою жизнь целиком, без всяких поправочных коэффициентов!

А Жирафчик встала и сказала:

— Юра все преодолеет. Юра… он… — но тут она, смущенная, замолкла.

Класс постановил: не выносить никакого решения, обождать, что Юра сам предпримет.

Юра сильный. Лена знает и верит в него. И ребята верят. Они его тоже знают. И поэтому вынесли такое решение. Сказали Вере Николаевне.

…Большой Каменный мост горит голубоватыми огнями. Кружит метель. Снег летит густой, быстрый. Сегодня его не унесешь в газетах!

Лена шла и смеялась. Она верила в хорошее. ВВ — Весьма Вероятно.

Все бегают, совещаются в отношении бала. Приглашен духовой оркестр. Лось по своей инициативе связался с училищем военных дирижеров, и оттуда придут курсанты, у которых сейчас практика на духовых инструментах.

Майка веселилась:

— Я говорила — Вадим Нестерович душка! Пригласил военных!

Права Вера Николаевна — Лось человек сложный. И понять его нелегко, но надо стремиться это сделать.

Девушки решили обзавестись книжечками для танцев, записывать, кто с кем будет танцевать какой танец. Бал ведь на высшем уровне, без «музыкальных консервов». Магнитофон с пленками теперь не нужен.

Боря предложил просто расписать «все это дело» по дневникам. И пускай «это дело» распишут старосты классов, кто с кем танцует.

В кабинете химии, соблюдая секрет приготовления, по-прежнему создавались «мерцающие звезды». Федерация факиров! Парапсихология! Татьяна Акимовна ходила совсем загадочная и неприступная. Консультировалась о чем-то с Василием Тихоновичем. Межпредметные связи.

А буфетчица Стеша Ивановна купила к «самовару» метров десять на веревочке баранок. Если уж русский чай, то пусть он будет таким, каким положено.

Антонина Дмитриевна смеялась, говорила, что для обслуживания бала надо создать бригаду «натянутых троечников». Это значит: методикой осторожного опроса из двоечников сделать троечников, которые в знак благодарности будут выполнять любую черновую работу. Может быть, даже самовар ставить.

Навстречу Лене попадаются Витины малыши. Они повсюду. Только и успеваешь здороваться. Они полюбили Лену, потому что она теперь часто помогает Вите заниматься с ними. А то и сама занимается. Просветительская работа. В особенности ей нравились Маша и Ванечка. Маша уже читала солидные книжки, только с полоской бумаги, которая помогала ей не перескакивать со строки на строку, а Ванечка мечтал быть прачкой. И еще Лене нравится «царь». Он ревновал Витю к Майе, и это было очень смешно наблюдать. Он даже Майкин прессинг выдерживал.