Норвежские волшебные сказки - Елена Рачинская Страница 6

Казалось, они совсем с ума посходили от злобы. Йомфру Энерсен как закричит: «Плевать нам на них всех вместе взятых! Тьфу!».

«Тьфу!.. Тьфу!.. Тьфу!..» – раздалось со всех сторон.

«И я на них плювать хотела!» – гаркнула Берте Хаугане. И все расхохотались.

Тут появился страшный чёрный ворон. «Едет! Едет!» – заголосил он.

И откуда ни возьмись прилетел и бухнулся среди них длинный чёрный оборванец. А в подмышке у него скрипка.

«Вечер добрый, друзья мои!» – выкрикнул он.

«Добро пожаловать, любезный Сатана!» – ответили все хором.

От радости чуть было не забыли, что кофе Чёрту приготовили. А кофеёк-то был ядрёный! Напились они им допьяна. Однако Чёрту, известное дело, не привыкать к горяченькому. Каждую чашку кофе он закусывал горстью раскалённых углей.

Вдруг Чёрт возьми да и прыгни прямо в костёр и заиграй ведьминскую плясовую, так что от струн искры посыпались. Ведьмы взялись за руки и давай вокруг него плясать.

Такой гадости Анна отродясь не видывала и не слыхивала – точно камнем по стеклу скребли. А отвратительнее урода с рогами, что восседал посреди жаркого огня, на всём белом свете не сыщешь.

А уж как ведьмы-то разошлись! Они кружились в танце всё быстрее и быстрее, аж в глазах рябило – будто на водопад с тысячами разлетающихся брызг смотришь. И каким бы страшным ни было это зрелище, Анна не могла удержаться от смеха. Вновь ей пришлось губу закусить, истинная правда! Видели бы вы фрёкен Пребенсен: нос кверху, шёлковые юбки развеваются вокруг тощих ног, а на губах застыла прелестная улыбка. Рядом выплясывает Берте Хаугане: «Оп-ля, хоп-ля-ля!».

Иллюстрация к рассказу «На горе Колсос» из книги «Волшебство», 1892.

«А йомфру Энерсен, вы только поглядите!.. Ха-ха-ха!».

Но самое веселье началось, когда Малла Бёрресен, закружившись в танце, хлопнулась навзничь и сломала свой длинный нос. Вот уж все хохотали; сам Чёрт, восседавший на костре, ржал как сивый мерин.

…Анна была девушкой смышлёной. «Хорошего понемножку, надо и на следующий разок оставить», – подумала она. Потихоньку прокралась обратно к комодному ящику, вынула камни и шепнула: «Неси с горы Колсос!», и ящик во весь опор понёс её домой…

На следующий день йомфру Энерсен всё удивлялась, откуда на дне ящика такая большая трещина.

Малла Бёрресен, очевидно, упала с лестницы, потому как на носу у неё красовался огромный пластырь.

А когда Анна отправилась к лавочнику за зелёным мылом, ей снова пришлось закусить губу, чтобы не расхохотаться. В лавку важно вплыла надменная фрёкен – нос кверху, шёлковые юбки шелестят вокруг тощих ног: «Шпилек для волос на три шиллинга[7]. И будь любезен, голубчик, обслужи меня первой!».

Морской тролль

Как-то поплыли Юхан Перса и Элиас Нильса на острова, поохотиться на морских птиц и собрать птичьих яиц. В тот день им везло: жирных гаг настреляли да яйцами целый ящик наполнили. Из дома они взяли с собой кофе и еду, да к тому же в лодке припасли небольшую фляжку – надо ж себя побаловать. Развели костёр, закурили, поболтали немного о том о сём, а потом Элиас и говорит Юхану: «Последи-ка ты за кофе, а я возьму лодку и порыбачу».

В тот день клёв был отменный, но ни одной рыбёшки поймать не удавалось. Казалось, будто чья-то крепкая рука дёргает за крючок, а когда вытаскиваешь леску – крючок пустой. Тут Элиас и заподозрил, что дело нечисто.

«Ну погоди, раз ты такой голодный, может, вот это попробуешь?» – пробормотал тогда Элиас, посмеиваясь в бороду. Взял старую рыбацкую рукавицу, наполнил её всяким хламом и прицепил на крючок.

Не успел удочку забросить, как леску потянуло на дно. Чувствует Элиас – на крючке что-то тяжёлое. Стал тянуть изо всех сил, да всё напрасно. Но не таков он, чтобы вот так просто сдаваться: намотал леску на уключину, поплевал на руки и давай опять тянуть. Вдруг поклёвка прекратилась. Элиас уж было подумал, что крючок оборвался, как вдруг из воды появился здоровенный морской бычок: головой во все стороны мотает – от рукавицы избавиться хочет. И несётся рыбина прямо на Элиаса. Стукнулась с треском об лодку и легла на воде – на Элиаса во все глаза смотрит. Такой страсти Элиас отродясь не видывал: пасть широко раскрыта, на губе крючок с приманкой болтается, а сама рыбина пыхтит и стонет, жабры раздуваются, словно огромный пузырь, а маленькие косые глаза так и зыркают во все стороны. Тело сплошь покрыто шипами, а кожа висит на ней словно лохмотья.

«Морской тролль», 1881.

Тут Элиаса зло взяло, что какой-то проклятый бычок испортил ему всю рыбалку. «Эй ты, глазей сколько влезет, – крикнул он, – а только я тебя ничуть не боюсь!». Изловчился Элиас, схватил морского зверя, выдернул крючок и плюнул с досады прямо ему в пасть. «Вот тебе, свинья ты этакая!» – и выбросил рыбину в море.

Прошло время, и случилось так, что Элиас опять отправился на рыбалку в те места. На сей раз он был один. Оставил Элиас лодку в тихой заводи и пошёл приготовить кофе. А пока кофе варился, решил побродить по острову. Волны бились о каменистый берег, заливая водой каждую расселину, а вокруг на скалах кричали птицы.

Тут и вспомнил Элиас о рыбине, что попалась ему здесь на крючок не так давно. Видит: откуда ни возьмись, прямо перед ним на камне лежит та самая тварь. «Должно быть, выдра её тут бросила. Дохлая поди, вон как вся высохла», – подумал он и потрогал её ногой. А рыбина возьми да и оживи: стала биться, извиваться как сумасшедшая, пастью воздух хватать. Тогда Элиас поддал её ногой покрепче, так, что полетела она прямо в море.

И вдруг стала рыбина расти, расти и превратилась в жуткое чудище. Поднялось чудище из воды, разинуло пасть размером с корабельный сундук и проревело:

«Ну что, может, и теперь захочешь плюнуть мне в пасть, Элиас?! Только вот что я тебе скажу…»

Дальше Элиас слушать не стал. Кинулся он прочь, да с такой прытью – только пятки засверкали. Вскочил в лодку и всю дорогу до дома грёб так, что пот лил с него градом. И только когда к берегу причалил, вспомнил Элиас, что на острове у него кофе варится.

Дракон

Тысячелетиями лежит дракон на золотых сокровищах. Крылья его покоятся на королевских коронах, драгоценных камнях и сундуках, набитых блестящими кольцами. Зорки его огненные глаза, а пасть изрыгает пламя и дым. Лишь изредка выползает чудовище из своей пещеры, с шумом летит над морем, оставляя за собой дым и искры, как