Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков - Автор Неизвестен Страница 67

class="p1">|20| И Сухан стал, закручинился, и мечет кречета с руки далече, и рукавицу о землю бросает. Не до потехи стало Сухану кречатные, стало до дела государева: «По грехам есми запросто выехал, саадака и сабли нет на мне и никова ратнова оружия. Поехат мне х Киеву для ратнова оружия, — и богатырей в Киеве умножилос, и в правосте своей под старость |25| не прослыт сиротиною». И поехал Сухан ко дуброве зеленой, и наехал сыр зелен падубок, да вырвал ево и с кореньем, да едет с ним, не очищаючи.

И как выезжает из добровы зеленые, — а не белое каменье на горах белеютца, белеютца доспехи их во всех полках. А не как богатырь людей сметити. Учал богатыр богу молитися: «О, царице богородице! Утоли |30| стремление безумное, смири серце нечестивое. Похваляся бусуръманин горд, пошел пленить землю Рускую, разорить веру крестьянскую, разрушить церкви божии, осквернити место чюдотворное! О, царице богородице! По грехам есми запросто выехал, саадака и сабли нет на мне, никакова ратнова орушия. Только у меня сыр зелен падубок, и того мне очистит |35| нечем». Учал богатыр плакати и горячи слезы ронит.

Загаркал, напустил на них. Свищет падубок в руке богатырской, ломаются древа копе-копейные, щеплются щиты татарские, валяются шеломы и з головами тарскими. И учали татаровя острог ставить, одернулися телегами ординскими. А говорит Сухан Дамантьевичь: «Которые татаровя |40| на Руси не бывали, те про Сухана не ведают, и оне у товарищев своих слыхали в ордах смолода. А ныне оне со мною оне без городу не умеют битися!» Кольнул Сухан под собою коня острогами булатными, кон ево скочил через телелеги ордынские, стал середи острогу татарскова. И Сухан бьет татар падубком на все четыре стороны. Куда Суханан ни оборотится, |45| тут татар костры лежат. Тех татар всех побил.

Да едет Сухан ко бысту Непру Слаутичю на берег, да вопит громко голосом: «Царь Азбук Товруевич! Вели меня подождати малехонко, яз тебе из Киева вывезу поминки многия от царя и великаго князя Владимера, и всем твоим князьям, и татаровям, и мурзам, и улановям без |50| выбору. По грехом есми запросто выехал. У падубка коренье обломалося, одно лиш осталос обломчишко». Да молвил слово, поплыл за быстрый Непр.

Царь Азбук, видя свою неминучюю, убить богатыря нечим, велел зарядить три порога, а в пороге по рогатине. И Сухан переплыл через |55| быстрой Непр, не переехал скоро с обломчишком на берег. И татаровя ис по[ро]ка стрелили да грешили, из другова стрелили — грешили, из третева ст[р]елили — убили богатыря против серца богатырскова, отрезали коренье сердечное. И богатыр забыл рану смертную, загаркал, напустил, дай тех побил всех татар.

|60| И богатыр узнал рану смертную, учал борзо спешит ко граду... узрел на Сухане рану смертную и послал по лекари многия, и у Софеи велел молебны петь за Суханово здоровье. И учал государь Сухана жаловат своим жалованым словом: «Сколько тебе, Суханушъко, городов и вотчин надобе, тем тебе пожалую за твою великую службу». И Сухан государю |65| бьет челом: «Дошло, государь, не до городов, ни до вотчин. Дай, государь, холопу жалованное слово и прошение». Последней молвил слово, в том часу и умолкнул.

Не злата труба вострубила, восплакала мат Суханова: «Хотя тебя, Суханушко, звали бражником и охочь был пропиватися, а ныне ты над |70| собою, видишь, совершенье учинил. Не о том я плачю, что вижу тебя смертнаго, плачу я о твоем доротъцве по истинной храбрости, что еси дорос человечества, умер на службе государеве». И отнесла ево в пещеру каменну. Тут тебе, Суханушко, смертный живот вовеки.

31

СКАЗАНИЕ О СЕДМИ РУСКИХ БОГАТЫРЯХ

В столном было граде Киеве, у великаго князя Владимира, было пированье почестное на многия князи и бояря и на силныя могучия богатыри. И как пошел пир навоселнои, и зговорит князь Владимер киевски своим руским богатырям: «То вам, богатырям, ведомо ли, что отпущает на меня |5| царь ис Царяграда сорок два богатыря, а велит итъти ко мне изгонею в Киев град. И вам,1 богатырям, накърепко стоять, [из] столнаго града Киева от[ъ]езду никакова не учинить никуды себе из моея вотчины». И заслышали руския богатыри таково слово, и пошли оне из зо стола, недокушамши. Бьют челомь оне великому князю Владимеру киевсъкому семь |10| богатыреи: первои богатырь славны Илья Муромец, второи богатырь дворянин Залешенин, трети богатырь млад Алеша Поповичь, четверты богатырь Глапит, пятои богатырь2 Сухан Домантьевичь, шестои богатырь дворянин Белая Палица, седмои богатырь Добрыня Микитичь. Что зговорят богатыри таково слово: «Государь ты велики князь Владимер киевски! Не |15| извадились мы, государь, дома сидеть, извадились мы, государь, сами ездить по полю по чистому, побивать люди многия; отпусти нас, государь, в поле чистое, мы тебе принесем весть правую и языки приведем многия». И зговорит велики кънязь Владимер киевски: «Не пригоже вам меня покинуть в столном граде Киеве, а я тех людеи жду к себе с часу на час».

|20| И в те поры руския богатыри закручинились. Ударили челом князю и прочь пошли; идут же богатыри ко своимь добрым конем. И кладут на себя доспехи крепкия, садятца богатыри на съвои добры кони, едут же богатыри в поле чистое прямых вестеи проведывать. И зговорят, едучи, промежь себя таково сълово: «Лутче нам тои срамоты великия, как случитца |25| нам в чистом поле смерть недобрая. Поидем мы прямо к Царю-граду!»

И как будуть богатыри от Царяграда за 123 верст, перееждают богатыри Смугру реку, ажно едут встречю 123 человек, все каличи перехожия, а платье [на них калическое]. И приехал к нимь млад Алеша Поповичь, |30| а сам говорить им таково слово: «Братцы вы, каличи перехожия! Даваите вы нам сь себя платье калическое, а у нас берите платье скорлятное — скорляту белаго». И зговорят каличи таково слово: «Ои еси ты, млад Алеша Поповичь! Не дадим тебе мы своего платья калическаго». А у калик атоман, а зовут ево Никитою, а родом Карачевец. И приеждяет |35| к ним другои богатырь — Илья Муромец, а сам говорит таково слово: «За то нам бранитца не за што, емлите вы у нас платье светлое, а нам даваите платье каличесъкое!» И зговорят каличи таково слово: «С тобою говорить, Илья, нечево, и спору нет». Дают же калиги перехожия свое платье сь себя калическое руским богатырям, а богатыри дают сь себя |40| свое платье