Андрей Красноглазов - Мигель де Сервантес Сааведра. Жизнь и творчество Страница 10

Планировка Мадрида того времени была почти уродливой и хаотичной: маленькие, прижатые друг к другу дома гнездились по обеим сторонам змееобразных улиц. Сама же столичная почва была настолько щедра на различного рода спуски и овраги, что, несмотря на прошествие более чем четырех столетий, Мадрид в своих старых и наиболее типичных районах до сих пор борется с этими неудобствами.

Но, судя по старой гравюре и опираясь на личный опыт, мы находим столицу королевства весьма привлекательным городом, чем-то напоминающим наш Санкт-Петербург. Что касается грязи, то это было обычным явлением в любом европейском городе, если его улицы не были вымощены булыжником или чем-либо подобным.

Мадрид никогда не был захолустным городом, он имеет древнее, почти легендарное происхождение. На протяжении всей истории города испанские монархи так или иначе оказывали ему внимание и уважение, что выражалось, в частности, в многочисленных привилегиях, данных городу.

Здесь постоянно жил король Энрике III, эту традицию продолжили Хуан II и Энрике IV.[46] Именно эти монархи придали Мадриду статус придворного города. Традицию продолжили «католические короли» Фердинанд и Изабелла, великий кардинал Хименес де Сиснерос.

Кульминацией своего развития и возвышения Мадрид обязан императору Карлу V. Дворы в Мадриде имели многие правители Испании, но именно Карл задумал обосноваться в его стенах основательно и надолго. Его сын Филипп II продолжил задуманное отцом и сделал в 1561 году Мадрид центром испанской монархии – гигантской империи с населением в 600 миллионов человек, занимающей 1/8 часть Земли. Правда, на недолгое время город потерял статус столицы, переданный Филиппом III Вальядолиду, но в 1607 Мадрид окончательно стал сердцем страны.

Впервые Мадрид появляется в истории Испании в 932 году под именем Magarit, которое ему дали мусульмане. Исследователь Месонеро Романос в своей работе «Древний Мадрид» полагает, что чуть раньше того времени, когда Филипп II сделал город столицей Испании, он насчитывал от 25 000 до 30 000 жителей. Для сравнения напомним, что в 1565 году Севилья вместе с Трианой насчитывала около 85 000 жителей. Конечно, в то время ни по архитектуре, ни по красоте Мадрид не мог не то что соперничать, даже сравниться с такими городами как Барселона, Сарагоса, Гранада или Валенсия. Мадрид был просто неинтересной провинцией.

Семья Сервантесов обосновалась в Мадриде, но «лекарских» доходов Родриго было явно недостаточно. Как и многие другие медики, он держал парикмахерскую, где был небольшой игорный зал для досужего люда. Среди прочих сюда наведывался Гетино де Гусман, танцовщик из компании Лопе де Руэда.

Несмотря на вечную нехватку средств, Родриго любил жить на широкую ногу и водить знакомство с людьми денежными. К ним относился Гетино де Гусман, который, возможно, стал протеже молодого Мигеля. Гетино был весьма искушен в организации и оформлении различных празднеств, в том числе и для королевского двора. Делал красочные декорации, символические фигуры, разного рода плакаты, сопровождавшиеся стихотворениями. Одним словом, все, что было необходимо для помпезных праздников в столице королевства Мадриде.

10 октября 1567 года увидела свет вторая дочь испанской королевы Изабеллы де Валуа – Екатерина Микаэла. И хотя мальчик, как будущий наследник престола, был бы явно предпочтительнее, празднества предполагали быть пышными. От тех дней до нас дошел сонет Сервантеса, посвященный королеве Изабелле, одно из наиболее ранних стихотворных творений писателя. Сонет был написан в период после приезда Сервантеса в Мадрид, но до смерти королевы Изабеллы в 1568 году.

В Мадриде будущий автор «Дон Кихота» продолжил свое образование в городской школе двадцатилетним юношей, в то время как обычно в пятнадцать-шестнадцать лет здесь завершали обучение. Сказались постоянные переезды семьи.

Городская школа Мадрида существовала давно. Она дотировалась католическими королями Фердинандом и Изабеллой и обладала различными привелегиями. Ученики, окончившие ее, отличались хорошим уровнем знаний[47]. Следующей ступенью образования был уже университет.

В школе сменилось несколько учителей, пока на эту должность не пришел с окладом в 30 000 мараведис плюс один каис пшеницы Хуан Лопес де Ойос – человек, принявший участие в судьбе автора «Дон Кихота». Учитель проживал вместе со своей матерью Хуаной де Сантьяго, вдовой Алонсо Лопеса де Ойос, в церкви Сан Хусто, где был похоронен его отец. У Лопеса было две сестры, Хуана и Урсула – обе замужем – и брат Габриэль. Семья имела хороший достаток: владела несколькими виноградниками, домами, землей. Лопес де Ойос был уроженцем Мадрида и служил священником. Он был уважаемым в городе человеком, пользующимся покровительством могущественного кардинала Эспиноса.

Мигель де Сервантес, пополняя свои знания на мадридской школе, одновременно помогал Гетино де Гусману в сочинении стихов для плакатов и триумфальных арок.

Мадрид 1567 года был полон событий и разнообразных слухов, сплетен. Поход герцога Альбы во Фландрию и жестокое подавление восстания, пленение графов Эгмонта и Горна, лидеров антииспанской оппозиции в Нидерландах…[48] Много домыслов ходило по поводу принца дона Карлоса, о его болезни и странностях.

А в январе он был арестован. Эта новость с быстротой молнии облетела Испанию.

История дона Карлоса еще при жизни Филиппа II стала достоянием легенды. Поговаривали о любви наследника к королеве Изабелле и ревности короля, что вылилось в суровые меры против сына и соперника. Поговаривали, что инфант готовится поднять восстание во Фландрии, что он не согласен с политикой Карла V, который в свою очередь не желал видеть наследником непокорного и страдающего душевным расстройством сына. Однако подлинные причины покрыты туманом. Потом эти страсти лягут в основу драмы Шиллера и оперы Верди «Дон Карлос».

…Но политика мало заботит юного Сервантеса. Дон Мигель продолжает постигать науку под руководством маэстро де Ойос.

В 1568 году произошел загадочный, но очень похожий на очередную любовную историю случай с сестрой Мигеля – доньей Андреа. Некий итальянский дворянин Хуан Франсиско Локадело 9 июня в присутствии доньи Андреа и писца Франсиско Ортиса составил бумагу, в которой говорится, что «находясь в неоплатном долгу и будучи очень обязан сеньоре донье Андреа де Сервантес, дочери Родриго де Сервантеса, жителя данного города и королевского двора (Мадрида. – А.К.), а также потому, что, находясь на этой земле (т. е. в Испании. – А.К.), вдали от своей родины, я страдал болезнями, которые оный сеньор лечил, а она, так же, как и ее отец, ухаживала за мной, за что я очень признателен и чувствую необходимость отблагодарить и вознаградить все эти труды и старания».

Вознаграждение было весьма и весьма существенным и состояло из длинного перечня различных дорогих предметов, который прилагался к документу. К этому была добавлена еще и сумма в 300 дукатов[49] золотом, по тем временам сумма огромная. Далее следуют новые благодарности донье Андреа за «многие другие добрые дела» (por otras muchas buenas obras) и отмечается, что эти дары составят ее приданое и помогут ей выйти замуж. В дарственной в весьма учтивой и корректной форме оговорилось, что полноправно распоряжаться этими дарами может только сама донья Андреа.

Этот удивительный документ породил различные догадки. Некоторые полагают, что столь щедрый дар является лишь откликом на «мистическое побуждение и неизъяснимую привлекательность доньи Андреа». Так считает Франсиско Наварра-и-Ледесма. Но не странно ли вдруг и так щедро одарить юную девушку за одну ее «неизъяснимую привлекательность»?

Другие исследователи полагают, что это плата за медицинские услуги отца и усердие дочери в лечении заболеваний, о которых упоминает даритель. Об этом пишет Эмилио Котарело. Но в таком случае, почему «дарами» было запрещено пользоваться самому Родриго де Сервантесу?

Известный сервантист Перес Пастор считает, что оказанные благодеяния должны помочь девушке выйти замуж, сыграв роль приданого. Но донья Андреа так и не вышла замуж и много лет спустя. Скорее, это больше похоже на откупную. Так или иначе, благодаря этим дарам материальное положение семьи Сервантесов улучшилось.

В это время получают трагическое завершение события, связанные с наследником престола: находясь в заключении, принц дон Карлос отказывался принимать пищу, что вкупе с психическим заболеванием привело к его смерти 24 июля 1568 года. Эта странная смерть, как и само пленение принца, вызвала множество слухов. А еще раньше, 5 июня, герцогом Альба, который командовал испанскими войсками, подавлявшими восстание в Нидерландах, были казнены графы Эгмонт и Горн, руководители аристократической оппозиции. Эта новость, дойдя до Мадрида, усилила кривотолки о связи дона Карлоса с мятежниками в Нидерландах.