Алексей Попов - 15 встреч с генералом КГБ Бельченко Страница 10

Тут же был отдан приказ о том, чтобы нам выдали форменные фуражки, потому что мы приехали в фуражках полевых войск. Когда мы шли по Ташкенту, нам казалось, что все на нас обращают внимание.

Так непривычно было на своей голове чувствовать этот ярко-зеленый головной убор.

47-й пограничный отряд базировался в г. Керки в Туркмении. Конечно, было обидно из-за такого понижения в звании. Но по порядкам, которые тогда были в Красной Армии, нельзя было занимать низшую должность с более высоким званием. Но мы были молодые, поэтому горевали недолго.

Глава 3

Борьба с басмачами

Средняя Азия представляла в конце 1920–1930-х годов очень сложный регион. Недобитые банды басмачей постоянно вторгались со стороны Афганистана на нашу территорию. Мне было бы интересно услышать о том, как советские пограничники боролись с этими бандами. Какие формы и методы были у этой борьбы. Как местное население относилось к Советской власти, в том числе и к пограничникам.

Помимо этого, интересно узнать Ваше мнение об исторических событиях в нашей стране, очевидцем которых Вы были.

По пути в Керки мы проезжали Бухару, где нам рассказывали диковинные истории про жизнь бухарского эмира, про его гарем, где было около 100 женщин и, как сейчас говорят, мужчин неправильной ориентации, т. е. педерастов. Сам эмир, как нам говорили, был не прочь в своих утехах использовать мальчиков, хотя беспощадно казнил своих подданных, если узнавал, что те грешат тем же.

Город Керки Туркменской ССР, куда я прибыл в марте 1927 года, произвел на меня тягостное впечатление. Началось с переправы на левый берег Амударьи. Государственной переправы еще не существовало. Промышляли ею частные владельцы каюков (лодок). Сажали пассажиров столько, что вода едва не заливала их. Оказалось, что сесть в каюк трудно, так как берег не был оборудован. Требовалось умение прыгнуть в суденышко, чтобы не попасть в реку, кипящую водоворотами. Не менее трудно было и выйти из каюка. А как беспомощно мы чувствовали себя на середине полноводной реки, с тревогой следя за туркменом, который, выбиваясь из сил, орудовал длинным шестом, сопротивляясь течению — именно шестом, а не веслом, ибо только так можно бороться с могучей стремниной горной реки.

Керки хотя и называли городом, но это был большой кишлак, правда, не совсем обыкновенный, ибо в нем сходились торговые пути с Афганистаном. Одна из улиц называлась Таможенной, здесь стояло два ряда европейского типа домов, в них размещалась таможня и жили таможенные служащие. Остальные строения — глинобитные, с плоскими крышами.

В центре города находилась базарная площадь, куда на верблюдах и ишаках приезжали продавцы и покупатели всевозможных изделий. В базарные дни шла очень оживленная торговля. Немало было здесь купцов — туркменов и афганцев. Торговали мясом, шерстью, великолепными коврами, фруктами, а нелегально — контрабандными товарами и наркотиками. Всего было вдоволь, кроме рыбы, хотя рядом протекала Амударья; иногда, правда, нам приносили рыбу, но по высокой цене. Называлась эта рыба скаферингус, с виду похожая на маленького сома, а на вкус даже лучше стерляди. Знатоки утверждали, что такая рыба водится только в двух реках мира: в Амударье и Миссисипи.

В наиболее многолюдных, а, следовательно, и наиболее грязных уголках рынка располагались парикмахеры; бритву им заменял остро отточенный кусок косы или длинный стальной нож — ими они брили и головы, и бороды, предварительно долго массируя кожу мокрыми пальцами без мыла. Благодаря такому массажу бритье проходило совершенно безболезненно, не вызывая раздражения.

В Керки в то время насчитывалось до двух тысяч жителей, из них около 600 русских, большинство которых составляли бывшие ссыльнопоселенцы. В городе были: один кинотеатр, одна русская школа и несколько школ на туркменском языке, больница и военный госпиталь.

Керки являлся окружным центром. Здесь размешались окружной исполком и окружной комитет партии.

Я единственный из всех моих товарищей приехал на границу с женой, вызвав большое удивление у них смелостью этого поступка. Условия жизни были очень тяжелые. Но хочется отметить, что жены для пограничников были надежным тылом и, как могли, скрашивали их скудный быт.

Прибыв в город Керки, мы сразу же явились к помощнику начальника отряда по политической части товарищу Морозову. Человек небольшого роста, подвижный, с проницательным взором, он умел хорошо, четко излагать свои мысли. Он сказал, что уже получил телеграфное распоряжение относительно нас и что мы назначены политработниками в маневренную группу.

Нам с женой выделили кибитку в крепости и дали пару дней на обустройство. Мебели у нас никакой не было, но тумбочки, табуретки и топчан мне удалось получить. Конечно, мне как женатому человеку была отведена кибитка получше.

Случилось так, что прибывшему со мной политработнику Максиму Тельному не досталось места. Пришлось поместить его с нами. Небольшую комнатку перегородили ситцевой шторой, и таким образом у нас образовалось как бы две комнаты.

Опасности поджидали нас на каждом шагу. Это касалось и насекомых. Старожилы разъяснили, что лучше всего спать на разостланной кошме, скорпионы не любили запаха шерсти. Обувь по утрам не рекомендовалось надевать, не вытряхнув ее предварительно, потому что скорпионы забирались туда, где был хоть слабый запах человеческого пота.

С другой азиатской тварью, фалангой, мне пришлось вскоре познакомиться. Как клоп, она обычно взбиралась на потолок и оттуда падала на постель. Первое время мы по нескольку раз за ночь зажигали керосиновую лампу и осматривали стены. Потом надоело.

Почти все приезжие обзаводились настойкой на хлопковом масле или на спирте с убитым скорпионом, чтобы смазывать места, укушенные ядовитой нечистью. Насколько эффективно подобное лечение, мне испытать не пришлось.

Мы сразу же приступили к изучению материалов, характеризующих историю пограничного отряда. Там были названы многие фамилии славных командиров, начальников застав, их помощников, красноармейцев, прославивших себя в боях с басмаческими шайками. А надо сказать, что в этот период басмачество приняло очень широкие размеры.

Мне запомнились материалы, рассказывающие о боевом подвиге командира эскадрона Климова. Он в декабре 1923 года со взводом своих отважных бойцов разгромил в несколько раз превосходящую по своей численности банду в многочасовом бою. Своим личным примером он воодушевлял бойцов, которые самоотверженно сражались. В этом бою погибли пограничники: Острадинов, Васюков и Попов. Тяжело были ранены Червенко, Кривак и другие. Но отважные пограничники, пренебрегая смертью, разгромили многочисленную, вооруженную до зубов шайку басмачей. За отвагу и умелое руководство боем командир эскадрона Климов был награжден орденом Красного Знамени. Это был первый орденоносец Керкинского пограничного отряда.