Секреты теней - Маргарет Петерсон Хэддикс Страница 2

Разве была другая причина для её ареста? Она думала, что смирилась со смертью, но неожиданно её охватила паника. Уже? Этот человек сейчас её убьёт? Или поведёт её умирать куда-то ещё? Как демографическая полиция убивает незаконных детей?

Нина приоткрыла глаза, уж лучше видеть убийцу, чем съёжиться и ждать выстрела. Она приоткрыла глаза… и вздрогнула всем телом. Она узнала этого человека. Это он полными ненависти глазами смотрел, как на неё надевали наручники…

Нина обессиленно прикрыла глаза. Всё это неважно. Его образ отпечатался у неё в голове. Высокий, мускулистый, богато одет, как кто-нибудь с телевидения. Тёмные волосы вьются над высоким лбом. Властный… Джейсон тоже всегда выглядел властно. Только никогда не смотрел на неё с такой ненавистью.

Бабушка Нины всегда говорила: «Если бы взгляды убивали…» «Взглядом можно убить, ба, – хотелось сказать Нине. – Тот взгляд меня убьёт».

Мужчина засмеялся.

– Мне всё равно, заговоришь ты или нет, – заметил он. – Твой сообщник уже рассказал нам всё. Раскололся как орех. Я просто думал, ты захочешь дать свою версию. Может, твой дружок немного приврал, спасая свою шкуру. Выгородил себя, а тебя очернил. Свалил на тебя вину. Понимаешь?

Мужчина практически нашёптывал Нине на ухо, приблизившись так, что она ощущала на щеке его дыхание. Нина почти ничего не соображала. О чём это он?

С минуту она даже не понимала его слова… «сообщник»? Что это? Потом вспомнила детективные романы, которые дома читала вслух тётя Листра, когда не работал телевизор. В тех книгах сыщики обвиняли людей, называя «преступной группой». «Сообщники» – это помощники, напарники. Неужели он говорил про бабушку и тётушек, которые её прятали?

Нина чуть не ахнула.

«Нет! – хотелось кричать. – Вы их не поймали. Не может быть!»

Слёзы ручейками потекли по лицу. Она молчала.

Но он не сказал «сообщники», «они». Один «сообщник», «он».

Нина знала только одного «его».

«Нет, – отчаянно поправила себя она. – Я знаю мальчишек из школы Хендрикса. И пусть мы не слишком близко знакомы, они вполне могли выдать. На самом деле, даже вероятнее, что они меня выдадут».

Нина представила себе мальчишек, с которыми она и её подружки встречались ночью в лесу: трусливые и робкие, как зайцы. Таким не хватит храбрости обратиться к демографической полиции. Все они такие. Кроме одного.

«Нет!» – прогремел в голове протест. Может, она даже закричала вслух.

Даже если забыть, что Джейсон её любит, что он целовал её тайно, при луне… он такой же третий ребёнок, тоже вне закона. Как и все они, дети, что встречались в лесу. Даже если им хотелось выслужиться, предавать её было слишком рискованно.

«Может, это отец? – горько подумала Нина. – Может, бабушка ошиблась, и он знает, что я родилась, что существую. Наверное, хотел выдать и получить награду».

Нина открыла глаза. Разозлившись, она, не моргая, смотрела на ненавистного мужчину.

Он улыбался.

– Да, Скотт… или нужно говорить Джейсон… рассказал нам много интересного, – весело сообщил мужчина. – Оказывается, ты ушлая девица.

Нина закричала. Звук отразился эхом от бетонированных стен камеры, длинным бессловесным воем ярости и боли.

Когда она перестала кричать, мужчины не было.

3

Если утро и наступило, узнать это у Нины возможности не было. Она сидела часами, оцепеневшая, страдая от боли, с разбитым сердцем, скорчившись под ярким светом единственной лампочки.

«Говорят, самое худшее, что с тобой может случиться, это смерть, – размышляла она. – Нет, неправда».

Жаль, что тот человек не убил её. И всё бы закончилось. Она бы умерла… ну не счастливо, но по крайней мере было бы за что уцепиться, во что верить:

«Джейсон меня любит. О, Джейсон, любимый, прощай!»

Через некоторое время после ареста она поняла, что воображает себя и Джейсона трагедийными несчастными влюблёнными из любимых книжек и телесериалов тёти Ценки.

Бабушка и другие тётушки всегда потешались над тётей Ценкой за любовь к таким книжкам и сериалам.

– Ой, держите меня! – вспоминала Нина причитания тёти Листры, когда однажды вечером тётя Ценка читала вслух при свете свечи. – Почему бы этой красавице, жизнерадостной героине просто не сказать Жаку: «Эй, у тебя неизлечимая чахотка. Жизнь слишком коротка, чтобы наблюдать, как ты загнёшься. Чао!»

– Они любят друг друга! – возразила тётя Ценка. – А любовь…

– Это куча мусора, – заканчивала за неё тётя Листра.

Тётя Листра работала в Санитарном департаменте города. Она всегда всё сравнивала с мусором.

Нина жалела бедную сентиментальную тётю Ценку, у которой с первой секунды сериала, с первого предложения в книжке на глаза наворачивались слёзы. Но, наверное, тётя Листра была права. Тётя Листра сказала бы, что Нина была круглой дурой, поверив Джейсону.

«Он хороший, – защищалась она. – Такой сильный и красивый и столько знает…»

Тут Нина впервые задумалась. А откуда он всё знал? Знал, что в лесу встречаться безопасно. Знал про школу Харлоу для девочек. Знал точное время дня, чтобы подсунуть записку под парадную дверь школы, когда девочки идут на уроки. Так, чтобы записку нашла девочка, а не учительница.

Той девочкой оказалась Нина. На неё нахлынули воспоминания.

Два месяца назад в коридоре в школе Харлоу Нина подобрала сложенный листок, мимо которого другие девчонки просто проходили. Она долго держала кремовую плотную бумагу в руке, размышляя, что бы это могло быть. Возможно, в нём не было ничего интересного, ничего, что касалось бы её, может, это извещение о тарифе на электроэнергию или правительственный указ о размере ложек в школьной кухне. Но пока она не открыла листок, у неё была возможность вообразить, что это нечто захватывающее, как приглашение Золушке на бал к принцу. А так как подняла его именно она…

Любопытство пересилило. Нина скользнула пальцем между краями листка, раскрыв заклеенный край, осторожно развернула и прочитала:

Всем девочкам в школе Харлоу,

интересующимся “призраками”.

Присоединяйтесь к ученикам с такими же интересами из школы мальчиков Хендрикса.

Встреча состоится 16 апреля, в восемь вечера в лесу на полпути между нашими школами.

Нина никогда не слышала о школе Хендрикса. Она никогда не была в лесу, ни в одном. Кроме того дня, когда приехала в школу, она вообще не выходила наружу. Её немного обеспокоило слово «призраки». Правильно ли она поняла, что оно значило? В этом слове таилась опасность.

Ей почему-то было всё равно. Она мгновенно поняла, что пойдёт на ту встречу. Она пошла бы, даже если бы в записке было написано: «Всем девочкам в школе Харлоу, кто интересуется молотками» или «плодовыми мушками». Или «карандашами». Или «строительством каналов и акведуков древними цивилизациями»… темой, которую она пропустила мимо ушей на последнем уроке. Будто она все тринадцать лет только и ждала этого приглашения.

Убедить подружек было труднее.

– Нам нельзя выходить наружу, – робко сказала Салли, когда после выключения света Нина шёпотом сообщила тайну.

– Никто такого не говорил, – возразила Нина, стараясь не показывать собственного страха.

Если подружки откажутся, хватит ли ей смелости пойти одной?

– Никто не