Иван Грозный: Кровавый поэт - Бушков Александр Александрович Страница 34

Кто все это придумал, в точности неизвестно. Но, как бы там ни было, постройка Свияжска опередила западноевропейскую военную мысль лет на семьдесят: только в первой половине XVII в. знаменитый французский маршал Вобан выдвинул идею создания вместо прежнего «лагеря осаждающих» «базы осады» - какой задолго до того и стал Свияжск...

Летом 1552 г. начался третий поход на Казань под предводительством самого Грозного. К тому времени встревоженный турецкий султан послал крымскому хану янычар и пушки и велел наступать на Москву.

Крымский хан послушно пошел в поход - но напоролся на двигавшуюся к Казани русскую армию, был быстро разбит и скоренько убрался на свой полуостров. Русским теперь ничто не мешало...

Твердой власти в Казани в то время не было. Там только что закончилось очередное «смутное время». Казанским царем до недавнего времени был Шигалей, которого на всякий случай охранял русский отряд из пятисот стрельцов. Антирусская партия затеяла очередной заговор, собираясь убить как Шигалея, так и русского посла князя Палецкого. В Крым отправили гонцов, но Шигалей этих гонцов перехватил, прочитал письма заговорщиков и решил, не мешкая, нанести ответный удар. Пригласил «верхушку» заговорщиков к себе на пир и в разгар веселья велел своей страже резать всех поголовно. Семьдесят человек было убито, какому-то количеству удалось сбежать. Они не стали воевать с Шигалеем, а отправили гонца уже на Русь, обещая перейти в полное подданство Ивану, если он уберег от них тирана Шигалея. Шигалей, узнав об этом, почувствовал себя в Казани как-то неуютно. Как говорится, куда пи кинь - всюду клин. Либо его низложит Иван Васильевич, либо в конце концов зарежут обиженные казанцы. Он бросил престол и уехал в Свияжск, здраво рассудив, что при таком раскладе русские его не тронут, а казанцы уже не достанут...

Вот тут к Казани и стало приближаться русское войско. Казанцы выслали навстречу отряд, но его разбили черемисы. В Казань тем временем приехал родственник ногайского хана, астраханский царевич Едигер, объявил себя царем казанским, велел запереть ворота и отправил Грозному письмо, где ругал последними словами все и всех: и христианскую веру, и Ивана Васильевича, и Шигалея. А в заключение вызвал русских на бой.

Иван вызов принял... Казань обложило русское войско, в составе которого был и Шигалей со своими отрядами.

Казань была крепостью серьезной, ее окружали двойные дубовые стены, пространство меж которыми засыпали камнем и глиной, - тогдашние пушки с такими укреплениями справиться не могли. Ширина стен - восемь с половиной метров, высота - восемь. Под стенами был вырыт еще и ров. За воротами, чтобы уберечь их от ядер, установили набитые землей срубы («тарасы»). Гарнизон состоял из тридцати трех тысяч воинов, а в лесу под Казанью затаился тридцатитысячный конный отряд под командованием некоего Япанчи.

План татар заключался в том, чтобы одновременно ударить по русским с двух сторон - пехотой из Казани и конницей Япанчи. Русские этот план сорвали: отряд под командованием Горбатого-Шуйского (3000 конных и 15000 пеших) притворным отступлением выманил Япанчу из леса, окружил и уничтожил почти полностью.

Началась осада Казани, продолжавшаяся более двух месяцев. Все это время велись, говоря современным языком, саперные работы: вырыли две линии укреплений с артиллерийскими позициями, поставили башни с артиллерией и принялись обстреливать город. Некий мурза Намай, из шигалеевцев, сообщил Грозному, что осажденные берут воду из родника возле речки Казанки, куда добираются по прорытому из крепости подземному ходу. Русские десять дней вели туда подкоп, наконец, когда стали уже слышать голоса ходивших в тайнике татар, закатили одиннадцать бочек пороха и подпалили фитиль... Грохнуло на совесть, и осажденные остались без воды.

Потом заложили еще три подкопа. Вторым подорвали кусок городской стены у Арских ворот и Арскую башню, лишив осажденных выгодной позиции. Третий подкоп рыли 39 дней, он был длиной 200 метров и вел к городской стене. Четвертый подвели под Ногайские ворота.

Руководили этим оставшиеся неизвестными по именам немецкие (и вроде бы английские) инженеры, но сохранились сведения, что в работах активно участвовали (и не простыми исполнителями) и русские: дьяк Иван Выродков, Атексей Адашев и князь Василий Серебряный.

Осажденные вовсю использовали нетрадиционные методы боя: по воспоминаниям одного из русских участников осады, ежедневно на восходе на стены выходили «казанские волхвы», кричали заклинания и рукавами халатов нагоняли на русский лагерь ливень. Русский очевидец, кстати, уверял, что казанское колдовство своей цели достигало и на лагерь обрушивался проливной дождь. Русские ответили аналогично: привезли из Москвы царский животворящий крест, которым Грозного благословляли на царство, освятили воду и стали кропить ею вокруг лагеря. Это превозмогло казанское колдовское искусство, и ливни прекратились. Насколько эта «экстрасенсорная дуэль» согласуется с исторической правдой, лично я судить не берусь - но ее участники с той и другой стороны все это применяли всерьез и верили в успешность своих действий...

2 октября взорвали бочки с порохом в обоих подкопах, и русско-татарское войско бросилось на штурм. Лучше всего это зрелище, думается мне, опишет очевидец и участник событий князь Курбский: «Пока мы были далеко от стен, никто не стрелял из ручниц или стрел, а когда мы подошли близко, тогда впервые на нас был пущен огненный бой со стен и башен; тогда стрелы летели густо, наподобие частого дождя: тогда летело бесчисленное множество камней, так что и воздуха не видно было; когда же с великим трудом и бедою подошли мы ближе к стенам, тогда начали нас поливать кипящим варом и бросать целыми бревнами».

Понемногу русские стали одолевать и ворвались в город. К некоторому прискорбию для нашей воинской славы вынужден уточнить, что, оказавшись в Казани, они самым вульгарным образом кинулись грабить ближайшие дома, и это приняло такой размах, что наступление как-то само собой захлебнулось. Татары, видя такое дело, ударили в контратаку. Начался беспорядок, паника, русские стали отступать, а называя вещи своими именами - драпать. Спас положение сам Грозный: он стал со знаменем у ворот и останавливал бегущих (надо полагать, произнося при этом вовсе не божественные и не возвышенные слова), а его отборный отряд бросился в город.

Казанцы, надо отдать им должное, дрались геройски - не побоимся этого слова. Однако русские понемногу одолевали. Глава казанского духовенства, с саблей в руке защищавший подступы к мечетям, был убит. Около часа в царском дворце отбивался самозваный царь Едигер. Как сообщают очевидцы, когда русские все же выломали ворота и ворвались во дворец, Едигер использовал весьма оригинальный метод обороны: выставил вперед изрядное количество лучших казанских красавиц, одетых в усыпанные драгоценностями наряды. Рассчитывал, что штурмующие клюнут на драгоценности, да и красоток не обойдут вниманием, отвлекшись от военных действий.

Однако на сей раз русские сохранили дисциплину и на приманку не клюнули. Битва продолжалась. В конце концов часть казанцев вступила в переговоры и выдала Едигера, а часть пыталась прорваться из города, но была перехвачена русскими и перебита.

Казань была взята. Разъяренные победители в плен брали только женщин и детей, а мужчин резали поголовно - что по меркам того времени было, увы, обычным делом...

Грозный отдал всю казанскую добычу своему войску, а себе взял только пленного Едигера, знамена казанских царей и городские пушки. Забегая вперед, скажу, что на Руси Едигера никто не обижал: он крестился (вроде бы добровольно, хотя кто его знает...) и получил имя Симеон. Ему предоставили подворье в Кремле и даже бояр «для почету», женился он на русской боярышне, жил в довольстве и умер в 1565 г.

В ознаменование победы над Казанью в Москве был построен Покровский собор, который и сегодня может видеть каждый: это и есть храм Василия Блаженного.

Взятие Казани не означало окончательного покорения Казанского царства: еще пять лет продолжались мятежи и восстания, пытались даже восстановить прежнюю власть, пригласив ногайского князя Али-Акрама - но его в конце концов по каким-то своим причинам зарезали сами мятежники, и к 1557 г. со всяким сопротивлением было покончено.