Звезды сделаны из нас - Ида Мартин Страница 9

«…Ты никому не нужна и ничего собой не представляешь…» – нудеж ботаника опять прорывается из памяти, и я трясу головой:

– Без тебя знаю…

Натягиваю любимую косуху и тяжеленные ботинки – они нарушают образ расфуфыренной идиотки, зато напоминают о моей истинной сущности и надежно удерживают на земле.

Мама увязывается следом и наконец применяет ко мне коронную фразу всех родителей:

– Неля, не болтайся одна по улицам. Возвращайся не позже десяти. Иначе…

– Карета превратится в тыкву… – бурчу я себе под нос и отваливаю.

Думаю, я буду дома гораздо раньше.

* * *

Особняк родителей Миланы расположен неподалеку – двадцать минут прогулочным шагом, и старый рабочий район сменяется аккуратно подстриженными лужайками и глухими заборами элитного пригородного поселка. Контрасты провинции: гимназий и частных школ в городе нет, поэтому здешние мажоры учатся вместе с простыми смертными.

Наша «звезда» Милана живет не в самом богатом, но вполне милом коттедже, о котором такие, как я, не могут даже мечтать. Сейчас уже не верится, что в начальных классах, когда мы еще не обзавелись социальными ролями изгоев, фриков, омежек, альфачей и королев, я часто захаживала к ней в гости, – мы играли в куклы, смотрели мультфильмы на огромном плоском экране, менялись карандашами и ластиками и, в общем… на самом деле, до пятого класса мы были лучшими подругами.

На красные черепичные крыши опускаются сумерки, где-то захлебывается лаем цепной пес. Со двора доносится уханье басов ультрамодного бэнгера, хохот и гул голосов.

Уняв глубоким вдохом мандраж, нажимаю на холодную кнопку звонка – за коваными воротами раздается мелодичная трель. Одна из створок распахивается, в проеме возникает Милана, ее и без того огромные, как блюдца, глаза лезут на лоб:

– Ведьма? Какого лешего? А что это ты так вырядилась?

За плечом хозяйки вечера нарисовывается Артём, и та спешно меняет гнев на милость:

– Прошу к нашему шалашу…

Медовый взгляд парня чересчур надолго задерживается в районе моего бюста, и я не нахожусь с ответом: мозги свело.

– Ого, Кузя! У тебя, оказывается, сиськи есть!

Юморист номер два Паша Савкин нетвердой походкой ковыляет к дорожке и изображает округлость в районе груди, а его закадычный дружок Бобров, присвистнув, скалится:

– А почему в школу не надеваешь?

– Чтобы вы не перевозбудились, сопляки.

Артём, явно оценивший мою отповедь, снова пялится – то ли удивленно, то ли оценивающе, и из-под тяжеленных ботинок уезжает вымощенная булыжником дорожка. Я ускоряю шаг и прохожу мимо. Отчаянно прислушиваюсь, но красавчик за мной не идет.

Вообще-то, заявившись сюда, я сильно рискую. Милана запросто может вцепиться мне в волосы или треснуть кулаком под дых, а одноклассники достанут телефоны, чтобы снять очередную эпичную драку, поделиться ею в чатиках и поугорать.

Замечаю пустую скамейку, окруженную огромными камнями и молоденькими туями, и быстренько ее занимаю – отсюда открывается прекрасный вид на происходящее, зато меня не видит никто.

С заходом солнца зверски похолодало и навалилась тоска по прошлому. В этом ухоженном, чистеньком дворе мы играли в прятки, перевязывали лапу бродячему псу, бегали наперегонки по узким дорожкам, смотрели на звезды, и маме стоило огромных трудов дозваться меня домой.

Но однажды Люда перестала отвечать на звонки и сообщения, пропала на пару недель, воспылала ко мне чистейшей, разъедающей ненавистью и превратилась в Милану.

Под навесом громадной террасы сияют желтыми огоньками гирлянды, длинный стол заставлен бутылками, банками, коробками от пиццы и пластиковыми стаканами, у изгороди дымится мангал и толпятся ребята – знакомые и не очень. Кто-то в сотый раз включил навязчивый рэп, перебравшие пива Вовочка и Паша, сграбастав в охапку пьяных девиц, устроили на газоне грязные танцы.

А ведь этот газон наверняка подстригал садовник… И людям из клининговой службы утром придется собирать с участка мусор.

Скучно. Нет, грустно.

Грустно до слез.

Потому что детство прошло, а стать сияющей феей с волшебным колокольчиком не получилось. Потому что школьная пора заканчивается, а у меня вообще ни черта не вышло.

Артём куда-то запропастился, ему нечего мне сказать, и все сильнее одолевает вопрос: какого лешего я тут делаю?

Кутаюсь в косуху, нашариваю в кармане телефон и некстати вспоминаю ботаника: наверняка уже спит и видит десятый сон. Долго выискиваю в списке сообщество «Времена, нравы и мы» и зачем-то рассматриваю ту самую фотографию – через нее пробиваются несбывшиеся мечты, а издевательская подпись под ней окончательно убеждает: мир ко мне несправедлив. И парень, сияющий на переднем плане, тоже.

Отвожу руку подальше и делаю фото: мангал, люди с бутылками, красное платье, ботинки… но лица не свечу. Вдруг он на самом деле извращенец и любитель всяких непотребств?

Рэп сменяется на медляк. Из ниоткуда появляется Артём – изящно поправляет волосы, болтает с восторженными девчонками, и свет далекого фонаря образует над его головой золотистый нимб.

Застегиваюсь под горло и покидаю скамейку. Нет у него никакого интереса. Было глупо сюда приходить и на что-то рассчитывать.

Лавируя среди разгоряченных парочек, пробираюсь к воротам, но теплая ладонь ложится на поясницу и вынуждает задержаться. Медовые глаза заглядывают в мои, и у меня на миг останавливается сердце.

– Все, я понял, кто ты… – Бархатный шепот Артёма щекочет ухо, и неведомая сила увлекает в параллельную реальность. – Прости, что не сразу узнал. Обычно ты… немного по-другому выглядишь. Раз уж мы соседи, будем друзьями?

Растерянно моргаю и еле слышно пищу:

– Давай…

– Потанцуем?

– Хорошо…

Огоньки гирлянд расплываются мутными пятнами, звуки музыки сливаются в фоновый шум. Настойчивая рука задает направление: то подталкивает, то отпускает, норовит опуститься ниже, но этого не происходит. Под ногами исчезает опора, мы парим в ночном воздухе.

Я всегда презирала рассказы Алины о многочисленных влюбленностях, а теперь сама вляпалась – и установки быть осторожнее не помогли.

– Что за парфюм? – шелестят у уха его слова, дыхание обжигает шею, но в следующий миг за шиворот заливается что-то ледяное и мерзкое.

Ахнув, прихожу в себя, и реальность распадается на пересвеченные кадры: мангал под крышей, зеленые туи, офигевших одноклассников, пристально наблюдающих за инцидентом, наполовину опустевший стакан с пивом в руках идиотки Миланы…

Судя по всему, его остатки прямо сейчас стекают по моей спине.

Артём отшатывается, с плохо скрываемой брезгливостью оглядывает ладони и озирается в поисках полотенца или салфетки. Мне холодно, противно и стыдно настолько, что хочется заорать.

– Споткнулась… – Губы Миланы растягиваются в поганой ухмылочке. – Но парфюм с нотками пива подходит тебе больше, нельма!

Эта тупица бесит до изжоги, ярость выжигает все внутри.

– А ты меняешь парфюм, когда вместо забитой Людки Орловой становишься Миланой?