Судьба цивилизатора. Теория и практика гибели империй - Никонов Александр Петрович Страница 11

…Говорили мне, что нашли средство возбуждать слонов, которым противостоят быки или носороги, заставляя их выпивать перед битвой отвар риса или камыша; те, кто работает в Колизее, предпочитают всаживать им в бока горящие факелы, это развлечение пользуется большой благосклонностью публики. Я нахожу эти игры слишком жестокими, однако, как говорят, они обеспечивают мир и спокойствие в империи… Надолго ли, мой дорогой Данаций? Тем более что отлавливание хищников становится делом все более трудным, если учесть то, что происходит. В иных районах некоторые из них совсем исчезли, как, например, гиппопотамы в Нубии, месопотамский лев, слоны в Северной Африке, откуда я тебе пишу.

Мне пришлось объездить множество районов… и организовать не одну охоту на зверей, чтобы ублажить нашего императора, – он получит несколько сотен гепардов, пантер и львов, две сотни буйволов, а также страусов и антилоп для своих зоосадов. У него уже более одиннадцати тысяч животных, так что сторожа в его зверинцах не страдают от безделья…

Более двадцати моих людей были ранены или убиты, нам пришлось сразиться с доброй сотней хищников, настолько разъяренных, что взять их было трудно. Я попросил императора выслать мне подкрепление, ибо я вынужден уехать на юг, чтобы ловить слонов, носорогов, гиппопотамов и, может быть, нескольких жирафов, коих он очень любит…»

Во времена императора Тита при праздновании открытия Колизея на арене было убито за один день 5000 животных. И подобные мероприятия (немного меньшего масштаба) происходили по всей империи годами и десятилетиями. Хлеба и зрелищ! Масштаб государственного патернализма был таков, что империя успешно уничтожила целые виды крупных животных – североафриканского льва и североафриканского слона (они были чуть мельче привычных нам – именно на слонах этого вида Ганнибал переходил Альпы). Римские арены просто съели этих представителей фауны…

Впрочем, до этого еще далеко, а сейчас вернемся к истокам и ментальным различиям Города и Деревни (античности и аграрности)…

В деревенской империи город воспринимается крестьянским населением как место, где сидит царь и его двор – аппарат насилия и отъема налогов. Психологически здесь город отделен от народа: «Город – это не мы». В античности же город, напротив, есть равное место для всех равных. В урбанистической цивилизации, в отличие от цивилизации деревенской, граждане и государство друг другу не противостоят. Потому что при полисной демократии граждане – это, собственно, и есть государство.

В деревенской империи крестьянину торговать нечем: почти все отбирают. Поэтому крестьянин деревенской империи практически ведет натуральное хозяйство. Это замедляет развитие экономических (то есть торговых, поскольку экономика есть торговля) отношений. В городском же типе цивилизации у античного крестьянина есть излишки. Ими можно торговать, то есть развивать экономику. Развитию торговли весьма способствуют, как мы уже говорили, море и природная специализированность средиземноморского сельского хозяйства – кто-то выращивает виноград, кто-то оливки, а кто-то, живущий непосредственно «на пляже», предпочитает рыбную ловлю. И виноградом, и оливками, и рыбой питаться круглый год нельзя, нужно нечто более универсальное – зерно. Зерно растет чуть дальше от побережья, на равнинах. А также за морем, в том же Египте. Так что хошь не хошь, а чтобы выжить, нужно менять одно на другое, другое на третье… То есть активно торговать. То есть строить цивилизацию, которая есть не что иное, как система социальных связей – экономических, транспортных, культурных и т. д. И чем связи сложнее, чем выше уровень цивилизации.

Деревенская империя держится на насилии. Городская… А действительно, на чем держится римская демократия? Ведь договороспособность людей ограничена. И чем больше народу собирается на площади, тем меньше шансов у них договориться. Нужно что-то такое, с чем никто бы не спорил…

Закон.

И твердая мораль.

И дисциплина (латинское, кстати, слово).

Именно Рим породил поговорку «Пусть рухнет мир, но восторжествует закон». Орднунг юбер аллес!..

Итак, Демократия, Закон и непременная Общественная Договоренность о пределах допустимых изъятий (налогов) есть те главные черты, которые передались по наследству от античности европейской цивилизации. Вот она, закваска…

Паровозик из Ромашкова

А между прочим, римляне вовсе не были морским народом…

Рим был основан как классическая столица деревенской империи – далековато от моря, час езды на электричке. И поначалу довольно долгое время римлянами управляли самые обычные цари. Но дыхание античной Греции отогрело и растопило крестьянскую ледышку Рима. И однажды, избавившись от очередного царя (поведшего себя действительно некрасиво), римская крестьянская община поклялась, что никакие цари никогда больше ими управлять не будут. Они будут вечно жить при демократии, как их морские соседи. Ох, не говори гоп…

Римляне настолько не были морским народом, что торговля считалась у них малопочетным занятием. Знаменитый римский характер, римский менталитет явился результатом удивительного сплава античной городской цивилизации греков с крестьянской упертостью римлян.

Во сто крат более культурным грекам ведь так и не удалось создать империю. Вся их урбанистическая энергия вылилась в создание великой культуры. Поэзия. Искусство. Театр. Философия. Геометрия. Математика. Литература… Все это римляне взяли у греков. От себя же капнули крестьянский характер. Римский успех – это сплав Города и Деревни. Именно добавка римской Деревни дала античной эллинистической культуре экспансионистский толчок. А античность Города, в свою очередь, дала римской Деревне внутреннее наполнение. Это и сделало страшненький варварский городок Рим великой Цивилизацией.

Тут нужно еще раз остановиться на ментальной разнице Города и Деревни. Я как-то спросил старого школьного учителя, по жизненным обстоятельствам переехавшего преподавать из города в деревню, в чем отличие городских детей от деревенских. Он ответил, что деревенские дети более душевны, более открыты, более просты. Однако, что касается всяких наук, здесь они потупее городских будут. Городские дети организованы сложнее деревенских. Они ушлые, быстрее соображают, хитрее, больше знают, лучше ориентируются в быстро меняющихся обстоятельствах. Понятно, откуда идет эта разница. Людей формирует среда. Город, как среда более разнообразная, более насыщенная событиями, более динамичная и интересная, формирует умненьких и быстро ориентирующихся людей. Перманентный тренинг…

Деревня – это неспешность, цикличность, вековечная заторможенность, обусловленная сельскохозяйственным циклом. Патриархальный, традиционный быт. Тяжкий, неинтересный, отупляющий труд… Бывают, конечно, редкие исключения, вроде Ломоносова, но заметьте, как только Михайло понял, что «родился не там», что он слишком умен для села, он тут же уехал в город.

Помню, на одном из выступлений КВН разыгрывалась такая сценка. Беседуют эстрадный поэт девятнадцатого века Пушкин и его продюсер. Пушкин, как все артисты, чего-то капризничает, продюсер пугает: «Не нравится? Иди на завод!..» Заводом пугали советских спортсменов, игравших за заводские команды. Заводом пугают родители своих детей… Французский комик Пьер Ришар был очень против того, чтобы его сын становился музыкантом: музыканты мало зарабатывают. «Ты что, хочешь закончить свою жизнь на заводе?» – пугал сына папа. Действительно, завод – это ужасно. Но есть вещь куда более ужасная – крестьянский труд. Весь общемировой процесс урбанизации есть не что иное, как массовое бегство крестьян в город. На завод. На фабрику. Лишь бы подальше от поля.

Поле… Помню, «на картошке» наша студенческая бригада работала на «сортировке» – специальном агрегате, который сортировал корнеплоды по размеру. Подъезжает КамАЗ, сваливает картошку в бункер, агрегат грохочет, расталкивая по боковым конвейерам бульбу разного калибра. Задача студента – мешки под конвейер подставлять. Нелегкий труд. Но нас, занятых этим нелегким трудом, еще и пугали: «Если будете плохо работать, пошлем в поле!»