Король Лев - Элизабет Рудник Страница 20

– Должно же быть хоть что-то, что мы можем сделать? – умоляюще спросил Пумба, который явно не был рад видеть львёнка таким несчастным.

Симба покачал головой. В прежние времена он бы вероятно сказал «спасибо». Возможно, даже повеселился бы, рассказывая бородавочнику и сурикату о своих сумасшедших приключениях и о том, каким королём станет. Но сейчас львёнок мог думать только о том, что с ним произошло, о маме и папе.

– Нет, если только ты не можешь изменить прошлое, – сказал он.

– Никто не может изменить прошлое, – заметил Тимон. – Но вот будущее – наша специальность.

Заинтригованный Симба всё же поднял взгляд.

– Вы можете изменить будущее? – спросил он.

Пумба кивнул.

– Мы с радостью изменим твоё! – воскликнул он. – Это легко!

Симба не понял:

– Как вы можете изменить то, что ещё не произошло?

Обрадованный тем, что ему задали вопрос, на который он может ответить и показаться умным, Тимон поднял палец. Готовя свой выход, сурикат выдержал нагнетающую паузу.

– Что ж, чтобы изменить будущее, – начал он, – нужно оставить прошлое позади. – И показал пальцем назад.

– Далеко позади, – согласился Пумба. – Я положил своё за тот камень. Или вон за тот?

Отвлёкшись на мгновение, бородавочник принялся обнюхивать кучку совершенно одинаковых камней.

Симба ошеломлённо наблюдал. Тимон просто смешон. Что бы он ни говорил, нет никакого способа изменить будущее. А Пумба просто дурачился. И всё же… львёнок продолжил слушать то, что говорил сурикат. Забыть прошлое? Двинуться дальше? Во всяком случае, это звучало лучше, чем то, что он делал сейчас.

– Послушай, малыш, – продолжал Тимон. – Плохие вещи случаются, и ты не можешь ничего с этим поделать, верно?

– Верно, – согласился Симба.

К удивлению Симбы, Тимон покачал головой.

– Неверно! – крикнул он. – Когда мир поворачивается к тебе спиной, ты тоже должен повернуться к нему спиной! – Когда сурикат был захвачен моментом, его голос становился громче.

Симба с растущим интересом слушал, пока Тимон с Пумбой объясняли ему, что должен делать изгой. Он быстро понял, что у них есть план, включавший в себя оставление прошлого позади, обнимание своего будущего и забывание всего неправильного.

Когда они замолчали, Симба прищурил глаза.

– Но меня учили не этому, – возразил он, думая о Круге Жизни, о котором часто рассказывал ему отец. О том, что всё взаимосвязано, ничто нельзя забывать и всё важно. Это было полной противоположностью тому, о чём сейчас вещали Тимон и Пумба.

Тимон покачал головой.

– Может быть, – предположил он, – тебе нужен новый урок. Повторяй за мной: акуна матата.

– Что? – не понял Симба.

– Это значит «Жизнь без забот», – объяснил Пумба, как будто от этого стало понятнее.

«Точно. Без забот, – подумал Симба, пока Тимон с Пумбой продолжали болтать. – Звучит фантастически. Но как кто-то может жить без забот?»

Тимон и Пумба могли. И они быстро объяснили ему как. Их жизнь, как они сообщили, не всегда была свободной и независимой. Они не всегда жили без забот. Вообще-то Пумба провёл всю юность как «вонючий бородавочник», у которого не было друзей, по крайней мере тех, что могли стоять рядом с ним с подветренной стороны.

И пока они продолжали говорить, он подумал, что, может быть, они правы. Он не мог изменить прошлое. Что случилось, то случилось. Но возможно, только возможно, он смог бы сделать своё будущее… возможным? Пусть это означает жить в пустыне, а не на земле Предков. Пусть он никогда не станет королём, зато он сможет выжить.

Глава тринадцатая

Симба всё ещё думал о том, каким могло бы быть его новое будущее, когда Тимон с Пумбой наконец перестали болтать и осознали, что он всё ещё не сбежал. И что пора идти домой. Запрыгнув на спину Пумбы, Тимон жестом велел Симбе следовать за ними.

Повернувшись, бородавочник побежал по тропинке, которую, казалось, видел только он. Симба пытался не отставать, но он слишком устал, а земля всё ещё была твёрдой, так что он шёл медленнее обычного. Львёнок несколько раз чуть не упал, прежде чем Пумба заметил, что тот отстаёт, и немного притормозил.

До конца путешествия Пумба придерживался более медленного темпа. Симба, которому больше не нужно было спешить, воспользовался возможностью оценить меняющийся пейзаж. Через некоторое время пустынная почва начала размягчаться, и он заметил несколько кустарников, а потом ещё и ещё. Скоро земля покрылась сочной растительностью, кусты уступили место более высоким деревьям. Затем Симба увидел впереди зелёную стену. Он покрутил головой, чтобы убедиться, что это не мираж и он не сошёл с ума от жары и голода. Но зелёная стена по-прежнему была на месте.

Пумба протолкнулся через деревья в пышные джунгли. Симба последовал за ним и ахнул от изумления. Никогда ещё прежде в своей жизни он не видел столько разных цветов. Ярко-зелёный. Энергично-оранжевый. Вкрапления пурпурного и клочья красного. Земли прайда были красивыми, но тусклыми, по сравнению с этим великолепием, их цвета всегда оставались приглушёнными, даже во влажные сезоны, когда трава зеленела ярче всего. Но это место было поистине похоже на рай.

– Добро пожаловать в наш скромный дом, – сказал Тимон, обводя лапкой широкий круг.

– Вы живёте здесь? – с трепетом спросил поражённый Симба.

Тимон кивнул.

– Мы живём там, где захотим, – поправил он.

– И делаем, что захотим, – добавил Пумба.

Симба улыбнулся. Джунгли были красивыми. Может, в конце концов, в этой философии акуна матата что-то есть. Если они живут здесь…

Симба всё ещё улыбался, когда Пумба вывел его на поляну. С одной стороны расположилось гигантское дерево, из земли торчали его толстые корни, длинные ветви и тяжёлые листья обеспечивали прекрасное природное укрытие. Пока Симба осматривался, он заметил рядом с деревом несколько слоняющихся без дела животных.

– Эй, все, внимание! – крикнул Тимон. – Это Симба!

Звери тут же скрылись из виду.

– Ребята, – позвал Пумба, – выходите и поздоровайтесь!

Один за другим, маленькие животные высунулись из своих укрытий. Они все выглядели испуганными.

– Мы умрём! – писклявым голосом прокричал прыгунчик[1]. Длинный тонкий нос грызуна беспрестанно дёргался, а глаза были чересчур большими для такого маленького тела.

Медоед[2] выскочил из норы в земле и указал на Симбу.

– Это лев, – сказал он, ухмыляясь и показывая острые зубы. Но его голос дрожал, как и широкая полоса белого меха на чёрной спине.

– Так оно и есть. – Пумба пожал плечами. – Но