Тайны мозга - Каплан Александр Яковлевич Страница 32

Острова гениальности

Мы задействуем механизмы памяти при любой деятельности — будь то завязывание шнурков на обуви или планирование отпуска, но запуск того или иного вида памяти зависит от контекста этой деятельности. Одно дело вспомнить в деталях вечеринку с деловым разговором, другое дело — ту же вечеринку, но романтическим знакомством. Здесь механизмы памяти зависят от эмоциональной или смысловой значимости события, его важности для конкретных действий. Все это оценивается преимущественно в префронтальной коре больших полушарий мозга, которые постоянно обмениваются запросами с гиппокампом по поводу извлечения той или иной информации.

Бывает, в суете событий, в море информации все сливается в единый гудящий фон, и казалось бы, уже ничто не может вырвать человека из этого потока, как вдруг мелькнет еле слышный тревожный аромат духов — это сработали фильтры непроизвольного внимания, префронтальная кора тут же запросила гиппокамп, а тот уже через лимбическую систему развернул воспоминание.

— Непроизвольное внимание сразу заставляет вас отвлечься от чего бы то ни было, чем вы заняты, — разъясняет профессор Уточкин. — Оно вам как бы говорит: «Вот смотри, здесь сейчас что-то происходит, что может быть гораздо важнее, чем то, чем ты сейчас занят. Тебе нужно туда посмотреть, прислушаться и, возможно, быстро как-то отреагировать: либо убежать, либо, наоборот, подойти посмотреть». Поэтому, конечно, непроизвольное внимание — это очень эволюционно важный механизм.

Мозг, видимо, устроен таким образом, чтобы без нашего осознанного контроля автоматически выделять в потоках информации некоторые сигналы, важные с точки зрения прошлого опыта или прогнозов на будущее. Здесь тоже видна оптимальная эргономика — какой смысл расходовать ресурсы мозга на «прослушку» всего, достаточно накопить в своем опыте коллекцию значимых по жизни сигналов и реагировать только на них.

— Допустим, если вы смотрите на какое-то однородное поле, которое заросло травой — трава создает более-менее такую однородную текстуру, — предлагает профессор Уточкин, — и вдруг на этом поле вы видите какое-то яркое пятно. Вполне возможно, что для хищника — это прячущийся в траве какой-нибудь зверек, который может стать его потенциальной пищей. А для этого несчастного зверька такое яркое пятно может стать сигналом, но уже о том, что в поле притаился хищник. Кстати, именно поэтому в эволюции многие виды научились маскироваться своими пятнистыми шкурами, для того чтобы не привлекать к себе внимание. Это очень важное приспособление помогает многим живым существам выжить.

А как далеко простираются возможности нашего мозга заметить в обычном потоке событий что-то необычное, что-то резко изменившееся, внезапно появившееся или исчезнувшее?

— Если в момент, когда происходит изменение, ваше восприятие, пусть на короткий миг, прервется — например, вы моргнете или вы переведете взгляд, то этих секунд будет вполне достаточно для того, чтобы это изменение осталось вами незамеченным, — констатирует доцент Уточкин. — Конечно, если ваше внимание не было сосредоточено на объекте непосредственно перед тем, как изменение произошло, — тогда обман не пройдет. А так, при полной рассредоточенности, вы можете даже не заметить подмены собеседника, с которым разговариваете.

Возможно ли такое допустить, что мозг человека с его непревзойденным в природе интеллектом может не заметить то, что происходит у него на виду?

Профессор И.С. Уточкин в своем исследовании этого феномена в Высшей школе экономики с использованием прибора слежения за взором показал, что вокруг объекта на экране, к которому привлечено внимание испытуемого, существует настоящая «слепая зона», в которой чтобы там ни происходило, остается незаметным для испытуемого.

Что же, наше избирательное внимание, а теперь мы знаем, что это целый комплекс отношений между мозговыми структурами, работает избирательно и автоматически по собственным законам нейроэргономики и человек иной раз не в силах увидеть даже то, что находится у него непосредственно перед глазами. Вот почему одни события надолго откладываются в нашей памяти яркими образами, а другие с легкостью забываются. Может феномен забывания — это не что иное, как результат работы избирательного внимания. Как можно запомнить то, что находится в «слепой зоне», иными словами — «черную кошку в темной комнате»?

Но как тогда быть с теми, кого мы называем обладателями феноменальной памяти? Как им удается помнить, казалось бы, все, если они обладают все тем же избирательным вниманием?

Когда в соревнование вступает человек с феноменальной способностью к запоминанию или хотя бы просто с натренированной памятью и со знанием правил мнемоники, обычным людям нет смысла с ними соревноваться. Мнемонисты могут запоминать все подряд: картинки, слова, числа, улицы, чтобы им ни предъявлялось, — все становится объектами запоминания. Казалось бы, у них просто отключены механизмы избирательного внимания.

— Несколько лет назад в Калифорнии выдающийся исследователь памяти Джеймс Макгоу познакомился с женщиной, которая написала ему письмо с просьбой исследовать ее память сочень выраженной формой гипермнезии, — рассказывал профессор Анохин. — Она помнила все дни и все события, которые происходили с ней, начиная с 10 лет. Если ее, к примеру, спросить, что было 18 ноября 1984 года, то она вам расскажет детально, что с ней происходило в этот день. Причем все достоверно, потому что в эти дни попадали проверяемые события: социальные происшествия, телепередачи, спортивные соревнования, политические выступления. Она все воспроизводила досконально.

Феномены гипермнезии говорят о том, что отшлифованный многомиллионной эволюцией мозг человека, а скорее всего — и животных, скрывает в себе еще много возможностей, своего рода «островов гениальности», обычно никак не проявляющих себя в жизни обычного человека. Почему так происходит? А каково это — помнить каждый день, каждую минуту своей жизни, все разговоры и все прочитанные книги? Все без разбору: радости и печали, хорошее и плохое, а по большей части просто не нужное. Как этим людям живется, если нельзя отделаться от целого роя воспоминаний, который постоянно гудит в голове?

В качестве примера такой судьбы профессор Анохин приводит рассказ аргентинского прозаика Хорхе Борхеса, который называется «Фунес», или «Чудо памяти». Случайно упавший с лошади молодой человек получает черепно-мозговую травму, а с ней и необычайную память. Борхес гениально подметил одну важную для нас деталь: уникальная память приводит к тому, что сознание человека становится осколочным, как разбитое зеркало, составленным из огромного числа отображений, которые невозможно связать воедино. При всей своей объемной памяти, молодой человек оказался неспособным к обобщению накопленных в ней объектов и явлений, ему было затруднительно даже свести их к каким-то категориям, не говоря уже о высоких абстракциях.

Так, кстати, было с обладателем феноменальной памяти журналистом Соломоном Шерешевским, сначала по случаю обнаружившим у себя необыкновенную способность запоминать все подряд, а затем построившим на этом свою карьеру эстрадного мнемониста. Его много лет наблюдал один из самых известных отечественных психологов Александр Романович Лурия. Результатом этих наблюдений стала «Маленькая книжка о большой памяти». Шерешевский полностью отдавал себе отчет в том, что «помнить все» — это не дар, а наказание. Его психический мир был заполнен буквально наслаивающимися друг на друга ранее запомненными образами, картинами, фразами, которые фактически не оставляли ему пространства для свободных размышлений. Когда А.Р. Лурия просил Шерешевского вспомнить ряды чисел или слов, которые он давал ему для запоминания несколько лет назад, Шерешевский в точности справлялся с заданием.

В околомедицинской терминологии закрепилось даже новое понятие: «синдром саванта» (фр. savant — ученый), которое объединяет проявления у людей исключительного дара в какой-то одной очень узкой области знаний. Эти «острова гениальности» могут проявиться у человека неожиданно, иногда, вследствие каких-то перенесенных травм, заболеваний или особых психических состояний, но могут сопутствовать развитию психических заболеваний, например, при аутизме. Чаще всего савантизм проявляется в феноменальной памяти, в уникальных способностях к арифметическим преобразованиям и к быстрым операциям с календарем с точным указанием дней недели на конкретную дату и месяц в далеком прошлом или будущем. Некоторые саванты владеют десятками языков.