Белогвардейщина - Шамбаров Валерий Евгеньевич Страница 8

Но основной, поглощающей все силы будущего вождя деятельностью были склоки, межпартийная и внутрипартийная грызня. О каком-то верховенстве Ленина и речи не шло. Как, кстати, и о «большевистской партии», как таковой. Если социал-демократы делились на меньшевиков и большевиков, то сами большевики делились на «отзовистов», «ультиматистов», «ликвидаторов», «богдановцев», «впередовцев», «примиренцев», «ленинцев», «красинцев»… Ленин был лидером всего лишь одной из тусовок в этой каше, в которой каждая враждовала с себе подобной. Например, если Ленин в 1912 г. проводит Пражскую конференцию, то Троцкий в том же году проводит аналогичную конференцию в Вене, причем более представительную. О каком «вождизме» может идти речь, если на реферате Плеханова о мировой войне Ильича чуть «за бортом» не оставили – места ему не хватило.

Когда с 1912 г. думская фракция социал-демократов (большевиков) начала издавать в России легальную «Правду», в редакцию заочно были включены и Богданов, и Алексинский, с которыми Ленин враждовал. А статьи самого Ильича, посылаемые из Кракова, редактором Черномазовым публиковались далеко не всегда. Например, из 5 знаменитых «Писем издалека», в которых Ленин из эмиграции учил, как развивать Февральскую революцию, было опубликовано 1. А остальные – только после смерти вождя. Так и паясничал за рубежом в свое удовольствие этот человечек, заштатный второсортный лидеришко. Никакого отношения к Февральской революции он не имел. 22 января 1917 года «мудрый и проницательный» ляпнул на собрании молодежи в Цюрихе: «Несомненно, эта грядущая революция может быть только пролетарской… Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв в этой грядущей революции». А она – возьми да грянь через месяц…

Что делать? Подаваться в Россию? Но как туда добраться через фронты? Помог очень полезный контакт – с германскими спецслужбами. Они-то на Ленина глаз давно положили. Еще в 1914-м дали свободно из Кракова уехать, когда остальных русских интернировали. Германия вела войну по-новому, включая идеологическую обработку и разрушение тыла. И большевики-циммервальдисты, ратующие за поражение своего правительства, были ей полезны. Имел ли место прямой шпионаж? Русская контрразведка в 1917 г. располагала доказательствами шпионской деятельности Радека, Раковского, Коллонтай. Кадровыми агентами спецслужб являлись А Парвус, занимавшийся финансированием большевиков, Я. Ганецкий, швейцарский коммунист К Моор – близкий приятель Ильича. А Ленин? Даже без формальной вербовки он не мог не догадываться, какие силы, в каких целях и на какие средства его используют. Документы говорят сами за себя. Указание Германского Имперского банка № 7432 от 2.03.17 представителям всех германских банков в Швеции гласит: «Вы сим извещаетесь, что требования на денежные средства для пропаганды мира в России будут получаться через Финляндию. Требования будут исходить от следующих лиц: Ленина, Зиновьева, Каменева, Коллонтай, Сиверса и Меркалина, текущие счета которых открыты в соответствии с нашим приказом № 2754 в отделениях частных германских банков в Швеции, Норвегии и Швейцарии. Все требования должны быть снабжены подписями «Диршау» или «Волькенберг». С любой из этих подписей требования вышеупомянутых лиц должны быть исполняемы без промедления».

Другой документ – доклад от 16.11.17 большевистских уполномоченных Е. Поливанова и Г. Залкинда, производивших сразу после Октябрьского переворота ревизию архивов.

«Совершенно секретно. Председателю Совета Народных Комиссаров. Согласно резолюции, принятой на совещании народных комиссаров тов. Ленина, Троцкого, Подвойского, Дыбенко и Володарского, мы произвели следующее: 1) В архиве министерства юстиции из дела об «измене» тов. Ленина, Зиновьева, Козловского, Коллонтай и др. мы изъяли приказ германского имперского банка № 7433 от 2.03.1917 с разрешением платить деньги тт. Ленину, Зиновьеву, Каменеву, Троцкому, Суменсон, Козловскому и др. за пропаганду мира в России. 2) Были пересмотрены все книги банка Ниа в Стокгольме, заключающие счета тт. Ленина, Троцкого, Зиновьева и др., открытые по приказу германского имперского банка № 2754. Книги эти переданы Мюллеру, командированному из Берлина».

Ген. Людендорф в мемуарах писал: «Наше правительство, послав Ленина в Россию, взяло на себя огромную ответственность. Это путешествие оправдывалось с военной точки зрения. Нужно было, чтобы Россия пала».

Комментарии, как говорится, излишни.

И 30 человек в опломбированном вагоне – без таможенных досмотров, без проверок паспортов – покатили через воюющую страну. Из Германии – в Швецию, оттуда – в Финляндию и… И вот тут Ленин стал звездой первой величины! Ведь это были первые политэмигранты, вернувшиеся в Россию! Остальные добирались окольными путями – через Францию, Англию, Америку. Помните, как у нас с первыми реэмигрантами в начале 90-х носились? И тут то же самое. Сразу герои! Советы устроили им грандиозную встречу. И себя показать, и сыграть на этой акции. Считали, что получают козырь в давлении на Временное правительство. К тому же приезд Ленина 3 апреля совпал с Пасхой. Улицы были переполнены гуляющим народом. От Петросовета пришли встречать меньшевики, Чхеидзе со Скобелевым. Почетный караул, музыка. Какой-то капитан Ленину с шашкой наголо рапортовал. Прожектора, броневики. Повели в царские покои вокзала. Тут Ильича на броневик поставили – и с выкриков в толпу он начался как лидер. Шествие сопроводило машины с эмигрантами к дому Кшесинской, где размещался Петросовет, дорогу прожекторами высвечивали. И Ильич, войдя во вкус, полил разогретую толпу лозунгами вторично. Уже с балкона.

Четвертого апреля для Совета настало похмелье. Дважды на заседаниях социал-демократов в Таврическом дворце Ленин огласил «Апрельские тезисы», названные потом Плехановым «бредом». Стало ясно, что Ильич приехал не для подмоги социалистам. Что «помогать» он вообще никому не будет. А будет дезорганизовывать работу всех других, чтобы получить себе все. Все, а не один из «портфелей». А уличная толпа, энергию и анархию которой правительство безуспешно пыталось стабилизировать, перенацелить в созидательное русло, – эта толпа наконец-то обрела «пахана», обладающего всеми подходящими чертами решительностью, хитростью, беспринципностью и приспособленчеством. В и без того булькающую брагу попал увесистый кусок свежих дрожжей. Толпа, конечно, не могла знать, что он и ее предаст, как предал коллег по партии. Предаст, когда надобность в разрушительной энергии хаоса отпадет. Но разве толпа когда-нибудь задумывается над подобными мелочами?

Народ все еще пьянел от вседозволенности. Промышленность вошла во вкус забастовок Митинговали и бастовали по мельчайшим поводам. Уже в апреле выпуск продукции упал на 30–40 %. Требования поднять заработную плату намного превышали доходы предприятий (например, в Донбассе требования составили 240 млн. руб. в год при доходах 75 млн.). Локауты, забастовки в городах и на транспорте подрывали систему снабжениями, без того перегруженную войной. А это опять вело к недовольству и к новым забастовкам.

Как только ослабла центральная власть, активизировались национальные движения на окраинах. Сейм Финляндии потребовал независимости. Украинская Рада (т. е. тот же Совет) во главе с Винниченко и Петлюрой начала добиваться автономии (пока). Предъявили права на автономию Кубанское и Донское казачества. Сибирь и Закавказье потребовали для себя отдельных Учредительных Собраний. Северный Кавказ, «замиренный» всего полвека назад, забурлил. Горские народы сразу вспомнили все обиды и счеты между собой, начались конфликты и драки.

Под шумок вместе с политическими, а потом в результате амнистий и массовых побегов вышли на свободу более 100 тыс. уголовников. В Россию хлынули каторжане, ссыльные. Многих тут же мобилизовали в армию (например, в Томском гарнизоне было 2300 уголовников). А те «жертвы старого режима», кто побойчее, не желая надевать шинель, удобно устраивались в местных Советах или в милиции под видом бывших «политических». Полицейский аппарат был уничтожен. Стремительно начала расти преступность. Новую базу для нее создавали многочисленные дезертиры, наводнившие страну оружием. А ведь, кроме правопорядка, полиция в царской России выполняла массу других функций: санитарного, пожарного контроля, статистики, сбора налогов и др.