Русские народные сказки о животных - Народное творчество (Фольклор) Страница 4

К вечеру пришла в другую деревню и опять к первой избе:

– Пустите, добрые люди, переночевать!

– Нам и самим места не хватает.

– А мне и места не надо: под окошко лягу, хвостиком накроюсь, курочку в уголок посажу.

Пустили её.

А утром, ни свет ни заря, поднялась лисичка, съела поскорей курочку да и крик подняла:

– Кто мою курочку скушал? Я за неё меньше уточки не возьму.

Отдали ей уточку. И опять она идёт да поёт:

И в третьей деревне под вечер стучится:

– Тук-тук! Пустите переночевать!

– У нас и так семеро по лавкам.

– Так я вас и не стесню. Сама возле стеночки, хвостик под голову, уточку за печку.

– Ладно, устраивайся.

Улеглась лисичка. Опять под утро вскочила, уточку съела, пёрышки в печке сожгла и заголосила:

– Где же моя любимая уточка? Дайте мне за неё хоть одну девочку.

А у мужика хоть и много детей, да жалко ему лисе бродячей дочку отдавать.

Посадил тогда он в мешок собаку.

– Получай, рыжая, самую лучшую девочку!

Вытащила лиса мешок на дорогу и говорит:

– А ну-ка, девочка, спой песенку!

Слышит – в мешке кто-то ворчит. Удивилась она, развязала мешок. А собака как выскочит – и ну её трепать!

Бросилась плутовка бежать, а собака за ней. И прогнала рыжую прочь от деревни.

Маша и медведь

Жили-были дед и баба, и была у них внучка Маша. Собрались подружки по ягоды, зовут с собой Машу.

– Сходи, – сказали дедушка и бабушка, – да смотри, не отставай, где все, там и ты будь.

Пошла Маша.

Стали ягоды брать. Чем дальше в лес, тем их больше. Отстала Маша и потерялась. Аукалась – никто не откликнулся. Пошла назад – дорогу к дому ищет.

Вдруг откуда ни возьмись – медведь. Испугалась, заплакала Маша. Схватил её медведь и понёс.

А подружки в деревню прибежали и рассказали, что потеряли Машу. Искали-искали её дедушка с бабушкой, да не нашли, стали плакать, стали горевать.

А медведь принёс Машу к себе домой и сказал:

– Не плачь, не съем я тебя! Мне одному скучно, останешься у меня.

Слезами горю не поможешь, стала Маша думать, как от медведя уйти. Живёт она у медведя. Медведь натаскал ей мёду, ягод, гороху – всего. Не рада Маша.

– Что ты ничему не радуешься? – спрашивает медведь.

– Чему мне радоваться? Как мне не горевать! Дедушка и бабушка думают, что ты съел меня. Снеси им от меня гостинец – кузов с пирогами. Пусть узнают, что я жива.

Принёс медведь муки, напекла Маша пирогов – большое блюдо. Нашёл медведь кузов, куда пироги сложить.

Сказала Маша медведю:

– Понесёшь, дорогой не ешь. Глядеть буду с горки – увижу.

Пока медведь собирался, Маша улучила время, залезла в кузов и блюдом с пирогами себя накрыла.

Взял медведь кузов, взвалил на спину и понёс.

Идёт по тропкам мимо ёлок и берёзок, где в овраг спускается, где вверх поднимается. Устал – говорит:

– Какой тяжёлый кузов!

Маша услышала и закричала:

Проворчал медведь:

– Вишь, какая глазастая!

Не сел на пенёк, не съел пирожок. Пошёл дальше.

Идёт-идёт, опять говорит:

А Маша снова закричала:

Совсем близко до дедушкина двора!

Медведь не сел на пенёк, не съел пирожок, пошёл дальше.

Дошёл до деревни, отыскал Машин дом. Тук-тук в ворота! Залаяла собака. И другие отовсюду сбежались. Такой лай подняли!

Только дедушка и бабушка открыли ворота, медведь скинул со спины кузов – и наутёк. А собаки – за ним, догоняют, кусают. Еле убежал.

Дедушка с бабушкой увидели кузов, подошли ближе, вылезла из него внучка, живая и здоровая. Глазам своим дедушка и бабушка не верят. Обнимают её, целуют. А про Машу что и говорить! Так была рада!

Стали дедушка, бабушка и Маша жить по-старому, добра наживать, а плохое забывать.

Заяц-хваста

Жил-был заяц в лесу: летом ему было хорошо, а зимой плохо – приходилось к крестьянам на гумно[1] ходить, овёс воровать.

Приходит он к одному крестьянину на гумно, а тут уж стадо зайцев. Вот он и начал им хвастать:

– У меня не усы, а усищи, не лапы, а лапищи, не зубы, у зубищи – я никого не боюсь.

Зайцы и рассказали тётке вороне про эту хвасту. Тётка ворона пошла хвасту разыскивать и нашла его под кокориной. Заяц испугался:

– Тётка ворона, я больше не буду хвастать!

– А как ты хвастал?

– А у меня не усы, а усищи, не лапы, а лапищи, не зубы, а зубищи.

Вот она его маленько и потрепала:

– Боле не хвастай!

Раз сидела ворона на заборе, собаки её подхватили и давай мять. А заяц это увидел.

«Как бы вороне помочь?»

Выскочил на горочку и сел. Собаки увидали зайца, бросили ворону – да за ним, а ворона опять на забор. А заяц от собак ушёл.

Немного погодя ворона опять встретила зайца и говорит ему:

– Вот ты молодец, не хваста, а храбрец!

Заюшкина избушка

Жили-были лиса да заяц. У лисы избушка ледяная, а у зайца – лубяная[2]. Вот лиса и дразнит зайца:

– У меня избушка светлая, а у тебя тёмная! У меня светлая, а у тебя тёмная!

Пришло лето, у лисы избушка растаяла.

Лиса и просится к зайцу:

– Пусти меня, заюшка, хоть на дворик к себе!

– Нет, лиска, не пущу: зачем дразнилась?

Стала лиса пуще упрашивать.

Заяц и пустил её к себе на двор.

На другой день лиса опять просится:

– Пусти меня, заюшка, на крылечко.

– Нет, не пущу: зачем дразнилась?

Упрашивала, упрашивала лиса, согласился заяц и пустил лису на крылечко.

На третий день лиса опять просит:

– Пусти меня, заюшка, в избушку.

– Нет, не пущу: зачем дразнилась?

Просилась, просилась лиса, пустил её заяц в избушку.

Сидит лиса на лавке, а зайчик – на печи.

На четвёртый день опять лиса просит:

– Заинька, заинька, пусти меня на печку к себе!

– Нет, не пущу: зачем дразнилась?

Просила, просила лиса, да и выпросила – пустил её заяц и на печку.

Прошёл день, другой – стала лиса зайца из избушки гнать:

– Ступай вон, косой! Не хочу с тобой жить!

Так и выгнала.

Сидит заяц и плачет, горюет, лапками слёзы утирает.

Бегут мимо собаки:

– Тяф, тяф, тяф! О чём, заинька, плачешь?

– Как же мне не плакать? Была у меня избушка лубяная, а у лисы – ледяная. Пришла весна, избушка у лисы растаяла. Попросилась лиса ко мне, да меня же и выгнала.

– Не плачь, зайчик, – говорят собаки. – Мы её выгоним.

– Нет, не выгоните!

– Нет, выгоним!

Подошли к избушке:

– Тяф, тяф, тяф! Пойди, лиса, вон!