Загадка закрытого люка - Иванов Антон Давидович Страница 7

– Немедленно отставить ролики! – прогудел он басом. – Российский школьник должен вести себя по форме!

– По какой форме, Роман Иванович? – ничуть не смутилась Школьникова.

– Ну… – замялся старый учитель.

Эта девочка вечно ставила его в затруднительное положение. И впрямь, по какой форме современные ученики должны стоять перед учителем?

«Эх, – вспомнил с тоской Роман Иванович молодые годы. – Вот когда я начинал педагогическую деятельность в Суворовском училище, там подобных вопросов не возникало».

Моя Длина, почувствовав, что Роман дал слабину, быстро сказала:

– Что же мне, босиком к доске выходить?

– Ладно, Школьникова, – ушел от ответа учитель. – Отвечай урок.

В общем, Мою Длину и Пашкова оставили в покое до той самой поры, пока однажды во время большой перемены не разразилась настоящая катастрофа.

Отсидев два урока математики, девятый «В» дружной толпой устремился к буфету. Пашков и Моя Длина вырвались вперед всех. Это было существенное преимущество. Теперь они окажутся первыми в очереди. Притормозив у поворота на лестницу, Моя Длина уже собиралась спуститься на второй этаж, когда вдруг боковым зрением углядела в коридоре Андрея Станиславовича. Она обернулась. Роликовый конек попал на ребро ступеньки. Девочка вскрикнула.

Пашков все видел.

– Держись, Машка! – кинулся он на помощь.

Но еще раньше, чем он поспел, Моя Длина ухватилась за Романа Ивановича. Тот, ничего не подозревая, направлялся в учительскую. Все внимание старого педагога было поглощено огромным списком продуктов, который ему перед уходом на работу вручила жена. Непосредственно перед столкновением с Моей Длиной Роман Иванович обдумывал, что будет выгодней, съездить на Новослободский оптовый рынок или купить все в ближайшем магазине? И тот и другой вариант таил в себе определенные преимущества. На оптовом рынке выходило дешевле, но туда нужно ехать. Магазин же совсем близко от школы, но там дороже и наверняка всего сразу не окажется.

Роман Иванович как раз склонялся в пользу рынка, когда попал в жаркие объятия Моей Длины.

– Ты что? – загудел старый педагог.

– Держите меня! – обхватила его за шею Моя Длина.

Роман Иванович еще не до конца разобрался в обстановке, когда за талию его крепко уцепился Пашков.

Пожилой учитель литературы до сих пор ни разу в жизни не катался на роликах. Может быть, именно поэтому дальнейшее произвело на него особенно сильное впечатление. Подхваченный Моей Длиной и Пашковым, пожилой учитель литературы понесся вниз по лестнице. Окончательно сбивали с толку истошные вопли Моей Длины, которая верещала ему прямо в ухо.

Роман Иванович с бешеной скоростью перебирал ногами по ступенькам, благодаря чему два роликовых фаната не упали. В это время директор школы Михаил Петрович инспектировал техническое состояние лестницы. Когда мимо него пронеслось что-то орущее, он отпрянул к перилам. Затем в полном изумлении прокричал:

– Роман Иванович!

Учитель литературы его не услышал. Преодолев пролет, Лешка каким-то чудом умудрился свернуть вместе с невольными спутниками в коридор второго этажа. Тут ноги Романа Ивановича оказались в воздухе. Болтая ими, он, влекомый безжалостной стихией роликов, летел по коридору. Школьникова продолжала вопить. Пашков молча несся вперед. Наконец он скомандовал:

– Машка! Тормози Романом!

Они неумолимо приближались к стеклянной двери кабинета химии. Еще мгновение, и катастрофа станет неизбежной.

– Машка, отпускай руки! – успел крикнуть Пашков.

На сей раз Школьникова послушалась. Отпустив разом увесистого литератора, мальчик и девочка затормозили возле самой двери. С учителем вышло куда интересней. Как раз в тот момент, когда он уже был готов врезаться в стеклянную дверь, та услужливо распахнулась. Это химичка Алевтина Борисовна решила пойти пообедать. В этот момент на нее всей своей тяжестью навалился Роман Иванович.

– Алевтина Борисовна! – только и успел крикнуть он.

Затем они упали на пол.

– Сматываемся, – крикнул Пашков.

Роликовые фанаты ринулись по коридору в обратном направлении, но путь им решительно преградил Михаил Петрович.

– Назад, – коротко распорядился он.

Пришлось возвращаться. Химичка и Роман Иванович пытались подняться на ноги, но мешали друг другу. Наконец они встали.

– Пожилой человек, а такие выходки себе позволяете! – с возмущением прокричала химичка. – Да еще на работе!

– Я не позволяю. Это они, – посмотрел Роман Иванович на Пашкова и Мою Длину.

– Мы не виноваты, – с ходу начал оправдываться Лешка.

– Видел я, как вы не виноваты, – не поверил ему Михаил Петрович. – А ну-ка, быстро ко мне в кабинет.

Далее состоялся мучительный разговор, в ходе которого Пашкова и Школьникову начала мучить совесть. Они поняли, что история с Романом Ивановичем могла кончиться очень печально. Только богатый педагогический опыт и состояние повышенной боеготовности, в котором Роман Иванович всегда находился на работе, позволили ему не только выжить, но и избежать увечий.

Оба нарушителя спокойствия перед ним искренне повинились. Тут выяснилось: больше всего учителя литературы задел тот факт, что Пашков крикнул: «Тормози Романом», хотя по правилам должен был обращаться к нему не иначе, как по имени-отчеству. Когда же Лешка признал и эту ошибку, литератор объявил, что зла на него больше не держит.

– Спорт есть спорт, – изрек он в заключение. – Я и сам в ваши годы увлекался настольным теннисом, лыжами, стрельбой в тире и коньками. А коньки и ролики – это почти одно и то же. Но в школу я на коньках и на лыжах никогда не являлся.

Кончилось тем, что Пашков и Моя Длина пообещали больше на роликах в школу не приходить. Однако по прошествии некоторого времени совесть успокоилась, и они стали ежедневно пытаться всеми правдами и неправдами проникнуть на уроки в роликовой амуниции. По словам Лешки, тут самое главное – добраться до класса. Ведь во время занятий никто не станет особенно приглядываться, что у тебя на ногах, если, конечно, не вызовут отвечать.

Стоя сейчас подле компании с Большой Спасской, Лешка напряженно разрабатывал сегодняшний план проникновения в школу.

– На фига тебе это надо? – не понимал Темыч.

– Неужели не ясно? – на полном серьезе ответил Пашков. – Если уж сделался роллером, так нужно всегда на роликах ездить. Иначе ты вроде бы как не профессионал, а неизвестно кто. И Машка тоже так считает, – добавил он.

– Понятно, – фыркнула Катя.

Как раз в это время к ребятам подлетела Моя Длина во всем блеске дизайнерской роллеровской экипировки.

– Привет, мальчики-девочки!

– Машка! Привет! – Лицо Пашкова озарила счастливая улыбка.

Моя Длина, небрежно ему кивнув, остановилась возле Кати и Тани.

– Сегодня сразу же после школы иду на крутую тусовку роллеров. Видали? – продемонстрировала она новые оранжевые ролики. – Специальный фасон. Дизайнерский. Там даже мое имя есть.

– Где? – почему-то заинтересовался Женька.

– С внутренней стороны возле крепления, – гордо пояснила Моя Длина.

– А что, эти ролики оттого, что на них твое имя, развивают большую скорость? – спросил Тема.

– Молчи, малявка, – обиделась Школьникова. – Много ты понимаешь.

Темыч в ответ подверг сомнению умственные способности некоторых девчонок на роликах. Затем демонстративно встал так, чтобы Моя Длина оставалась вне поля его зрения, и принялся созерцать окрестности. Но Школьникову его действия совершенно не волновали. Ее мучила иная проблема.

– Лешка. Сегодня у меня надежда только на тебя, – наконец снизошла она до Пашкова.

– Да, Машка? – Пашков снова, едва не снеся от избытка эмоций мелкого Темыча, подкатил вплотную к Моей Длине.

– Надо сегодня пройти в класс на роликах, – объяснила Школьникова. – Иначе на тусовку не успею. И потом…

Она не договорила, но Лешка понимающе кивнул. В этом «потом» заключалось самое основное. Среди настоящих крутых роллеров расставаться с роликовыми коньками, кроме как на ночь, считалось большим позором. В узкопрофессиональных кругах был известен даже один юный скрипач, который выехал в роликовой амуниции прямо на сцену и отыграл на коньках целое концертное отделение. В общем, то, о чем говорила сейчас Школьникова, расценивалось роллерами как дело чести.