Путешествие в Страну Оз - Лаймен Фрэнк Баум Страница 3

— Уверен, что ты вернешься, — улыбнулся оборванец. — Ты знаешь, хорошие девочки никогда не попадают в беду. С другой стороны, я тоже хороший человек, так что, надеюсь, и мне не грозят неприятности.

Дороти с любопытством взглянула на незнакомца. Его одежда представляла собой сплошные космы и лохмы, обувь была разодрана и дырява, волосы и борода клоками торчали в разные стороны. Но улыбка казалась ласковой, а глаза добрыми.

Дороти спросила:

— А почему ты не хотел попасть в Баттерфилд?

— Дело в том, что в Баттерфилде живёт человек, который должен мне пятнадцать центов, и если он встретит меня, то непременно захочет вернуть долг. А я не желаю иметь деньги, милая крошка.

— Почему? — удивилась Дороти.

— Деньги делают людей надменными и спесивыми, а я совсем не хочу стать таким. Я хочу, чтобы меня любили. А пока у меня есть Магнит Любви, все, кого я встречу на пути, будут любить меня.

— Магнит Любви! А что это такое?

— Если ты никому не расскажешь, я покажу его тебе, — ответил Косматый тихим таинственным голосом.

— Здесь некому разболтать секрет, кроме Тотошки.

Оборванец тщательно обследовал один карман, затем другой, потом третий. Наконец он извлёк маленький пакетик, завёрнутый в мягкую бумагу и завязанный бечёвкой. Он развязал бечёвку, развернул свёрток и достал кусочек металла, по форме похожий на подкову. Этот предмет, тусклый и тёмный, выглядел малопривлекательно.

— Вот чудесный магнит, притягивающий любовь, — взволнованно произнёс Косматый. — Его подарил мне эскимос с Сандвичевых островов, где на самом деле нет никаких сандвичей. Пока магнит у меня, все живые существа, которых я встречу, будут нежно любить меня.

— А почему эскимос не оставил магнит себе? — с интересом разглядывая металлический брусок, спросила Дороти.

— Он устал от всеобщей любви к своей особе и захотел, чтобы его кто-нибудь возненавидел.

Поэтому он отдал магнит мне, а на следующий день его загрыз гималайский медведь.

— И эскимос не пожалел, что расстался с магнитом?

— Не знаю, он ничего не успел сказать, — ответил Косматый, тщательно завёртывая и завязывая магнит и опуская его в другой карман. — Но медведь совсем не казался огорчённым.

— Ты был знаком с медведем? — поинтересовалась Дороти.

— Да. Мы часто играли с ним в мяч на Икорных островах. Медведь любил меня, потому что я обладал магнитом. Я не упрекал медведя за то, что он загрыз эскимоса, поскольку такова его природа.

— Когда-то я знала голодного тигра, которому очень хотелось полакомиться упитанными младенцами, но он никогда не тронул ни одного ребёнка, потому что имел совесть.

— У гималайского медведя, — вздохнул оборванец, — не было совести.

Несколько минут он молчал, видимо, обдумывая случаи с медведем и тигром. Всё это время Тотошка с большим интересом разглядывал его. Пёсик, несомненно, вспоминал о прогулке в кармане оборванца и размышлял о том, как в дальнейшем избежать подобной участи.

Наконец Косматый обернулся и спросил:

— А как тебя зовут?

— Дороти, — ответила девочка и вскочила, — но что же нам теперь делать? Не можем же мы тут вечно сидеть!

— Давай выберем седьмую дорогу, — предложил Косматый. — Семь — счастливое число для маленьких девочек, которых зовут Дороти.

— Седьмую с какого конца?

— Откуда ты начала считать.

Дороти снова принялась считать: седьмая тропинка выглядела точно так же, как все остальные. Однако оборванец поднялся с земли и двинулся в путь, как будто был абсолютно уверен, что эта дорога самая лучшая. Дороти и Тотошка последовали за ним.

Глава 2. Дороти встречает Пуговку

Седьмая дорога оказалась очень неплохой — она петляла и извивалась по зелёным лугам и полям, покрытым маргаритками и лютиками. Время от времени путникам попадались затенённые густыми деревьями полянки. Но нигде не было видно ни одного дома и ни разу им не встретилось живое существо.

Дороти начинала опасаться, что чудесная дорога уводит её всё дальше от родной фермы: она не видела вокруг ничего знакомого, привычного. Но, пожалуй, не стоило и возвращаться назад, на развилку, потому что другая тропинка могла бы увести её ещё дальше от дома.

Девочка шагала рядом с Косматым, который весело насвистывал, чтобы скоротать время в пути. Так они шли, пока не добрались до тенистой поляны, где рос огромный каштан и откуда дорога резко сворачивала в сторону. В тени каштана сидел маленький мальчик в матросском костюмчике и рыл землю какой-то деревяшкой. Вероятно, малыш уже копал давно: яма была такая большая, что в неё мог влезть футбольный мяч.

Малыш продолжал серьёзно и упорно рыть яму. Девочка обратилась к нему:

— Как тебя зовут?

Мальчик невозмутимо взглянул на неё. Его лицо с пухлыми щёчками освещали большие, голубые, очень серьёзные глаза.

— Пуговка, — наконец ответил он.

— А как твоё настоящее имя? — продолжала допытываться Дороти.

— Пуговка.

— Это не настоящее имя! — воскликнула девочка.

— Разве? — спросил малыш, продолжая копать землю.

— Ну конечно нет. Это — прозвище. У тебя должно быть имя.

— Должно быть?

— Естественно. Как тебя зовёт мама?

Малыш перестал копать и задумался.

— Папа говорит, что я сияю, как начищенная пуговица, и мама называет меня иногда Светлая Пуговка.

— А как зовут твоего папу?

— Папа.

— Нет, как его имя?

— Не знаю.

Тут, улыбаясь, вмешался Косматый:

— Всё это не имеет значения. Мы будем называть молодого человека, как его зовут папа и мама, — Пуговка. Это имя ничуть не хуже, а может, и лучше многих других.

Дороти понаблюдала, как мальчик копает, затем спросила:

— А где ты живешь?

— Не знаю.

— А как ты сюда попал?

— Не знаю.

— И совсем не знаешь, откуда ты?

— Нет.

— Наверное, он потерялся, — обратилась Дороти к Косматому и вновь обернулась к малышу:

— Что же ты собираешься делать?

— Копать.

— Но ты же не можешь вечно копать. А что ты будешь делать потом?

— Не знаю.

— Ты же должен знать хоть что-нибудь, — начала сердиться Дороти.

— Должен? — удивился малыш.

— Конечно.

— А что я должен знать?

— Прежде всего, что с тобой будет дальше.

— А ты знаешь, что будет со мной?

— Ну конечно нет.

— А что будет с тобой, ты знаешь? — с серьёзным видом поинтересовался малыш.

— Пожалуй, не знаю, — призналась Дороти, вспомнив о собственных трудностях.

Косматый рассмеялся:

— Никто на свете не знает всего, Дороти.

— Но мальчик, кажется, не знает вообще ничего. Не так ли, Пуговка?

Мальчик покачал головой в очаровательных локонах и невозмутимо