Марина Чапман - Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян Страница 10

Получив признание в стае, я поняла, что нужно все же научиться лазать по деревьям. Мне надоело проводить время в одиночестве на земле, пока обезьяны веселились и играли у меня над головой.

После того как я упала с дерева, я на некоторое время перестала даже пытаться научиться по ним лазать. Но мне очень хотелось подняться вверх, подальше от влажной земли, от которой шли испарения, и поближе к солнцу. Листва в джунглях была очень густой, и немного солнечных лучей доходило до земли. Несмотря на буйство красок в джунглях, иногда мне казалось, что я живу в черно-белом мире. Даже ярким днем большая часть поверхности находилась в сумерках, которые изредка пронизывали столбы света. От такого светового контраста у меня даже болели глаза.

Кроме этого я хотела подняться вверх, чтобы дышать свежим, а не застоявшимся воздухом с запахом прелости и гнили. На земле мне бесконечно досаждали насекомые. Я никогда раньше не предполагала, что их царство может оказаться таким разнообразным. Я успела к ним привыкнуть, но мне все равно очень хотелось быть от них подальше. Они прыгали, ползали, летали и кусались. В джунглях встречались жуки, похожие на миниатюрные летательные аппараты (сейчас я бы назвала их вертолетами). Их крылья крутились и жужжали, как лопасти, и при посадке они издавали особые звуки. В лесу жили синие жуки, зеленые жуки, жуки, которые были похожи на блестящие драгоценные камни, а также светлячки, которые очень радовали меня по ночам. Там были жуки, у которых на лбу, казалось, росли ножницы, а также несчетное количество ползающих, неприятных, мягких, как желе, похожих на червей личинок. Мне казалось, что не проходит и дня без того, чтобы я не открыла для себя новый вид жука или насекомого.

Еще в джунглях жило невероятное количество ярко окрашенных лягушек, жаб и ящериц. Я мечтала подняться вверх, подальше от этих лесных обитателей, роящихся и ползающих около всего мертвого и умирающего, и от постоянного запаха прелых листьев.

Несколько месяцев я училась забираться на низкорослые деревья. Я несколько раз за день падала. Иногда эти падения были достаточно болезненными, но я не сдавалась.

Я работала над техникой. У меня не было тех преимуществ, которыми обладали обезьяны, а именно – длинных лап, хвостов и необыкновенного чувства равновесия. Гладкие стволы бразильского ореха, у которых близко к земле не было никаких сучьев, оказались самыми сложными для покорения. Подняться вверх мне помогали свисающие лианы. На невысокие деревья я залезала, используя мускулы всего тела. Сперва я обхватывала ствол коленями и локтями, потом, упираясь в него вывернутыми ступнями, подтягивалась при помощи рук.

Через некоторое время мое тело закалилось, стало жилистым и поджарым. На руках и ногах появились мускулы, а кожа на ладонях, ступнях, локтях и коленях стала сухой и жесткой от постоянного контакта с древесной корой. От сухости эти места шелушились. Мне нравилось шелушить свою сухую кожу, и я могла проводить за этим занятием долгие часы.

Как я уже говорила, влезть на гладкое дерево бразильского ореха было совсем непросто. Я подолгу висела на стволе в поисках места, куда можно поставить ногу или ухватиться рукой. На деревья, покрытые лианами, забираться было гораздо проще, но с ними была другая проблема – лианы быстро умирали и в один прекрасный день просто падали на землю, поэтому лазать по таким деревьям было опасно.

Спускаться с гладких стволов было легче, чем на них залезать. Когда кожа на моих ступнях и ладонях задубела и стала жесткой, я просто ослабляла хватку и скользила вниз. Удар о насыщенную перегноем землю был мягким. Часто я сразу же начинала снова карабкаться вверх. Мне больше нравилось находиться в кронах деревьев, чем внизу, на земле.

Я никогда не забуду тот день, когда впервые добралась до кроны высокого дерева.

Вид, который открылся моему взору, был поистине захватывающим. Я была поражена, ведь я никогда раньше не видела ничего подобного. Меня ошеломили порывы прохладного воздуха. Я даже на какое-то время перестала дышать. Я привыкла, что надо мной нависали кроны деревьев, а здесь, наверху, небо было бескрайним. Я зажмурила глаза от яркого солнца, а когда снова открыла их, то вокруг меня были только верхушки деревьев и небо. Мне казалось, я видела все, что находилось на расстоянии в десятки километров.

Как высоко я забралась? На тридцать метров? Или, может быть, на шестьдесят? При взгляде вниз у меня кружилась голова, особенно когда ветер начинал раскачивать деревья. Я очутилась в другом, незнакомом мире, в котором было два цвета: ярко-синий цвет неба и зеленый, как брокколи, цвет листвы на верхушках деревьев.

Стая обезьян занималась своими делами, и никто не проявил интереса к тому, что я смогла вскарабкаться наверх. Я же, понятное дело, была на седьмом небе от счастья. Я оказалась там, где обезьянам нравилось бывать больше всего, и теперь понимала почему. Я словно купалась в море зеленых листьев, которые расстилались передо мной насколько видит глаз. Кроны деревьев иногда росли уступами, словно мягкие изумрудные ступеньки лестницы.

Я решила, что если сорвусь, то смогу зацепиться на растущие ниже сучья и ветки, и начала исследовать новую территорию. По пятам за мной шла Белохвостка. Я обратила внимание, что листья при близком рассмотрении оказались желто-зелеными. Возможно, на них оседала пыльца растущих наверху цветов, повернувших свои лепестки в сторону солнца. Казалось, их яркий желтый цвет отражал солнечные лучи, и от этого все кругом приобретало золотой оттенок.

Здесь было гораздо суше, чем внизу, и не так жарко. Прохладный ветер охлаждал нагреваемое беспощадными солнечными лучами тело. Обезьяны устроили себе в ветвях специальные лежанки или места для сидения. Здесь, вдали от земли и высокой влажности, они могли с удовольствием сидеть и ковыряться в шерсти друг друга. Их лежанки были сооружены из сломанных сучьев, положенных крест-накрест на толстые живые ветки деревьев (обезьяны любили ломать сучья, демонстрируя свою силу). Чтобы было мягче сидеть, обезьяны клали сверху кору и листья.

Свои лежанки обезьяны использовали не только для отдыха. Они прыгали, играли, кричали и резвились. При этом они ужасно много пукали. От обезьяньего пука в воздухе стоял неприятный резкий запах. Но меня это нисколько не расстраивало – я привыкла к этим запахам. Я была несказанно счастлива от того, что наконец поднялась наверх и осуществила свою мечту. Мне казалось, что я вырвалась из темницы и стала одной из обезьян. В принципе, это было недалеко от истины. Мое тело стало худым и сильным, гораздо сильнее, чем у обычного ребенка в моем возрасте. Кожа на подошвах ног и на ладонях была необыкновенно твердой, и питалась я едой из тропического леса. Даже ходить я начала не на ногах, а на четвереньках, как животное. К тому времени я не умела, пожалуй, только летать или далеко прыгать. Мне очень хотелось научиться перепрыгивать с одного дерева на другое или летать на лиане, как это делали обезьяны.