Теодор Гладков - Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков Страница 10

Парадоксально, но многие чекисты, особенно старших возрастов, участвовавшие в революции и гражданской войне, по многим вопросам внешней и внутренней политики стояли на позициях Троцкого, а не Сталина. Сталин для них был всего лишь высокопоставленным партийным работником, выдвинувшимся в последние несколько лет в руководство партии, но никак не вождем и беспрекословным авторитетом по любой проблеме.

Эта наивность будет стоить им не только своих постов, но и жизни. Впрочем, плохо кончит и выдвинувшийся именно благодаря поддержке со стороны Сталина Ягода, последний руководитель органов госбезопасности с дореволюционным партстажем. Человек не столько умный, сколько хитрый и изворотливый, Ягода первыми ступеньками в своей карьере обязан одновременно родством и свойством с близким соратником Ленина Яковом Свердловым. Правда, рано умерший председатель ВЦИК этому никак не способствовал, для него родственные чувства заканчивались за порогом квартиры. Но это правда, что отцы Свердлова и Ягоды приходись друг другу двоюродными братьями. К тому же Генрих Григорьевич женился на родной племяннице Якова Михайловича, дочери его сестры, Иде Авербах. Родной же брат Иды — Леопольд Авербах был третьеразрядным литератором, но зато весьма влиятельным деятелем на «литературном фронте» — председателем пресловутого РАПП — Российской ассоциации пролетарских писателей. На этой стезе Авербах нанес трудно исчислимый вред отечественной литературе. Расстреляли его, однако, уже в бытность на партработе в… Свердловске (!), конечно, не за это, а именно за родство с Ягодой. Примечательно, что секретарем при Авербахе состоял тоже далеко не безгрешный Александр Фадеев. Однако автор «Разгрома» и «Молодой гвардии» свою вину перед сотнями расстрелянных советских писателей, когда он фактически возглавлял ССП, искупил после двадцатого съезда КПСС выстрелом в сердце.

Еще при жизни Менжинского Ягода стал «чистить» аппарат ОГПУ в центре и на местах, постепенно убирая из него авторитетных, профессионально сильных сотрудников, часто старых большевиков, но главное — людей, способных самостоятельно мыслить и отстаивать свое мнение. Так, ловко интригуя, ему удалось убрать из ОГПУ равного ему по должности Трилиссера. Того удалили, конечно же, через ЦК на достаточно крупный пост — заместителя наркома рабоче-крестьянской инспекции РСФСР. Через год Ягода избавился и от преемника Трилиссера на посту начальника ИНО Станислава Мессинга — этого, как тогда говорили, перебросили в наркомат внешней торговли. Еще одного слишком умного — начальника Особого отдела Яна Ольского назначили… начальником сети ресторанов и прочих объектов общественного питания! Позднее их расстреляли…

Ягода умел хорошо подать себя. Он подбил А. М. Горького, чьим земляком, как и Свердлов, был по Нижнему Новгороду, на организацию знаменитой поездки группы видных писателей по только что открывшемуся Беломорско-Балтийскому (ББК) каналу. Ее результатом стало быстрое и роскошное издание книги коллектива авторов о том, как замечательные чекисты перековывают на подобных стройках вчерашних уголовников и вредителей в полноценных граждан Страны Советов.

Не будем сегодня винить авторов очерков, вошедших в этот сборник, в раболепии. Среди них — абсолютно честные люди, например М. Зощенко. Стройка действительно могла произвести на пассажиров теплохода самое благоприятное впечатление. Лагеря ББК еще не стали тогда лагерями смерти, как несколько лет спустя зоны Колымы и Воркуты. К тому же среди заключенных было действительно достаточно много настоящих уголовников, в том числе знаменитостей в своей среде. Писателей приглашали в поездку от имени Горького, живого классика, абсолютного авторитета для каждого советского литератора. Естественно, что приглашение участвовать в поездке, а затем и в сборнике расценивалось ими искренне за большую честь. Однако очень скоро книга была изъята из всех библиотек. Слишком много ее авторов и героев оказались «врагами народа».

Александр Коротков по молодости и краткости пребывания на Лубянке смысла и значения перемещений в руководящем эшелоне ОГПУ не понимал и понимать не мог. В конце концов, переводы с одной работы на другую в принципе дело обычное, а о том, что стояло за каждым конкретным снятием и назначением, рядовые сотрудники не оповещались, а гадать вслух было не принято.

Определенное замешательство — слово «пересуды» тут никак не подходит — вызвало лишь дело Якова Блюмкина. Оно и в самом деле было необычным и само по себе, и по своим последствиям. Для многих старых сотрудников, оно явилось грозным предупредительным «звонком». Речь идет о том именно Блюмкине, который, будучи ранее сотрудником ВЧК, по решению ЦК партии левых эсеров вместе с напарником — оперативным фотографом Николаем Андреевым проник в особняк посольства Германии в Денежном переулке, 5, на Арбате и убил посла графа Вильгельма фон Мирбаха. Цель покушения — сорвать «похабный» Брестский мир. Убийство посла стало сигналом к мятежу 6 июля 1918 года левых эсеров, который был подавлен в одночасье. Эти события, вернее, ружейную и пулеметную стрельбу на московских улицах Саша Коротков хорошо помнил.

Раненный осколком собственной гранаты, Блюмкин сумел выбраться из столицы и уехать на Украину, где некоторое время партизанил. Заочно он был приговорен к трем годам лишения свободы. После освобождения Красной Армией Харькова Блюмкин добровольно явился в ЧК и был затем амнистирован.

Впоследствии Блюмкин вступил в коммунистическую партию, участвовал в гражданской войне, стал чекистом-разведчиком. Не слишком образованный, он обладал природной сметкой, способностями и ярко выраженной склонностью к авантюрам. За свою короткую жизнь он был четыре раза награжден за храбрость и шесть раз ранен, в том числе четыре раза холодным оружием.

Известно, что Блюмкин писал стихи (к сожалению, до наших дней не сохранилось ни строчки) и политические фельетоны в «Правду», одно время он даже входил в Москве в какое-то поэтическое объединение и дружил с Сергеем Есениным. Во всяком случае, неоднократно участвовал в загулах великого поэта. Когда Есенина арестовала ЧК, Блюмкин под личное поручительство добился его быстрого освобождения.

Дружил он и с другими знаменитостями: имажинистами Александром Кусиковым, Анатолием Мариенгофом и Вадимом Шершеневичем, журналистом Михаилом Кольцовым, писателем Валентином Катаевым, художником Робертом Фальком. В «Кафе поэтов» оно же «Домино» на Тверской, угол с Камергерским, его часто видели в компании с Владимиром Маяковским и Сергеем Городецким. Странные, противоречивые отношения были у него с Осипом Мандельштамом. Широко и поныне известен скандал Блюмкина со знаменитым поэтом, но мало кто знает, что они не раз встречались и после. Блюмкин поддерживал связь и с Николаем Гумилевым, которого боготворил. Бывал он даже в домах Алексея Николаевича Толстого и Алексея Максимовича Горького. Вместе с Николаем Рерихом участвовал в экспедиции в Китай.