Мисс Ведьма - Ибботсон Ева Страница 9

И так Ровер жил в своем домике, не зная горя, вплоть до того ужасного вечера, когда Наставница застала Теренса и Билли в саду с банкой в руках, в то время как им давно полагалось лежать в постелях.

– Как вы смеете! – кричала она, несясь по дорожке, как разъяренный верблюд. – Сейчас же в кровать! И немедленно выбросьте этого мерзкого, грязного червяка!

И когда Теренс не сразу ее послушался, Наставница вырвала у него из рук банку с Ровером, вытряхнула ее и принялась топтать содержимое острыми каблуками.

Она искалечила Ровера, и очень сильно. К утру ему не полегчало: в середине его тельца, где каблук проткнул кожицу, зияла рана, и внутренности червяка вываливались наружу. Это было ужасно. Ровер больше не шевелился; он замер, вытянувшись на ладошке Теренса.

Он умирал.

– Привет! – раздался над его головой тихий мелодичный голос, и Теренс увидел перед собой самую прекрасную девушку на свете. Он испугался бы, если бы не ее глаза, такие синие и полные тоски, а тоска была хорошо ему знакома.

– Меня зовут Белладонна, – сказала девушка. – А тебя?

Мальчик покраснел.

– Теренс Мордд, – сказал он, глядя на нее сквозь толстые очки в стальной оправе. – А это, – он сглотнул. – Это Ровер. Только, – добавил он, стараясь не разреветься, – по-моему, он… умирает.

Белладонна внимательно посмотрела на червячка. Ей не показалось, что Ровер – странное имя для земляного червя. Она сразу же поняла, что Теренс ужасно мечтал о собаке, но знал, что никогда ее не получит, вот и назвал своего друга собачьим именем. И еще она поняла, что Теренс прав. Роверу было очень, очень плохо.

– Можно мне его немного подержать? – попросила она.

Теренс колебался. Когда твой друг умирает, нужно быть рядом и помогать ему до конца. Но Белладонна смотрела на него с такой нежностью, что мальчик осторожно раскрыл ладошки и передал ей червяка.

Белладонна склонилась над Ровером. Ее волосы закрыли ладони золотистым покрывалом, в котором раненому червяку было так уютно и тепло. Она стала тихонько напевать незатейливую песенку.

Теренс никогда раньше не слышал ничего подобного. Белладонна пела о влажной, мягкой, жирной земле и о терпеливых червях, которые трудятся в ней год за годом. Она пела о розовой, влажной, упругой кожице, и Теренсу почудилось, что он тоже стал червем, что он проник в душу земляного червя и теперь всегда будет ее понимать. Когда песенка кончилась, Белладонна трижды дунула на свои сложенные домиком ладони и раскрыла их.

– Посмотрим? – предложила она.

– Ой! – радостно воскликнул Теренс.

Маленькая ранка в боку червяка, нанесенная каблуком Наставницы, совсем затянулась. Кожица Ровера снова стала гладкой, не осталось даже шрама, и под изумленным взглядом Теренса Ровер задрал свой острый хвостик так же бойко, как раньше.

Теренс был, наверное, самым некрасивым мальчиком, какого знала Белладонна, но сейчас его лицо светилось, как у маленького ангелочка.

– Он поправился! Он здоров! Вы его вылечили! О, Ровер, ты такой же веселый, как прежде! – Теренс взглянул на Белладонну. – Только вы ведь не давали ему никаких лекарств. Значит, вы ветеринар? – Однако в глазах мальчика застыло недоумение: ему доводилось видеть ветеринарных врачей, и они совершенно не были похожи на Белладонну.

– Ну, не совсем, – сказала Белладонна. – Но иногда я… – Она вздрогнула и остановилась на полуслове.

Со ступенек доносился на редкость противный голос:

– Где этот чертов мальчишка? Снова копается в саду? И зачем его только вытащили из телефонной будки! От него одни неприятности!

Пронзительный голос принадлежал высокой, костлявой женщине с желтым лицом и длинным носом, таким острым, что им, казалось, можно резать сыр.

– Это Наставница, – прошептал Теренс и прижался к Белладонне.

– Ах вот ты где, гадкий мальчишка! Живо в дом, или останешься без обеда! А если я опять увижу у тебя эту склизкую гадость, так и знай, она отправится прямо в унитаз и ты вслед за ней!

Она сбежала по ступенькам, и Белладонна почувствовала, как Теренс сжался в комок.

– Не надо, – тихонько попросил он. – Пожалуйста, не надо. Вы больше никогда его не увидите.

Но Наставница не слушала. Она уже неслась к ним по дорожке.

– И мне хотелось бы знать, – метнула она суровый взгляд в сторону Белладонны, – по какому праву вы вторгаетесь в частные владения.

– Вы не могли бы взять его к себе? – прошептал Теренс.

Белладонна кивнула и почувствовала, как Ровер скользнул к ней в руку. Она обняла мальчика за плечи. Маленькое, худенькое тельце дрожало от страха, и внезапно Белладонну охватил гнев. Белладонна почти не умела сердиться, но в ту минуту она была в ярости.

Она закрыла глаза. Глубоко вздохнула. И обратилась к божеству, чье имя белые колдуньи не произносят вслух:

– О, великий Цернунн, о, Увенчанный Рогами, дай мне силы остановить эту отвратительную особу!

Наставница неумолимо приближалась. И вдруг она остановилась как вкопанная и удивленно уставилась на свою левую ногу. Она попыталась дернуться. Она схватилась за нее руками. Все без толку. Нога будто приросла к земле.

– Ой! – крикнул Теренс. – Смотрите!

На левом башмаке Наставницы вздулся небольшой бугорок. Башмак лопнул, и из него показался зеленый корень. Он змеился по земле, зарываясь в почву. Из башмака выполз новый корень, и еще, и еще… Прямо на глазах они становились все толще; вот они потемнели и изогнулись, как ветви бука, и все тянулись, тянулись к земле.

– Спасите! – верещала Наставница. – На помощь!

Со второй ногой начинало происходить то же самое. Отовсюду – из пяток, пальцев, лодыжек, коленей Наставницы – появлялись нежные зеленые побеги, которые быстро крепли, превращаясь в толстые прочные плети. И вскоре корней стало так много, что они надежно приковали Наставницу к земле.

– На помощь! – в последний раз взвизгнула Наставница.

Никто не услышал ее крика, а корни прорастали уже из ее тела и рук… И вот один тонкий побег проклюнулся прямо из верхней губы. Извиваясь, он потянулся к земле – теперь Наставница даже рта не могла раскрыть.

– Вот это да! – восхищенно проговорил Теренс.

Он все еще прижимался к Белладонне, но уже не дрожал от страха. – Выходит, вы ее заколдовали? Я понял, вы… ты волшебница! Ведьма!

Белладонна кивнула. Она была потрясена не меньше мальчика, ведь заставить человека пустить корни может только… не совсем белая ведьма. Одно дело, если перед вами бегония или кочан капусты; им нравится пускать корни – в корнях их жизнь. Но с наставницами все обстоит иначе. Если это и не настоящая черная магия, то по крайней мере серая! Глаза Белладонны сияли.

– Вы с Ровером принесли мне удачу, – призналась она. – Это самое черное колдовство, какое мне удалось сотворить за всю жизнь.

– Значит, ты белая колдунья? Лечишь, утешаешь и все такое? – спросил Теренс, и Белладонна поразилась его природному чутью. Да и страха, какого можно было бы ожидать от робкого мальчика, он не выказывал. – Но ты хочешь быть черной, да?

– Хочу. Ужасно хочу, – призналась Белладонна.

И рассказала ему про турнир и про Арримана.

Правда, она постеснялась сказать Теренсу о своих чувствах к Арриману, но тот и так наверняка все понял. Он был очень догадливым мальчиком. И вдруг ее осенило.

– Теренс, а тебе не кажется… – Она посмотрела на свою ладонь, где червячок, совсем осмелев, пытался завязаться в узелок вокруг ее пальца. – Как ты думаешь, может быть, Ровер – компаньон? У меня ведь никогда раньше не было компаньона. У других ведьм есть, а у меня нет. Может быть… – Голос Белладонны прерывался от волнения. – Может быть, это Ровер помог мне заколдовать Наставницу?

– Вполне возможно. – Теренс был взволнован не меньше Белладонны. – Только я думал, что в компаньонах у ведьм обычно черные кошки, зайцы и козлы.

– Вовсе не обязательно, – разуверила его Белладонна и рассказала про осьминожку Дорис, муравьеда мадам Олимпии и тучу мух.

– Ровер такой крошечный, – сказал Теренс.