Крикса - Александр Александрович Матюхин Страница 9

Когда им наконец-то надоело спорить, Марк поднялся и потянулся, размялся, при этом громко шлёпая босыми ногами по доскам.

– Давай, что там надо сфотографировать, мы тебе поможем.

– Чтобы красиво было.

– На природе утром всегда красиво. Смотри, какая тут дымка над водой. И роса на траве.

Марк взял в руки телефон, и они с Добрыней быстро оформили несколько разных фотографий. Галке оставалось только высказывать вслух свои пожелания. Получилось красиво, кстати. Книга лежала в чуть примятой траве, которая серебрилась каплями утренней росы. В кадр попала даже жёлтая божья коровка, которую Добрыня потом осторожно подцепил указательным пальцем и быстро затараторил: «Полети на небо, там твои детки…» и сдул.

Ещё один ракурс: книга лежит на пирсе, на заднем фоне покачивающиеся лодки и озеро. Голубое небо без единого облачка. Ощущение подступающей всё ближе жары. Интересно, в книге есть какая-нибудь подходящая для такого момента цитата? Надо будет хорошо поискать.

– Смотрите, плывёт кто-то, – внезапно сказал Марк.

Из-за холма, примерно метрах в двадцати от берега, показалась лодка. Она осторожно огибала две сосны, которые завалились в воду почти наполовину и едва держались корнями за край берега. Кто-то ловко орудовал вёслами и почти не плескал, так что казалось, что лодка рассекает туман и воду совершенно бесшумно.

На носу сидела Юлия.

– Ещё кому-то не спится в такую рань, – прокомментировал Добрыня. – Говорят, что она не спит уже две недели. Поэтому и сошла с ума. Ты же вчера видела её фигурки из глины? Они рассыпаются, а она всё новые лепит.

Лодка свернула к пирсу. Юлия увидела детей и приветливо помахала им рукой. За веслами сидел пузатый и краснолицый хозяин. На животе у Юлии всё так же болтался слинг, а в нём сидел ребёнок. Тоже, видимо, болтался. Хотя он вроде бы сейчас спал. С младенцами иногда этого не разберешь.

Что-то с утра здесь было слишком многолюдно для спокойной и обыкновенной фотосессии. Нос лодки ударился о доски, Юлия резво перемахнула на пирс.

– Проснулись? Я, когда ещё была маленькой и ездила в деревню, то тоже всегда просыпалась с первыми петухами. Времени слишком мало, чтобы тратить его попусту. Это мой девиз по жизни.

– Мой тоже, – сказала Галка. – А что вы делали на озере?

За спиной у Юлии возился пузатый хозяин. Он что-то пытался вытащить на берег, но никак не мог поднять. Это «что-то» было скользкое, как рыбина. И, видимо, тяжёлое.

– Искала для творчества хорошую глину. Мы с Клим Палычем каждое утро заплывы делаем на разные местные островки. Но сегодня нашли вещь!

– Угря? – спросил Добрыня. – Папа как-то поймал угря. Но отпустил обратно. Зачем он нам нужен, если мы не умеем готовить роллы?

– Сундук со старинными монетами, – предположил Марк, с интересом поглядывая Юлии за плечо. – Клад. Двадцать пять процентов от стоимости вы заберёте себе и купите помещение для будущей мастерской. Ну, чтобы тут не мучиться с голубой и рассыпчатой глиной.

– Мне и здесь нравится, – ответила Юлия. – Идеальное место, чтобы творить. Но вещь вообще интересная.

Клим Палыч наконец-то справился. Прижав к груди что-то чёрное, влажное и очень грязное, он с трудом перевалился через борт, сделал несколько шагов по скрипящим от его большого веса доскам и глухо уронил находку себе под ноги.

Находка издала звук, будто это был большой воздушный шарик, внутри наполненный водой. Вокруг разлетелись брызги грязи. Галка увидела старую ткань или мешковину, покрытую длинными водорослями и толстой плёнкой зеленоватого мха. Это был большой сверток, плотно перетянутый верёвкой несколько раз, с крепкими завязанными узлами. Поперёк свёртка болталась сохранившаяся, но уже потемневшая от времени и воды цепь. Некоторые звенья были совсем проржавевшими, с большими наростами известняка и прилипшими к ним улитками.

– Точно клад, – буркнул Марк, осторожно присаживаясь на корточки. – Богата Русь древними сокровищами. Спорим, здесь лежит что-нибудь со времен Второй мировой? Финны оставили, когда убегали, сверкая пятками.

– Откроем и проверим, – сказала Юлия с нехарактерным для взрослых людей задором.

– Пока ничего мы открывать не будем, – сказал Клим Палыч. – Если это сокровища всякие, ну, там, монетки или ещё что, то нужно не нарушить внутреннюю, естественную среду, иначе пропадёт. Солнечный свет, я где-то слышал, уничтожает любые реликвии на раз-два.

– Ага. У Хеопса нос из-за яркого солнца отвалился, – сказал Марк.

Юлия громко рассмеялась. Клим Палыч хмуро посмотрел на близнецов и твёрдым голосом сказал:

– Отнесу в подвал, там темно и влажно. Сфотографирую, осмотрю, вызову этих… археологов.

– Надо почитать. Если это настоящий клад, то вам не археологи нужны, а полиция! – вставил Добрыня. – Иначе вы ничего не получите.

– Ну вы завелись, молодое поколение! Все вам про деньги, про прибыль. Это же вещь! – Юлия присела на корточки, так, что неподвижная голова младенца – который действительно сейчас крепко спал – оказалась на уровне ее кучерявой головы. – Тут главное что? Эмоции первооткрывателя, ощущение находки!

– Распаковка! – Галка усмехнулась. – Есть такие популярные видео на ютубе.

– Вот-вот. Давайте откроем и все вместе посмотрим. А потом уже в подвал. Моя находка, я ее сама лично сетью вытащила!

Юлия повернулась к Клим Палычу. Тот задумчиво и хмуро почёсывал свой оголённый живот, свисающий прямо над ремнём.

– А если разрушится наша находка? – с сомнением спросил он. – Жалко же будет.

– У меня каждый день осыпается примерно пять или шесть фигурок. Ничего от них не остается. Я замешиваю глину снова и леплю. Только так. Главное – это ощущение! Материальное на втором месте. Будьте человеком, я видела, у вас там нож валялся в лодке.

Клим Палыч сдался и принёс складной нож.

Всё сгрудились над находкой. Галка включила режим «видео», заранее сообразив, что из этого дела выйдет интересный ролик в еёпаблик. Мызникова разве когда-нибудь находила древние сокровища в своей танцевальной студии? Нетушки.

Нож был непригоден для того, чтобы резать старые размокшие верёвки, но Клим Палыч старался, присев на колено. Слышался лишь звук чиркающего лезвия и громкое дыхание людей. Галке на мгновение показалось, что сейчас что-то должно произойти. Так у неё бывает иногда. Предчувствие. Верёвка с треском лопнет, ткань распахнётся, и оттуда с шумом вывалится неизвестная еще науке рыбина. Или вдруг ударит гром и сверкнёт яркая молния, пусть и на совершенно прозрачном и голубом небе.

Верёвка и правда лопнула, но без надуманного эффекта, а как-то вполне обыденно. Клим Палыч стёр со лба выступившие капли пота и сразу принялся за