Таня Гроттер и Исчезающий Этаж - Емец Дмитрий Александрович Страница 2

Именно поэтому Таня и мечтала теперь узнать все о драконах и поладить с ними. Вспыльчивые, стремительные, яростные, драконы никому не подчинялись и не терпели никакой дрессировки. Даже к игрокам своей команды они привыкали с огромным трудом и часто по ошибке заглатывали их вместо игроков противника.

Таня вздохнула и перевернула страницу. До чего же тоскливо сидеть и зубрить один параграф за другим! Тем более что это не домашнее задание, а собственная блажь.

Если ваш дракон перестал выдыхать огонь, это свидетельствует о его внутреннем затухании. В этом случае должна помочь настойка красного перца, горчицы и серы обыкновенной в сочетании 3:4:2, разбавленная нитроглицерином пополам со ртутью. Поить три раза в день по восемь ведер. Смесь взрывоопасна! Не взбалтывать и тщательно соблюдать пропорцию.

– По восемь ведер! – повторила Таня, прикидывая, каким образом вливать эти ведра в дракона, если он, к примеру, не захочет открыть пасть! Ноздри ему, что ли, зажимать? Или, может, явиться с половником и: «Ути-пути! Открой ротик, малютка! Ложечку за мамочку, ложечку за папочку! И не вздумай толкать ведро, а то так рванет, что от мамочки шнурков не останется!»?

Таня поморщилась. Вечно в этих справочниках понапишут, а потом ломай голову, разбирайся!

«Надо будет спросить завтра у Тарараха. Уж он-то точно знает, как пичкать драконов», – подумала она.

Бессмертный питекантроп Тарарах – преподаватель ветеринарной магии – был ее любимым учителем. Пожалуй, только на нежитеведение к Медузии Горгоновой она ходила с таким же удовольствием. Да это и неудивительно, так как предметы во многом пересекались. Среди магических и полумагических существ встречалось немало опасной нежити, которую, перед тем как лечить, требовалось еще и укротить. Именно этим – укрощением нежити и изучением ее привычек – Медузия и занималась.

Неожиданно кто-то сильно толкнул дверь, и ввалилась Гробыня Склепова, соседка Тани по комнате. Гробыня была девочкой из черных магов, с очень специфическим чувством юмора. Ее кровать в форме гигантского гроба занимала почти все пространство у окна. А вешалкой ей служил скелет по прозвищу Паж. Пару раз в месяц он оживал и, щелкая зубами, начинал бродить по комнате. Однажды он даже сожрал Танины ботинки.

Одним словом, Гробыня Склепова была та еще особа. Худшей соседки по комнате не могло привидеться даже в кошмарном сне. Впрочем, Таня не жаловалась. Дочка дяди Германа Пипа, с которой она росла до того, как попала в Тибидохс, была ничуть не лучше.

Покосившись на Таню, Гробыня, не разуваясь, плюхнулась на кровать.

– Привет, дурацкая сиротка! У меня для тебя прекрасная новость, – заявила она. – От этой новости ты облысеешь, а на носу у тебя появится новая родинка, еще безобразнее той, которой ты лишилась по милости Той-Кого-Нет!

Таня оценивающе посмотрела на Гробыню, прикидывая, не запустить ли в нее боевой искрой. Ладно, пускай живет. Если Гробыня в чем-то и виновата, так только в том, что у нее дома был скользкий подоконник, а у детской кроватки, куда ее впервые положили, не оказалось дна.

– Ну и что за новость? – спросила она.

Гробыня сложила ладонь подзорной трубой и, нарочито затягивая паузу, с интересом стала разглядывать Таню в дырочку.

– Как, ты не знаешь? Ты в курсе, что тебя завтра отсюда выпирают? Только вообрази: возвращаешься к своему зелененькому дядечке-вурдалаку и его толстой жене, у которых ты жила на лоджии! Здравствуйте, вот и я, дайте мне дырку от бублика на обед и фантик от конфеты на сладкое!

– С какой это стати? Брось шутить, Склепова! – сказала Таня. Параллельно она припоминала, не натворила ли чего-нибудь в последнее время. Да нет, вроде все было нормально.

Гробыня фыркнула:

– Какие уж тут шуточки! Нас всех отсюда выпирают. Жаль, не тебя одну. Отправляют по домам, пока Тибидохс не отстроят заново. Заниматься тут все равно невозможно, вот Сарданапал и решил отослать всех учеников по домам. Наш декан, профессор Клопп, с ним согласился, так что мы, темные маги, тоже отчаливаем… Ту-ту, на тихом катере! Чао-какао, Тибидохс!

Гробыня встала и, распахнув шкаф, стала бросать на кровать вещи, явно определяя, что взять с собой, а что оставить.

– Не забыть мини-юбку из летучих мышей, перчатки с когтями и чулки на каблуках! Надо, чтобы у лопухоидов сразу глаза на лоб полезли, – бормотала она себе под нос.

«Это правда! Все правда!» – осознала вдруг Таня.

В глазах у нее потемнело. Справочник выскользнул из рук и раздраженно принялся летать по комнате, выдыхая языки пламени, точно заправский дракон. Таня этого даже не заметила. Неужели придется бросать такой родной, такой любимый Тибидохс и возвращаться к дяде Герману и тете Нинели, которые терпеть ее не могут, одевают в обноски и заставляют есть вермишель, такую скользкую, что она дохлым червяком висит на вилке, зато отлично прилепляется к кафелю в кухне?

Слезы сдавили Тане горло. Она не могла больше оставаться в комнате и выбежала в коридор. В общей гостиной она увидела Баб-Ягуна и Ваньку Валялкина, которые, отойдя к окну, о чем-то негромко совещались. Едва взглянув на их убитые лица, Таня догадалась, что им уже все известно. Так вот отчего сегодня они не заходили к ней целый день!

– Почему?! Почему вы мне не сказали?! А еще друзья называются! Разве честно, что я узнаю обо всем от Гробыни! – крикнула она и, заметив, что мальчишки разом повесили носы, бросилась вниз по лестнице.

– Погоди! Никто не понимает, почему Сарданапал так решил! Никто! Тут дело явно нечисто! – крикнул Ванька Валялкин, худенький вихрастый мальчуган в длинной желтой майке, которую когда-то подарил ему отец, и единственный из всех учеников упорно отказывающийся переодеться в плащ и мантию Тибидохса.

Лучший Танин друг, он две недели прятал под кроватью гарпию и лечил ей крыло. И это несмотря на то, что когти гарпии пропитаны смертельным ядом, а об их скверном характере ходят легенды!

Сейчас Ванька бросился было следом за Таней, но вскоре остановился и беспомощно сел на ступеньку.

Таня сама не помнила, как проскочила Зал Двух Стихий, свернула в широкий преподавательский коридор и оказалась у нового кабинета Сарданапала, куда он перебрался, когда рухнула Башня Привидений. Она толкнула дверь и, глотая слезы, вбежала туда.

Таня застала Сарданапала в минуту крайней занятости. Академик белой магии, лауреат премии Волшебных Подтяжек, глава легендарного Тибидохса Сарданапал Черноморов гонялся вокруг стола за своим золотым сфинксом. Голодные книги по черной магии, которыми он иногда пользовался для снятия заклятий, взволнованно подскакивали и бились о прутья большой клетки.

– Нет, ты видела этого нахала! Утащил у меня мясо. А мне книги кормить! – заметив Таню, пожаловался академик.

Роскошные усы Сарданапала гневно завивались в колечки, а длиннющая борода то становилась невидимой, то вновь появлялась.

Таня хотела что-то сказать, но не смогла. Она лишь всхлипнула и, повернувшись, собралась выбежать из кабинета. Сарданапал поймал ее за руку.

– Что с тобой, девочка? Опять снилась Чума-дель-Торт? – с беспокойством спросил он.

Во всем Тибидохсе только двое – сама Таня и академик – не боялись называть грозную волшебницу, повелительницу хаоса, по имени. Остальные предпочитали употреблять неопределенное «Та-Кого-Нет».

– Это п-правда? Правда, что завтра надо будет в‑возвращаться к лопухоидам? – заикаясь, выговорила Таня.

Усы Сарданапала удрученно повисли.

– Увы, – вздохнул он. – Увы! Видит Древнир, я старался, чтобы вы узнали об этом как можно позже, но другого выхода просто нет… На пару месяцев придется прервать занятия. Я знаю, что тебе не хочется к дяде Герману и тете Нинели, но хотя бы на время… Иначе просто невозможно.

– Но почему?

Академик беспомощно развел руками, словно пытаясь разом охватить многочисленные трещины на стенах и потолке.