История Древнего Китая - Грэй Джон Генри Страница 6

Выбор императрицы и цариц зависит исключительно от личных качеств или привлекательности избранных женщин, их родство или репутация семьи не имеют значения. Их выбирают следующим образом. Вдовствующая императрица со своими фрейлинами или, при ее отсутствии, принадлежащая к царствующему дому дама, наделенная соответствующими полномочиями, устраивает нечто вроде приема, где присутствуют приглашенные из разных мест империи маньчжурские дамы и дочери знаменосцев. Даму, которую провозглашают belle этого собрания, избирают, дабы в должное время возвести ее в достоинство императрицы. Тех, кого сочли следующими за ней по привлекательности, выбирают царицами. Дочери знаменосцев седьмого, восьмого и девятого рангов представляются вдовствующей императрице, с тем чтобы определенное их число можно было назначить на соответствующие должности дам и служанок при императорской опочивальне. Эту церемонию, по-моему, проводят раз в году. Сходным образом выбирали цариц для древних царей Персии: в книге Есфири упоминается о подобной практике – из «красивых девиц». Молодые женщины, допущенные в гарем, – это, как правило, дочери аристократов и дворян. Однако, поскольку красивая внешность – одно из основных качеств для наложницы, иногда во дворец попадают и женщины более скромного общественного положения. Действительно, из низших слоев общества происходила мать императора Сяньфэна. Она была продавщицей фруктов и своей поразительной красотой привлекла внимание государственного министра, когда он в составе процессии проходил по улице, где жила эта девица. Довольный тем, что нашел такую красавицу, он добился, чтобы ее представили ко двору императора Даогуана, где она со временем и родила злополучного императора Сяньфэна. Я жил в Китае, когда выбирали жену для покойного императора Тунчжи. Имя своей новой императрицы китайцы узнали из Pekin Gazette от 11 марта 1872 года. От имени двух вдовствующих императриц было объявлено, что дама по имени Алутэ была избрана, дабы стать доброй спутницей императора и делить с ним радость и горе. Далее Gazette сообщала, что она дочь Чун И, младшего чиновника академии Ханьлинь, имеющего должность, соответствующую правителю области или начальника департамента. Само собой разумеется, что Чун И – монгольского происхождения. Кроме того, он принадлежит к знамени из синей гладкой материи и является сыном некого Сайшанга, чиновника, снискавшего печальную известность в начале предшествующего царствования: он утратил благосклонность своего государя в 1853 году из-за того, что не смог справиться с Тайпинским восстанием. Из-за поражений, которое потерпел от повстанцев, он был разжалован и не участвовал в общественной жизни. В 1861 году его личный дворец в Пекине был конфискован правительством и превращен в Цзун-ли ямэнь. Это очень ученый человек: в 1865 году он стал чжуаньюанем (старшим по математике или по классике), то есть первым выдержал проводящийся раз в три года экзамен на степень доктора. Мать Алутэ – дочь покойного Туаньхуа, князя Чжэн. Этот князь был признанным лидером выступавшей против всех чужеземных влияний партии, которая к концу правления Сяньфэна доставила так много беспокойства иностранцам. Как бы то ни было, эта партия в ноябре 1861 года очень ловко была свергнута князем Гуном, которого поддерживала императрица-мать. Лидеров потерпевшей поражение партии, выступавшей против всего иностранного, судили и обезглавили, а Туаньхуа в знак императорской милости позволили покончить жизнь самоубийством. В том же выпуске Pekin Gazette, на который мы ссылались, был напечатан второй указ о помещении в гарем его императорского величества трех женщин. Одна из них была дочерью служащего коллегии, ведающей наказаниями, вторая – дочерью начальника области (префекта), а третья – дочерью Сайшанга, деда Алутэ. Женщины, принадлежащие к императорскому семейству, находятся на попечении евнухов, которые выполняют обычные обязанности в императорском гареме.

В каждой из провинций, на которые разделена империя, находится огромное множество чиновников, и все их действия непосредственно или опосредованно находятся в ведомстве соответствующей коллегии или суда. Так, в провинции Гуандун{9}, которую я осмелюсь выбрать для иллюстрации управления провинциями, есть такие гражданские мандарины: генерал-губернатор, губернатор, казначей, младший уполномоченный, судья-литератор, главный судья (последние четыре – одного ранга), шесть даотаев одного ранга, десять начальников области одного ранга и семьдесят два уездных или окружных правителей одного ранга. У каждого из этих чиновников есть совет, помогающий им в исполнении должностных обязанностей. Помимо этих чиновников, в каждом большом и малом городе империи имеется администрация, так что число мандаринов в каждой провинции очень велико. Разные классы чиновников находятся в строгом подчинении друг у друга. Так, администрация деревни подчинена правителю округа или уезда. Правитель округа или уезда подвластен начальнику области, а начальник области, в свою очередь, подчинен даотаю, тот – главному судье или судье, рассматривающему уголовные дела, и так далее вплоть до генерал-губернатора или наместника. Каждый чиновник находится in loco parentis{10} по отношению к своим непосредственным подчиненным, и считается, что мандарины относятся к управляемому ими народу по-отечески. Этот принцип пронизывает все слои общества вплоть до беднейших: люди, стоящие выше на общественной лестнице, играют роль родителей для тех, кто ниже их по положению, и над всеми простирается всеобъемлющее отеческое попечение императора.

Китайским чиновникам определенных рангов не разрешается занимать должности в провинциях, уроженцами которых они являются; им не позволяется также без императорского разрешения заключать брак в провинциях, куда они посланы на службу. Чтобы предотвратить возможность приобретения ими слишком большого влияния в уездах, областях или провинциях, где они служат, их переводят на другие должности – иногда раз в три года, иногда раз в шесть лет. Все чиновники должны назначаться императором по рекомендации коллегии церемоний, члены ее считаются советниками его императорского величества по вопросу назначений на административные должности. Кандидатами на должность по закону должны быть люди, успешно сдавшие большие государственные экзамены на знание классики. Однако мандарины из коллегии церемоний совсем не против за вознаграждение представить его величеству в качестве кандидатов на должность людей, чья экзаменационная степень была куплена, а не получена в результате учебы. Жалованье государственных чиновников очень маленькое. Эта система приводит к самым возмутительным и незаконным поступкам. Таким образом, хотя китайские мандарины ежеквартально получают из императорской казны минимальную оплату, они уходят в отставку состоятельными людьми, вследствие неправедно нажитых ими доходов, к которым они стремятся с ненасытной жадностью. Чиновники долго уже составляют настоящее проклятие страны. Это червь, гложущий ее корень. Своими злоупотреблениями они повергли этот прекрасный край в анархию и бедность.

Военные мандарины в провинции Гуандун также крайне многочисленны. Главой их, конечно, считается маньчжурский генерал.

Обязанности, возложенные на генерал-губернатора, или губернатора провинции, очень трудны. Он отвечает перед императором, в свою очередь отвечающим перед богами, за всеобщий мир и процветание своих провинций. Губернатор должен присматривать за всеми чиновниками и раз в три года направлять в Пекин, в коллегию, ведающую назначением на гражданские должности, сведения о каждом служащем, находящемся под его началом, с краткой запиской о его обычном поведении. Такой информацией снабжают наместника или губернатора непосредственные начальники каждого из служащих. Если генерал-губернатора обвиняют в каком-либо правонарушении, правительство немедленно направляет императорскую комиссию расследовать дело.