Божественная комедия - Данте Алигьери Страница 31

Песня тридцать первая

Путники приближаются к краю глубокого рва, составляющего последний, девятый круг Ада. Немврод, Эфиальт и гигант Антей.

1 Речь, от которой я в одно мгновенье,Стыд чувствуя, невольно покраснел,Мне принесла потом и исцеленье.4 Таким копьем, как говорят, владелАхилл: оно смертельно поражало,И снова роковые язвы тел7 Одним прикосновеньем заживляло{181}.Мы перешли уже долину бедИ подвигались далее; лежала10 Над нами мгла: то был ни мрак, ни свет;Над бездной тьмы там поднималась бездна,И не могло быть в сумраке полезно13 Мне зрение, но слух был поражен:Такой ужасный трубный звук раздался,Что заглушил бы гром небесный он,16 И сквозь туман я разглядеть старалсяТо место, где гремел незримый рог.Ему внимая, втайне я сознался,19 Что сам Роланд сильней трубить не могВ печальную минуту пораженьяСвятого, но несчастного сраженья,22 Где Карл Великий битву проиграл{182}.Едва очнулся я от удивленьяИ в даль с усильем вглядываться стал,25 Как вдруг мне в ту ж минуту показалось,Что предо мной в тумане возвышаласьЗа башней башня. Тихо я сказал:28 «Учитель! Это город, без сомненья,Я вижу там?» Мне отвечал поэт:«Обманчиво твое воображенье:31 Сквозь эту полутьму и полусветНе может человеческое зреньеПроникнуть, и тебе я дам совет:34 Иди вперед, чтоб ближе убедиться,Как расстоянье может обманутьПорой наш глаз. Так продолжай свой путь,37 Но чтоб не мог ты очень изумиться, —Взяв за руку меня, сказал певец, —То должен ты теперь же убедиться40 И истину проникнуть наконец,Что там не башни видишь сквозь туман ты,Нет, сын мой, это страшные гиганты,43 Которые в колодезе стоят,Погружены от пояса до пят…»Как постепенно в поле начинает46 Редеть туман, и глаз наш привыкаетПредметы постепенно различать,Так точно сам я начал прозревать;49 Но, сознаваясь в тайном заблужденье,Невольный страх я начал сознавать,Когда яснее стали выступать52 Гиганты предо мной на темном фоне,Как стены замка Монтереджионе{183}Покрыты рядом башен по углам,55 Так из колодцев стали видны намГромадные, как башни, исполины,Открытые для глаз до половины,58 Которым и доныне с облаковГромами сам Юпитер угрожает.Сквозь тьму, как сквозь таинственный покров,61 Передо мной яснее начинаетОбозначаться первый великан:Я различал лицо его и стан,64 Часть живота и руки. ПоступилаПрирода очень мудро, что опятьНе хочет уже больше создавать67 Таких чудовищ страшных и лишила,О, Марс, тебя земных твоих врагов, —И если вечно творческая сила70 Природы создает еще китов,Слонов творит, то, рассудивши здраво,Природы мудрость я признать готов:73 Лишь только тот жить не имеет права,В ком действуют повсюду заодноУм, злость и сила. Людям суждено76 Таких страшилищ в мире опасаться:Никто не может им сопротивляться,От них найти защиту нелегко».79 К гиганту стал я ближе подвигаться.Его лицо так было велико,Что, кажется, могло бы показаться82 Не менее верхушки золотойНад куполом Петра Святого в Риме,Я задрожал перед фигурой той85 Представшего гиганта предо мной.И остальными членами своимиПугал он также. Если б за спиной88 Гиганта, погруженного по бедра,Троим фрисландцам разом бы пришлосьДруг другу стать на плечи очень бодро,91 То все-таки коснуться б до волосТого гиганта им не удалось{184}:От плеч его до дна той ямы скверной,94 Где он стоял, и меры ж не найти;То расстоянье пропастью безмернойЯвлялось глазу. Молча на пути97 Остановился я пред великаном.Он пасть раскрыл и прокричал тогда намСлова, но ни единый человек100 Их не поймет: «Rafel mai amechIrabi almi»{185}. Он своей гортаньюБезумной и бессмысленною бранью103 Лишь разрешался только иногда.К гиганту мой учитель обратился:«Тень жалкая! Труби в свой рог, когда106 Свой тайный гнев ты выразить решился.Труби, чтоб этот гнев утихнуть мог.К твоей груди привязан этот рог…109 На собственную шею посмотри ты…Иль все соображения убитыВ тебе давно, бессмысленная тень?112 На шее у тебя висит ремень,А на ремне и самый рог повешен!..»И мне сказал Вергилий: «Ночь и день115 Здесь страждет он, для всех бессильно бешен,И сам себя проклятью предает.Он совершил когда-то преступленье;118 О нем ты слышал. Это сам Немврод.От дикого его столпотвореньяНе понимать народа стал народ,121 И языков узнали мы смешенье.Не тратя слов, пойдем вперед пока:Не может никакого языка124 Он понимать теперь в своем томленье.Да и его никто уж не поймет».И совершив затем другой обход,127 К гиганту мы приблизились другому;Который мне по своему объемуКазался и ужасней и страшней130 И поражал громадностью своей.Не ведал я, чья воля и чья силаГиганта так мучительно скрутила:133 Одна рука привязана к груди,Другая точно так же назадиПривязанная цепью; цепь сходила136 От шеи вниз и тяжело пять разВкруг тела великана обвилась.«Перед тобой стоит титан надменный, —139 Так мой путеводитель мне сказал. —С Юпитером, царящим над Вселенной,Помериться он силами желал,142 И вот за то наказан здесь, презренный.Ты Эфиальта{186} видишь пред собой.Его деянья много прославляли145 В те времена, когда своей борьбойТитаны всех богов перепугали.Его рука, готовая на бой148 В иные дни и грозная когда-то,Теперь в цепях, недвижностью объята».И я сказал поэту: «Если мне151 Возможно посмотреть на Бриарея{187},То укажи его мне поскорее».Поэт сказал: «Здесь близко, в стороне154 Увидишь ты громадного Антея{188},Свободен он и может говорить;Он нам с тобой поможет, может быть,157 На дно скорбей ужаснейших спуститься.А тот, о ком ты спрашивал сейчас,В другом вертепе должен находиться160 Закованный, и вид его в сто разСтрашнее Эфиальта…» В то мгновеньеТитан зашевелился и потряс163 Руками вдруг. Едва ль землетрясеньеСильнее может башни потрясти,Как этого чудовища движенье166 Меня перепугало на пути.О смерти мысль тогда меня смутилаСильней, чем прежде; далее идти169 Не мог бы я, – вся кровь моя застыла, —Когда б не знал, что связан был титан.Идти вперед во мне явилась сила.172 Мы подошли к Антею. ВеликанИз мрачного колодца поднималсяНа полторы сажени, но скрывался175 В колодезе его громадный стан.И молвил мой учитель исполину:«О, ты сходивший в славную долину,178 Где десять сотен львов завоевал,Где Сципиона слава увенчалаИ в бегство обратился Аннибал…181 О, ты, о ком молва не пересталаЕще доныне громко толковать,Что мог бы ты победу даровать184 Сынам земли, сражаясь с ними рядом!Не откажись помочь нам и спустиВ ту бездну нар, где скован вечным хладом187 И льдом, Коцит недвижен на пути…Нет, не смотри на нас суровым взглядом,Не говори, что мы должны идти190 К Тифею или к Тицию{189}… Смотри жеБез гнева ты на смертного и нижеТеперь нагнись. Вот этот человек193 Еще живет и кончит, вероятно,Еще не скоро жизненный свой век.Прославит он тебя неоднократно,196 Воздаст тебе он похвалу и честь,Чтоб в светлом мире будущие внукиМогли твою историю прочесть».199 Учитель смолк, и, протянув к нам руки,Гигант Антей (всю силу этих рукИзведал Геркулес сам в тяжкой муке)202 И моего учителя взял вдруг.«Скорей приди теперь в мои объятья,Чтоб мог тебя с собою вместе взять я», —205 Сказал поэт. В минуту ту АнтейМне башней Гаризендой{190} показался,Когда несется облако над ней.208 На миг один я так перепугался,Что всякий спуск другой бы предпочел,Который бы нас свел в пучину зол;211 Но проводник наш тихо подвигалсяИ, наконец, на дно той бездны снес,Где в пропасти холодных, вечных слез214 Сам Люцифер с Иудою томился…Над этой мрачной бездною склонилсяАнтей недолго: голову вознес217 И корабельной мачтой распрямился.