Заступники земли русской - Емец Дмитрий Александрович Страница 3

«Царь мидян! Оставь свое намерение. Царствуй над своей державой и не завидуй тому, что мы властвуем над нашей. Но ты, конечно, все равно не послушаешь и выберешь войну. Знай же, что массагеты не станут скрываться и примут бой. Переходи спокойно в нашу страну, не тратя времени на построение мостов. Мы же отойдем на расстояние трехдневного пути, чтобы воины твои не страшились переправы. Если же хочешь, поступим иначе. Ты отойди от берега, мы же переправимся на твою землю».

Кир нахмурился, пораженный умом и благородством скифской царицы. Перестав наводить мосты, он велел персам переправляться. Томирис же, верная своему обещанию, отвела свои войска на три дневных перехода. Этим царица массагетов заранее отказывалась от преимущества, которое имели бы скифы, если бы, стоя на берегу, осыпали растянутую, медленно переправляющуюся рать персов стрелами, не давая ей даже построиться в боевой порядок.

Поняв, сколь велика организованность и решительность массагетов, Кир задумался.

«Вижу я, победа над народом этим будет стоить нам дороже, чем иные наши победы. Не знает ли кто из вас, как одолеть скифов хитростью, чтобы не нести большие потери?» – сказал он своим военачальникам.

Лидийский царь Крез, который после поражения своих армий стал слугой Кира, посоветовал ему:

«О великий! Скифы храбры в бою, но имеют слабость к вину. Поступи же так. Отойди от Аракса на расстояние одного дневного перехода и разбей лагерь, как если бы там собиралось разместиться на ночлег все войско. Приготовь изысканные кушанья, которые незнакомы скифам, и много кувшинов и бурдюков с вином. Сам же незаметно, под покровом темноты, вновь отступи к Араксу, оставив в лагере только слабых своих воинов, которых ты не боишься потерять».

Поняв всю хитрость замысла Креза, Кир одобрительно кивнул ему:

«По коварству твоему вижу, что ты был прежде великим царем! Если твой замысел принесет нам удачу, я щедро награжу тебя!»

Разбив лагерь, Кир велел своим поварам наготовить много яств и оставить в повозках кувшины и бурдюки с крепчайшим вином. После этого он той же ночью незаметно отступил, оставив в лагере лишь несколько тысяч самых слабых своих воинов.

Вскоре перед персидским лагерем появились массагетские вожди, которыми предводительствовал сын царицы Томирис Спаргапис. Он был храбр и горяч, но не обладал ни умом, ни рассудительностью своей матери.

«Смотрите, как беспечно раскинулось персидское войско! Мидяне ведут себя на нашей земле, словно уже покорили ее!» – крикнул он и яростно обрушился на персидский лагерь.

Оставленные в нем воины храбро сопротивлялись, но были перебиты. После победы массагеты уселись пировать вместе с царевичем своим Спаргаписом. Думая, что одолели персидское войско, они были неумеренны и особенно налегали на вино, не ведая его крепости. Вскоре, напившись допьяна, все передовая часть войска массагетов уже спала, растянувшись на земле.

Персидские лазутчики известили об этом Кира.

«Вот теперь время!» – сказал Кир и со всем своим войском ударил на спящих массагетов. Большая часть скифов, не успев даже проснуться, была перерезана на месте, другая же – вместе с царевичем Спаргаписом – захвачена в плен.

Узнав об участи своего войска, царица Томирис отправила к Киру вестника, велев передать ему: «Кровожадный Кир! Не кичись этим своим подвигом. Не твои воины победили нас, но виноградная лоза одолела их сном. Послушайся последнего моего совета. Отдай мне сына и всех пленников и уходи подобру-поздорову с нашей земли. Если же не уйдешь, то клянусь, что напою тебя кровью, как бы ты ни был ненасытен».

Кир прогнал глашатая, даже не дослушав его. Когда же царевич Спаргапис, опьяненный вином, очнулся и понял, что он наделал, то попросил Кира снять с него оковы.

«Неужели ты думаешь убежать, скиф? Или, может, надеешься убить меня? Здесь вокруг тысяча моих телохранителей», – насмешливо сказал Кир, кивнув своим военачальникам, чтобы они сняли оковы.

Как только руки его стали свободны, Спаргапис набросился на одного из охранявших его персов, выхватил у него кинжал и закололся на глазах у Кира, твердо глядя ему в глаза. Потрясенный таким мужеством, царь мидийский торопливо вернулся в свой шатер.

На другой же день подошла царица Томирис с основным войском и, по утверждению Геродота, состоялась самая жестокая из битв, какая была когда-либо до сих пор.

Сначала противники, сблизившись, осыпали друг друга стрелами, пока колчаны не опустели. Затем персы и скифы бросились друг на друга с кинжалами и копьями. Ни одно войско не желало отступить. Задние ряды сминали передние. Упавшие и раненые задыхались под конскими копытами и ногами пеших воинов.

Наконец массагеты одолели. Все персидское войско пало на поле брани. Погиб в бою и сам Кир, царь мидийский, покоритель Ассирии, Вавилона и всех племен малоазиатских. Скифский орешек оказался ему не по зубам.

Царица же Томирис отрубила Киру голову и бросила ее в винный мех, наполненный до краев человеческой кровью. «Ты жаждал крови – напейся же ею теперь досыта!» – сказала она.

Так, не щадя ни своих жизней, ни врагов своих, отстаивали свою свободу скифы. Нравы их теперь могут показаться нам дикими, но были они не более жестокими и кровожадными, чем само время, когда ради спасения человеческого не пришел еще на землю Господь наш Иисус Христос.

СКИФЫ И ЦАРЬ ДАРИЙ

Два десятилетия спустя один из преемников Кира Дарий Первый вновь собрался войной на скифские земли.

«Будь рабом моим и данником, иначе ждет тебя смерть вместе со всем народом твоим!» – послал он сказать царю скифов Иданфирсу.

Собрав в Малой Азии несметные полчища, Дарий переправил их в Европу через Босфор и двинулся к Дунаю, через который навел постоянные мосты. Охрану этих мостов он поручил своим невольным союзникам грекам-ионийцам, опытным мореплавателям и строителям понтонов.

Узнав о вторжении в их пределы персидского войска, скифы объединились с родственными им племенами гелонов, будинов и савроматов. Но скифы не стали вступать с персами в битву, видя, что воинов у Дария во много раз больше, чем у них, а пехота его лучше обучена. Вместо этого они все время находились поблизости от неприятеля, держа его в ожидании сражения. Идя впереди Дария, скифы засыпали колодцы и выжигали траву на пастбищах, заставляя персов страдать от жажды, а коней их от бескормицы. Малые их отряды постоянно тревожили персов, захватывая обозы и убивая отставших.

Так проходили недели. Войско Дария преследовало скифов по их землям, но не находило ничего, кроме выжженной травы и засыпанных колодцев.

Видя, что войско его ропщет, а решающей битвы все нет, Дарий послал к скифскому царю гонца.

«Царь Иданфирс! Зачем ты все время отступаешь? Если ты в силах сражаться со мной, тогда остановись и бейся! Если же не в силах, тогда остановись и, неся мне в дар землю и воду, вступи со мной в переговоры!»

Царь скифский Иданфирс отвечал ему:

«Дарий! Я никогда ни от кого не бежал, не бегу теперь и от тебя. А почему я не вступаю в сражение с тобой, ты то ведаешь сам. У нас нет ни городов, ни обработанной земли, разорения которых нам стоило бы бояться. Все, что у нас есть, – это отеческие могилы. Найдите их и попробуйте разрушить – и тогда увидите, будем мы за них сражаться или нет. За то же, что ты потребовал у меня землю и воду, я пришлю тебе другие дары, но будет это после».

Так скифы провели персов через все свои земли. Войско Дария было уже измотано, истощено, и боевой пыл его значительно ослаб. Видя это, скифы переменили тактику. Разбившись на отряды, они послали часть своего войска к мостам, которые охраняли ионяне, отрезав персам путь к отступлению.

Скифская конница стала выманивать персидскую конницу из укрепленных мест и разбивать ее отряд за отрядом. Вскоре персидские всадники, терпящие постоянные поражения, прониклись к скифам таким ужасом, что, едва завидев даже небольшой отряд их, обращались в бегство, топча собственную пехоту.