Перерастая бога. Пособие для начинающих - Докинз Ричард Страница 5

Установленный библейский “канон” – то есть совокупность книг, включенных в официальный список, – окончательно сложился только через несколько веков после смерти Павла. Стандартный канон той Библии, которую читают сегодня христиане (точнее, протестанты), включает в себя 27 книг Нового Завета и 39 – Ветхого. (У христиан, исповедующих католицизм и православие, есть еще набор дополнительных книг, нередко называемых апокрифами.)

Хотя в официальный канон входят только евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, мы увидим, что примерно в одно время с ними было составлено множество других жизнеописаний Иисуса. В значительной степени канон был утвержден в ходе съезда церковных иерархов, известного как Римский собор 382 года. Это произошло в те богатые событиями дни, что наступили для христианства после признания его официальной религией Римской империи вследствие обращения императора Константина Великого. Если бы не Константин, вы, возможно, были бы воспитаны в поклонении Юпитеру, Аполлону, Минерве и прочим богам Древнего Рима. Значительно позже христианство распространилось по всей Южной Америке усилиями двух других великих империй: Португальской (в Бразилии) и Испанской (на остальной части континента). Повсеместное присутствие ислама на севере Африки, Индостане и Ближнем Востоке – также следствие завоеваний.

Как я уже сказал, евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна были всего лишь четырьмя из множества ходивших по рукам во времена Римского собора. К некоторым из менее известных евангелий я вскоре еще вернусь. Все они могли бы войти в канон, но по различным причинам ни одно из них туда не попало. Зачастую дело было в том, что их сочли еретическими – это просто-напросто означает, что их содержание противоречило “правоверным” воззрениям участников собора. Некоторую проблему составило и то, что они были написаны чуть позже евангелий от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Но, как мы уже знаем, даже евангелие от Марка появилось недостаточно рано для того, чтобы рассматривать его как надежное свидетельство.

Четыре евангелия, оказавшиеся в привилегированном положении, были выбраны отчасти вследствие причин, имеющих больше отношения к поэтической прихоти, нежели к исторической правде. Так, Ириней – один из богословов, оказавших влияние на историю раннего христианства и известных как Отцы Церкви, – жил примерно за двести лет до Римского собора. И он был убежден, что евангелий должно быть ровно четыре, не больше и не меньше. Ириней указывал (как будто это имело какое-то отношение к делу) на то, что есть четыре стороны света и четыре ветра. Отметил он также (как если бы сказанного было недостаточно), что в Откровении Иоанна божий трон стоит на четырех животных с четырьмя лицами. Судя по всему, этот образ был навеян ветхозаветным пророком Иезекиилем, коему привиделись четыре животных, вышедших из клубящегося вихря, с четырьмя лицами каждое. Четыре, четыре, четыре, четыре – от четверки никак не отделаться. Очевидно, что и канонических евангелий должно быть четыре! К моему прискорбию, подобные “рассуждения” сходят в богословии за логику.

Само Откровение, кстати говоря, было включено в канон лишь позже, а лучше бы его не включали вообще. На острове Патмос некоему парню по имени Иоанн приснился странный сон, и Иоанн записал его. Всем нам снятся сны, зачастую довольно-таки странные. Мои, например, почти всегда такие, но я не записываю их и уж точно не нахожу их настолько интересными, чтобы докучать ими другим людям. По части странности сновидение Иоанна превосходит большинство людских снов (почти как если бы спящий был под действием наркотиков). Оно оказало большое влияние на умы, просто потому что сумело каким-то образом попасть в библейский канон и снискало себе репутацию пророческого. Его очень любят цитировать пылкие американские проповедники. Наряду с Первым посланием апостола Павла к Фессалоникийцам Откровение Иоанна – основной источник уже упоминавшейся здесь идеи о “восхищении Церкви”. Также из него берет начало опасное представление о том, что долгожданное Второе пришествие Христа станет возможным только после так называемой битвы при Армагеддоне. Вследствие этого убеждения некоторые американцы жаждут всеобщей войны на Ближнем Востоке с участием Израиля. Они считают, что это и будет “Армагеддон”.

Книги об “отвергнутых” пользуются поразительной популярностью, и тысячи людей, главным образом в США, искренне лелеют нелепое убеждение, что “восхищение” действительно произойдет. Причем в самое ближайшее время. Существуют даже веб-сайты, рекламирующие платные услуги по уходу за вашей кошкой на случай, если вдруг вас без предупреждения “вознесут” на небо во плоти. Печально, что люди не понимают, насколько велика роль случайности в том, какие книги вошли в канон, а какие оказались… отвергнутыми!

Большой промежуток времени, прошедший между смертью Иисуса и написанием евангелий, – не единственная причина сомневаться в исторической достоверности последних. Кроме того, они еще и противоречат друг другу. Хотя все евангелия единодушно утверждают, что Иисуса сопровождали двенадцать особо приближенных учеников, однако насчет того, кем были все эти люди, нет никакого согласия. Матфей и Лука ведут родословную Иосифа, мужа Марии, от царя Давида через два совершенно не похожих друг на друга ряда предков, коих Матфей насчитал 25, а Лука – 41. Мало того, предполагается, будто Иисус родился от девственницы, – таким образом, считать Иисуса потомком Давида на том основании, что потомком Давида был Иосиф, христиане никак не могут. Также в евангелиях встречаются расхождения с установленными историческими данными – например, о римских правителях и их деятельности.

Еще одна проблема, не позволяющая принять евангелия за правдивое изложение событий, связана с прослеживаемым в них навязчивым стремлением к исполнению пророчеств Ветхого Завета. Особенно это касается Матфея. Он производит впечатление человека, вполне способного выдумать происшествие и вписать его в евангелие, просто чтобы оправдать какое-нибудь пророчество. Самый вопиющий пример – сочиненная им легенда о том, что Мария родила Иисуса, будучи девственницей. Эта одна из тех легенд, которым в полной мере удалось зажить своей собственной жизнью. Матфей рассказывает про ангела, явившегося заверить Иосифа, что его нареченная супруга Мария беременна от Бога, а не от другого мужчины. (Кстати говоря, это расходится с рассказом Луки, где ангел приходит непосредственно к Марии.) Как бы то ни было, Матфей без тени смущения продолжает, честно признаваясь своим читателям, что

все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог[4].

Пожалуй, слово “смущение” я употребил здесь не к месту. У Матфея, кем бы он ни был, представления об исторической достоверности сильно отличались от наших. Исполнение пророчества было для него важнее того, что происходило на самом деле. И он бы не понял, почему я так выразился – “без тени смущения”.

Совершенно не понял Матфей и самого пророчества. Оно находится в седьмой главе книги пророка Исаии. И из чтения этой книги очевидно – впрочем, похоже, не для Матфея, – что речь идет не об отдаленном будущем, а о ближайших событиях. Пророк говорил царю Ахазу о некой конкретной молодой женщине, которая присутствовала там же и даже была на тот момент уже беременной.

“Дева” из приведенной Матфеем цитаты соответствует слову “альма” в древнееврейском тексте Исаии. “Альмой” могли называть девственницу, но могли и просто молодую женщину – примерно так же, как обстоит дело с английским словом maiden, используемым в обоих значениях. Когда книгу Исаии перевели на греческий для той версии Ветхого Завета, называемой Септуагинтой, которую мог читать Матфей, “альма” превратилась в “партенос” – а это слово уже определенно означает именно “девственницу”. Простая ошибка переводчика положила начало повсеместно распространившемуся мифу о Пресвятой Деве Марии, ставшей для католиков своего рода богиней, “Царицей небесной”.