Борис Соколов - Врангель Страница 10

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

В июле 1914 года в составе полка Врангель выступил на фронт. Жена находилась вместе с ним, работая в медицинских учреждениях частей, которыми он командовал. Конногвардейский и Кавалергардский полки входили в 1-ю бригаду лейб-гвардии Кавалерийской дивизии, а та, в свою очередь, в состав 1-й армии, которой командовал старый знакомый Врангеля по Маньчжурии, генерал от кавалерии П. К. Ренненкампф, благоволивший барону.

Очень скоро Врангель стал первым русским офицером, удостоенным Георгиевского креста в Первой мировой войне. Соответствующий приказ был издан по 1-й армии Северо-Западного фронта 30 августа 1914 года на основании решения Георгиевской думы[8]. В представлении к награждению говорилось: «Стремительно произвел конную атаку и, несмотря на значительные потери, захватил два орудия, причем последним выстрелом одного из орудий под ним была убита лошадь».

Этой высокой награды Врангель был удостоен за бой 6 августа под восточнопрусской деревней Каушен. Там находилась немецкая двухорудийная батарея, которая наносила большой урон русским наступающим спешенным эскадронам. Описывая бой под Каушеном, командир лейб-гвардии Конного полка генерал-майор Б. Е. Гартман, сам раненный в том бою, вспоминал: «Врангель не находил себе места от нетерпения. Вести о потерях, об убитых товарищах доходили до него и лишь усиливали его протест против того, что ему приходится оставаться в тылу, когда его товарищи дерутся. И наконец он не вытерпел. К этому времени к начальнику 1-й гвардейской кавалерийской дивизии генералу Казнакову подъехал с наблюдательного пункта 1-ой Его Величества батареи поручик Гершельман и доложил, что орудие противника в тяжелом положении и что, если помочь спешенным частям свежими силами, то орудия можно будет захватить. Услыхав это, Врангель стал буквально умолять разрешить ему атаковать…»

Получив разрешение командира полка на захват батареи атакой в конном строю, он незаметно приблизился к немецким пушкам на расстояние километра и с первым полуэскадроном бросился на врага. Немцы, не ожидавшие конной атаки, не успели поднять прицел, так что во врангелевском эскадроне пострадали в первую очередь лошади. Тем не менее и людские потери оказались значительными: погибли все офицеры и более двадцати солдат из более чем ста, участвовавших в атаке. Тем не менее конногвардейцы ворвались на немецкие позиции, захватили два орудия, а затем выбили противника из Каушена. Последним артиллерийским выстрелом под Врангелем прямым попаданием картечи была убита лошадь. Он перелетел через ее голову, получив легкую контузию, но тотчас поднялся на ноги и добежал до орудий, где шла рукопашная схватка. Для Врангеля, по словам Гартмана, Каушен стал Тулоном[9].

Впоследствии Борис Егорович Гартман, участник Белого движения на юге России, будет назначен Врангелем начальником 5-го отдела Русского общевоинского союза в Бельгии.

Есть и другие мемуарные свидетельства той славной атаки. Так, великий князь Гавриил Александрович вспоминал: «6 числа был известный бой Гвардейской конницы под Каушеном, во время которого командир 3-го эскадрона Конной гвардии ротмистр барон Врангель… атаковал во главе своего эскадрона немецкую батарею… После боя наш эскадрон был назначен в охранение. Ясно помню, что когда полк собрался вместе, уже почти стемнело. Я стоял в группе наших офицеров, говорили, что Врангель убит; Гревс и Велепольский жалели убитого, как хорошего офицера, которого они знали еще по японской войне. Вдруг в этот момент появляется сам барон Врангель верхом на громадной вороной лошади. В сумерках его плохо было видно и он казался особенно большим. Он подъехал к нам и с жаром, нервно стал рассказывать, как он атаковал батарею…» Воистину — «черный барон», хотя тогда Петр Николаевич еще не носил черкеску.

А вот как описывает знаменитый бой князь В. С. Трубецкой: «6 августа 1914 г. под местечком Каушен в Восточной Пруссии даже был случай, когда один эскадрон лейб-гвардии Конного полка, входившего в состав нашей дивизии, атаковал в лоб (правда, разомкнутым строем) германскую батарею на позиции!.. В этой удивительной атаке (свидетелем которой был и пишущий эти строки и которая, как мне кажется, была единственная в этом роде за всю мировую войну), несомненно, сказались влияние и школа Красного Села[10]. Кстати, командиром эскадрона конногвардейцев был ротмистр барон Врангель, который благодаря этой атаке на батарею приобрел в гвардии большую известность и популярность и быстро пошел в гору».

Конные атаки силой эскадрона, а уж тем более полка или дивизии на европейских фронтах Первой мировой войны были большой редкостью. Протянувшиеся от моря до моря сплошные линии окопов, прикрытые несколькими рядами колючей проволоки и густо насыщенные артиллерией и пулеметами, стали смертным приговором кавалерии. Иная ситуация сложилась на некоторых азиатских фронтах — в Персии и Палестине, где из-за отсутствия сплошной линии фронта оказались возможны кавалерийские рейды полков и даже дивизий в неприятельский тыл. А во время Гражданской войны в России сплошных линий фронта не было почти ни на одном театре военных действий, за исключением польского. Плотность войск и огневых средств в этой войне была на порядок ниже, чем в Первой мировой. Поэтому кавалерия силой в десятки тысяч шашек могла совершать прорывы на сотни километров в тыл неприятеля. А атаковать в конном строю могли даже целые кавалерийские дивизии и корпуса (по реальной силе они примерно равнялись соответственно бригадам и дивизиям времен Первой мировой войны). Врангель же после успеха под Каушеном верил в успех атак в конном строю, и в Гражданской войне перед ним открылось широкое поле деятельности. Барон по праву считался одним из лучших кавалерийских командиров в белых армиях, но до этого было еще долгих четыре года.

Пока же Врангель впервые вкусил плоды всероссийской славы. Его фотография появилась на страницах «Летописи войны» — популярного иллюстрированного военного журнала. Бой под Каушеном широко освещался в русской и союзной прессе. Николай Егорович, находившийся в те дни в Париже, вспоминал: «Накануне нашего отъезда я получил телеграмму о блистательной конной атаке прусской батареи третьим эскадроном Конного полка. Батарея была взята, но, как значилось в телеграмме, при этом погиб цвет русской гвардии. Потери громадные. Этим эскадроном командовал наш старший сын… Жив ли он? Ранен? Телеграммы шли неделями, ответ в Париже я получить не мог. Мы отправились в путь. В английских газетах об атаке у Каушена трубили. Имена погибших офицеров были напечатаны. Слава богу, имени сына в этих списках не было».