В. Беляев - Огонь, вода и медные трубы Страница 10

Мне пришлось растолковать ему, что при выстреле надо приклад плотно прижать к плечу тогда и бить не будет.

Вот так дела — подумалось мне. Никогда не стрелял! Вот и повоюй с такими!

Слух у него был действительно слабоват и, приходилось напрягать голосовые связки, чтобы втолковать ему что — либо. До него доходила и нормальная речь, если говорить в самое ухо.

Он был заядлым курильщиком. С табаком было плохо. В качестве курева выдавали махорку. 50 грамм или, как говорили, «осмушку».на двоих. Это надо понимать, как одна восьмая фунта (фунт это 400 грамм). Небольшая такая пачка в коричневой упаковке. Выдавали не регулярно и курильщики очень страдали. Это и определило особую роль махорки на войне. О ней даже песню сложили. Вот отрывки из нее (все, что удалось запомнить).

Как письмо получишь от любимойВспомнишь дальние краяИ закуришь, и с колечком дымаУлетает грусть твоя!

Припев.

Эх, махорочка, махоркаПодружились мы с тобойВдаль глядят дозоры зоркоМы готовы в бой! Мы готовы в бой!

Мне, некурящему парню, эта махорка была не к чему и, это определило мое особое положение в роте.

Курильщики ревниво оберегали меня от пуль и осколков. Были случаи, когда меня за гимнастерку стаскивали с бруствера со словами: — Ты, что? Пулю снайперскую в лоб хочешь получить? Все отлично понимали, что с моим уходом на тот свет или в госпиталь из роты исчезнет дополнительная пайка махорки.

Когда приносили махорку, вокруг меня возникала небольшая свалка, Все старались убедить меня, что свою пайку махорки надо отдать именно ему. Но постепенно Зайцев оттеснил их всех и, прочно завладел моим табаком. Он старался всячески завоевать мое расположение. Отдавал свой сахар. На мой категорический отказ, он в ответ убеждал меня, что сахар не ест и, даже дома, в мирное время, не ел его.

Однажды, наша рота занимала позицию недалеко от болота. Зайцев принес в котелке ягоды. Кажется, эти ягоды называются морошкой. Кисленькие такие, но очень приятные.

Несколько в стороне от наших позиций находилось большое картофельное поле. Картофель уже давно созрел и перезрел, но убирать его было некому.

Туда за картофелем ежедневно направляли двух бойцов с мешками.

Картофельное поле хорошо просматривалось противником. Заметив наших заготовителей, фрицы открывали минометный огонь. Чтобы спастись от мин, бойцы отрыли на поле два окопчика и при обстреле отлеживались в них.

И вот наступила моя очередь идти за картофелем. Мы с Петровым взяли мешки и перебежками добрались до нашего правого фланга. Сплошной траншеи не было. А там за деревьями была дорога, которую наша дивизия должна была перерезать.

Справа от дороги занимала позиции другая рота. Положение, при котором по обе стороны дороги находятся войска, у военных называется «оседлать дорогу»

С востока дорогу оседлали мы, а с запада — немцы. Дорога хорошо простреливалась с обеих сторон. Поэтому справедливо считалось, что дивизия задачу перерезать дорогу еще не выполнила.

Вот мы с Петровым вышли на эту смертельную дорогу. По ней нужно пробежать метров 300, а затем свернуть влево на картофельное поле. Это нам удалось проделать сравнительно быстро и, мы сразу же приступили к работе.

Работа спорилась и мешки были заполнены почти наполовину, когда начался минометный обстрел. В один момент мы оказались в окопчиках и терпеливо ждали окончания обстрела.

После обстрела, заполнив мешки до предела, мы направились к дороге. Здесь мы увидели офицера, который ехал верхом на коне по обочине в направлении наших позиций. В это время раздался вой мины и, мы с Петровым в один миг укрылись в придорожной канаве.

После взрыва мы благополучно вылезли из канавы и тут же увидели лошадь, мчащуюся по дороге без седока

— Смотри! Офицера — то нет!. — закричал Петров.

— Бежим к тому месту, где мы его видели до взрыва. Он, видимо, ранен.

Офицера мы увидели сразу, как только подбежали к этому злополучному месту. Он лежал с открытыми глазами неподвижно. Мы сразу поняли, что он мертв.

Как только мы пришли в роту, то сразу же рассказали ротному об этом происшествии. Он начал названивать по телефону. Вскоре выяснилось, что погибший был начальником штаба 755го стрелкового полка нашей дивизии.

На войне полковое звено командования: командир полка, его заместители, начальник штаба полка и другие передвигались верхом на лошадях. Начиная с дивизии, командование пользовалось легковушками, как правило, это были отечественные машины марки М-1 или, как их называли в народе «эмки».

Во второй половине войны появились американские виллисы. Это нашло отражение в песне фронтовых журналистов. Там есть такая строка.

На виллисе дранномИ с одним наганомМы первыми въезжали в города.

Перед командованием стояла задача выбить противника с этой злополучной дороги, которую бойцы уже прозвали «дорогой смерти»

Комбат капитан Рудь пришел к командиру роты. Между ними состоялся разговор. Мне удалось кое — что из этого разговора услышать.

Две стрелковые роты, которые находились правее дороги, должны в наступательном бою выбить немцев с их позиций. 766 стрелковый полк окажет помощь этим ротам фланговым ударом.

Командование совершенно обосновано считало, что фрицы перейдут с правой стороны дороги на левую и, тут в наступление перейдет наша 9ая рота.

Две роты правого фланга при поддержке станковых пулеметов перейдут дорогу и продолжат давление на немецкий левый фланг. А 766полк по дороге двинется в тыл немцев и создаст для них угрозу окружения. Все это поможет нашей роте продвигаться вперед. Выполнение этого плана и приведет к тому, что шоссейная дорога будет перерезана, освобождена от противника. Задача, поставленная командованием перед нашей дивизией, будет выполнен, но только в отношении шоссейной дороги. Останется еще железная дорога.

С наступлением сумерек командир роты и старшина прошли вдоль наших позиций. Бойцам выдавали патроны, гранаты, индивидуальные перевязочные пакеты. Ротный приказал всем почистить и смазать оружие. За этим занятием мы провели остаток ночи.

На рассвете справа от дороги и немного в тылу послышался гул, напоминающий раскаты грома. Началась артиллерийская подготовка.

По обеим сторонам дороги росли деревья и мы не могли видеть этого боя, но стрельба из всех видов оружия была хорошо слышна.

В полдень мы заметили оживление на позициях противника. Командир роты скомандовал: — «Вперед!»

Мы выскочили из окопов и, стреляя на ходу, устремились на немецкие позиции. С их стороны сначала слышались выстрелы, а затем огонь немцев прекратился. Рота вышла на вражеские позиции. Стало ясно, что противник отошел. Ротный приказал выходить на дорогу и строится. Колонна из серых шинелей двинулась по дороге на запад.