Александр Сосновский - Кабинет доктора Либидо. Том IX (Ц – Ч – Ш – Э – Ю – Я)

Кабинет доктора Либидо

Том IX (Ц – Ч – Ш – Э – Ю – Я)

Александр Сосновский

© Александр Сосновский, 2015

© Екатерина Бирюкова, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ц

Цветаева

Марина Ивановна (1892—1941), великая русская поэтесса.

Родилась 26 сентября (8 октября) 1892 в Москве. Старшая дочь профессора Московского университета, директора Румянцевского музея и основателя Музея изящных искусств Ивана Владимировича Цветаева и его жены Марии Александровны Мейн, происходившей из польского аристократического рода Бернацких. Мать, высоко одаренная художественная натура, любимая ученица Антона Рубинштейна, оказала огромное влияние на воспитание девочки. С шести лет Ц. начала писать стихи на русском, французском и немецком языках. Обучалась в музыкальной школе Зограф-Плаксиной, затем в католических пансионатах Лозанны (Швейцария) и Фрайбурга (Германия), различных частных гимназиях. После смерти матери от чахотки в 1906 Ц. вместе с младшей сестрой Анастасией (1894—1993) остались на попечении отца. В 1908 прослушала курс старофранцузской литературы в Сорбонне.

В 1910 Ц. опубликовала свой первый поэтический сборник «Вечерний альбом», получивший высокую оценку В. Брюсова, Н. Гумилева, М. Волошина и др. мэтров поэзии. Вслед за этим последовали сборники «Волшебный фонарь» (1912) и «Из двух книг» (1913). Получила широкую известность в московских литературных кругах, принимала участие в деятельности кружков и студий при издательстве «Мусагет». 5 мая 1911 в Коктебеле Ц. познакомилась с гимназистом старших классов Сергеем Яковлевичем Эфроном (1893—1941). Эта встреча во многом определила всю ее дальнейшую судьбу. Молодые люди обвенчалась 27 января 1912. В том же году у них родилась дочь Ариадна (Аля). Несомненно, Ц. испытывала к мужу («прекраснейшему из встреченных») глубокое искреннее чувство. Однако, ее представления о любви были значительно шире норм традиционной морали.

На протяжении всей своей недолгой и трагической жизни Ц. находилась в состоянии постоянной влюбленности. Список ее любовных увлечений невероятно обширен и вряд ли поддается полному учету. Прежде всего он отражает духовную, «сердечную», но отнюдь не сексуальную составляющую ее натуры. Хорошо знавший Ц. писатель и мемуарист Роман Гуль утверждал: «В ней не было настоящей женщины. В ней было что-то андрогинное, и так как внешность ее была не привлекательна, то создавались взрывы неудовлетворенности чувств, драмы, трагедии…».

Ц. и сама прекрасно осознавала, что в ней истинно земной «женщины было – мало». «Мужчины ищут „страсти“, т.е. сильного темперамента (душевные страсти им не нужны, иначе нужна была бы я) – или красоты – или кокетства – или той самой теплоты или (для жены) – „чистоты“. (…) Не той страсти, не той красоты, не той игры, не той чистоты, во мне имеющихся».

В письмах к другу Ц. подчеркивала: «Я ненасытна на души», «…потому что я не мужчин любила, а души», а «любовную любовь отбываю как повинность». Ц. воспринимала физическую близость как «дом моей нищеты», здесь «каждая первая встречная сильнее, цельнее и страстнее меня». Еще более откровенно она выразилась в одном из стихотворений:

Обделил меня ГосподьПлотским пламенем.

Зато душевные порывы Ц. не знали никаких ограничений. В июне 1913 из заграницы вернулся старший брат С. Я. Эфрона Петр (1884—1914). Он был болен туберкулезом, недавно развелся с женой и тяжело переживал разлуку с маленькой дочерью. Внешне очень походил на брата. Ц. мгновенно прониклась к нему великим состраданием и нежностью:

…шаги вдали.Скрип раскрывающейся двери– и Вы вошли.И было сразу обаянье.

Как это ни покажется странным, оба брата одновременно заняли место в ее сердце. Из письма от 14 июля 1914: «Мальчики! Вот в чем моя любовь. Чистые сердцем! Жестоко оскорбленные жизнью! Мальчики без матери! Хочется соединить в одном бесконечном объятии Ваши милые темные головы, сказать Вам без слов: «Люблю обоих, любите оба – навек!»

Болезнь Петра Эфрона обострилась, врачи оценивали его положение как безнадежное. Ц. целыми днями просиживала у постели умирающего. В одном из писем она признавалась: «Вы первый, кого я поцеловала после Сережи. Бывали трогательные минуты дружбы, сочувствия, отъезда, когда поцелуй казался необходимым. Но что-то говорило «нет!». Вас я поцеловала, потому что не могла иначе. Все говорило: «Да!». Конец мучительным сомнениям положила смерть П. Я. Эфрона 28 июля 1914.

С ранних лет Ц. обладала способностью сопереживать и восхищаться женщинами. Подростковое увлечение Наденькой Иловайской отразилось в автобиографической прозе («Дом у Старого Пимена», 1934). 16 октября 1914 в салоне поэтессы Аделаиды Казимировны Герцык-Жуковской Ц. познакомилась с С. Парнок, к тому времени уже имевшей немалый опыт однополой любви («Вы слишком многих, мнится, целовали…»). Взаимная страсть возникла с первого взгляда:

Я помню, с каким вошли ВыЛицом – без малейшей краски,Как встали, кусая пальчик,Чуть голову наклоняя.И лоб Ваш властолюбивый,Под тяжестью рыжей каски,Не женщина и не мальчик, —Но что-то сильнее меня!

По воспоминаниям В. Лосской: «Обе сидели в обнимку и вдвоем, по очереди, курили одну папиросу. Для меня она была тогда „une lesbienne classique“ (классическая лесбиянка). Кто из них доминировал? Что писала Софья Парнок? Не знаю».

Сама Ц. ответила на этот вопрос:

Как голову мою сжимали Вы,Лаская каждый завиток,Как Вашей брошечки эмалевойМне губы холодил цветок.Как я по Вашим узким пальчикамВодила сонною щекой,Как Вы меня дразнили мальчиком,Как я Вам нравилась такой…

23 октября 1914, спустя несколько дней после любовного свидания, Ц. попыталась разобраться в своих чувствах:

Под лаской плюшевого пледаВчерашний вызываю сон.Что это было? – Чья победа? – Кто побежден?

С самого начала в отношениях Ц. с С. Парнок ощущался глубокий внутренний драматизм. Неизбежный конец приблизила встреча Ц. с поэтом Осипом Эмильевичем Мандельштамом (1891—1938) зимой 1916. Два дня они бродили по Москве, а когда Ц. возвратилась к С. Парнок, выяснилось, что «У той на постели уже сидела другая – очень большая, толстая, черная». Ц. тяжело переживала разрыв с С. Парнок и сохранила память о ней на всю жизнь. Она посвятила ей циклы стихов «Подруга» и «Ошибка» (1920, опубликован только в 1976). В 1921 Ц. пришла к выводу, что «Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное – какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное – какая скука!»

3 мая 1915 Ц. написала знаменитое «антилюбовное» стихотворение «Мне нравится, что вы больны не мной». Оно адресовано будущему мужу ее младшей сестры Анастасии Маврикию Александровичу Минцу (1886—1917). «Маленький рыжий еврей» некоторое время метался между сестрами, не зная, какую предпочесть. По всей вероятности, для Ц. это была всего лишь только игра. Однако, в результате русская лирическая поэзия обогатилась еще одним шедевром.

Именно М. Минц, познакомил Ц. со своим другом. Никодим (Нуссен; Натан) Акимович (Иоахим) Плуцер-Сарна (1881—1945) родился в Варшаве. Окончил университет в Берне (Швейцария), защитил диссертацию по экономике в Лейпциге. С начала 1910-ых жил в России. Интерес друг к другу возник сразу, однако, 26 мая 1915 Ц. с дочерью и С. Парнок уехала в Коктебель. «Таинственный, загадочный» роман с Н. Плуцер-Сарна начался лишь летом 1916. Он был для Ц. заботливым и внимательным другом. Отношения продолжались ок. трех лет, но не имели продолжения. Н. Плуцер-Сарна был женат и отнюдь не собирался уходить из семьи.

13 апреля 1917 у Ц. родилась вторая дочь Ирина. К осени 1918 она окончательно рассталась с Н. Плуцер-Сарна. Дальнейшая его судьба оказалась трагической: отбыв сталинские лагеря и ссылку в Ташкенте, он умер от инфаркта в нищете и одиночестве. Он вдохновил Ц. на создание нескольких образцов любовной лирики («После бессонной ночи слабеет тело…», «Кабы нас с тобой да судьба свела…», «Вот опять окно…» и др.).