Юрий Емельянов - Троцкий. Мифы и личность Страница 10

Троцкий умолчал о том, что говорилось «при свете кузнечного горна или кухонного очага», но не исключено, что, выражая недовольство арендаторами Яновки, работники вспоминали об их вере и национальности. Понятие «арендатор» и «еврей» на Украине были издавна почти идентичны. При этом ни то ни другое не пользовалось почетом. Как отмечал В.В. Шульгин, «малороссийские исторические песни наполнены горькими жалобами на «жидив-орендарив».

Шок от того, что самые любимые им люди – родители и родные – являются объектами насмешливых, а то и злых суждений, мог лишь усугубиться от сознания того, что эта хула исходила от людей, которые в соответствии со всеми известными мальчику с детства представлениями погрязли в невежестве и пороке. Ведь они были деревенскими жителями, которые не ходили в синагогу, не соблюдали субботы, ели свинину, не знали древнееврейского языка, не читали Талмуд, не соблюдали никаких правил в еде и гигиене, предписанные в Торе, и, стало быть, по всем признакам были грубыми и порочными дикарями. Это лишь подтверждало представления, сложившиеся в голове у мальчика, о том, что со времен Древнего Египта везде и всегда евреев преследуют люди невежественные и порочные.

Однако даже если Лейба Бронштейн не столкнулся бы в Яновке с неприязненным отношением к своим соплеменникам, то вскоре он сполна мог познакомиться с проблемой антисемитизма, которая не ограничивалась Украиной и возникла задолго до рождения украинского народа. Постоянная напряженность в отношениях еврейского народа с другими народами позволила профессору Соломону Лурье заявить: «Везде, где только ни появляются евреи, вспыхивает и антисемитизм».

В своем исследовании «Антисемитизм в древнем мире» С. Лурье обнаружил антисемитские (или юдофобские) высказывания в сочинениях многих древнегреческих и древнеримских авторов, в которых образ жизни евреев получал крайне негативную оценку, их сильные стороны получали превратное истолкование, их слабости выпячивались и им приписывались ряд отталкивающих качеств. Лурье писал: «Над ними издеваются, встречая их, они – любимый персонаж на подмостках мима».

Однако презираемый ими народ одновременно вызывал у древних греков и римлян страх своей способностью к сплочению в защите своих интересов, своим умением отстаивать и укреплять свои позиции в чужих странах. Известный римский философ Сенека говорил о «еврейской угрозе», утверждая: «Обычай этого преступнейшего племени приобрел такую силу: что он принят уже по всей земле; побежденные предписали законы победителям». Прославленный трибун Рима Цицерон говорил о всесилии еврейского влияния: «Известно, что это за сила, какое у них единодушие, как велико их значение на собраниях. Я буду говорить шёпотом, так, чтобы меня слышали только судьи: ведь найдутся (и здесь) такие, которые станут подстрекать против меня и против лучших людей; ну, так я не стану им помогать и облегчать их задачу».

Реакцией евреев на отношение греков и римлян, видевших в них опасных варваров, явились ответные утверждения о варварской природе этих народов. Так родились версии о том, что греки и римляне, а также древние египтяне, вавилоняне и другие всеми своими познаниями обязаны иудейской культуре. Профессор С. Лурье ссылался на труд анонимного еврея времен античности, который утверждал, что «Авраам пришел в Египет со всей своей семьей и научил египетского царя Фаретота астрологии… Иосиф первый поделил землю на участки, поставил пограничные знаки и большое количество, стоявшей под паром, земли сделал годной для обработки… Когда Моисей вырос, он научил египтян многим полезным вещам: кораблестроению, машинам для кладки камней, египетскому вооружению, оросительным и военным орудиям; он же изобрел и философию».

Другим следствием растущего антагонизма между евреями и их соседями в античные времена стало установление раввинами множества запретов на общение иудеев с другими людьми. Л. Фейхтвангер писал: «Пользуясь сводом правил, они придали жизни иудеев национальную замкнутость. Они запретили им изучать наречия язычников, читать их книги, признавать их свидетельства на суде, принимать от них подарки, смешиваться с ними через половые связи. Нечистым считалось вино, которого коснулась рука неиудея, молоко, которое выдоила рука иноверца. В суровом, слепом высокомерии отделяли они все более высокими стенами народ Ягве от других народов земли».

«Холодная война» между еврейством и народами Западной Европы не прекратилась, а усилилась по мере распространения христианства и превращения его в господствующую религию. Несмотря на то что «Священное Писание» евреев стало христианским Ветхим Заветом, над еврейским народом тяготело обвинение в убийстве Христа. Враждебное отношение к евреям в католических странах Западной Европы в Средние века отразилось в содержании одной из молитв того времени, открывавшейся словами: «Помолимся за вероломных евреев». В то время как при чтении всех молитв следовало преклонять колени, данную молитву следовало выслушивать стоя и это означало, что католики никогда не намерены склоняться перед «вероломными евреями». Свидетельством взаимной недоброжелательности явилось введение в Средние века в иудейскую пасхальную молитву добавления «об истреблении христиан и еретиков и исключении их из книги жизни».

В свою очередь, многие христиане не жалели сил для того, чтобы буквально исключить евреев из «книги жизни». Массовые избиения и уничтожения евреев в христианских государствах Западной Европы особенно усилились в ходе крестовых походов. Во время и после них то один, то другой христианский король приказывал изгонять евреев из своих владений. Хотя протестантское учение открыло страницы Ветхого Завета для верующих, один из его основоположников Мартин Лютер в своих проповедях не раз обрушивался с проклятиями в адрес евреев.

Хотя историки признают, что в странах ислама евреи, как правило, не сталкивались с жестокими преследованиями, там то и дело от евреев требовали отказа от своей веры и перехода в мусульманство. Еврейский поэт XI века Соломон ибн-Габриоль жаловался: «Исмаил (мусульмане) подобен льву, а Исав (христианский мир) – коршуну; едва один нас оставляет, другой за нас принимается». Став свидетелем создания государства крестоносцев в Палестине, Иегуди Галеви сокрушался: «Как я исполню свой обет, пока Цион (земля Израиля) находится в оковах Едома (христиан), а я изнываю под игом Аравии?»

Обращаясь к многовековой истории вражды к евреям, многие историки предлагали взаимоисключающие объяснения ее причин. Соломон Лурье обратил внимание на то, что «одни видят причину антисемитизма в том, что евреи – выше окружающей их среды и потому вызывали зависть соседей… Другие, наоборот, в том, что евреи в нравственном отношении ниже окружающей их среды – они корыстолюбивы и кровожадны (Ф. Штегеллин); для одних – все дело в том, что евреи проникнуты партикуляризмом, они отделяют себя китайской стеной от окружающих (Э. Шюрер), другие, наоборот, видят историческую ошибку еврейства в том, что оно слишком охотно проникалось чужой культурой (Й. Фрейденталь); одни пытаются делить еврейство древности на два обособленных и враждующих между собой течения и считают, что только одно из этих течений – узконационалистическое – породило антисемитизм (А. Вертолет), другие, наоборот, видят в еврействе древности одну тесно сплоченную семью и объясняют антисемитизм именно этой сплоченностью (Т. Моммзен); одни видят причину антисемитизма в необыкновенном своеобразии и иррациональности еврейского национального характера, представляющего собой тесное соединение крайних противоположностей (Эд. Майер), другие, наоборот, объясняют антисемитизм более или менее случайными причинами временного характера… (Т. Рейнак)».