Анжела Ламберт - Загубленная жизнь Евы Браун Страница 10

Сборник из двухсот сказок («Сказки братьев Гримм») стал одной из известнейших и важнейших книг на немецком языке. Видимо, она затрагивала какие-то потаенные струны. Собранные и опубликованные в начале девятнадцатого века, эти истории отражали жизненный опыт многих поколений крестьян, на долю которых постоянно выпадали тяготы и страдания. Если предположить, что национальный характер определяется путем анализа тем и архетипов фольклора и сказок, то братья Якоб и Вильгельм Гримм предрекали немецким детям мрачные перспективы. Волчьи стаи мародерствовали в европейских деревнях до самого начала двадцатого века. Само слово «волк» вызывало страх, который нисколько не был преувеличен или глуп. Дикий волк наводил ужас как в фольклоре, так и во многих лесах Европы. Выбранный Гитлером псевдоним «Вольф» (волк) можно трактовать в самом что ни на есть фрейдистском духе. Называя себя «господин Вольф», он, возможно, проникал в глубины подсознания гораздо глубже, чем намеревался. Пожелай он воплотить в имени свое видение Германии, «господин Адлер» (орел) был бы более уместен, но Гитлер собирался помыкать своими последователями, а вовсе не позволять им свободно парить.

В этих сказках на ночь маленькие мальчики и девочки подвергаются суровым испытаниям, а когда (и если) возвращаются, то родители чуть ли не разочарованы тем, что они выжили. Подробности их злоключений смакуются с садистским удовольствием. Маленькая Красная Шапочка в своем ярком чепчике — приманка для всякого встречного хищника — по поручению матери отправляется через темный лес, чтобы принести бабушке обед. Притаившийся за соснами волк думает: «Какое нежное юное создание! Какая чудная пухленькая закуска!» Не самая удачная реплика, чтобы нежные пухленькие детишки погрузились в глубокий безмятежный сон. В сказке «Гензель и Гретель» изображена злобная старуха-людоедка; в «Вальпургиевой ночи» описывается ночь, когда ведьмы летят на метлах сквозь тьму как предвестницы прихода Дьявола (эпизод, воссозданный в «Фаусте» Гёте). Эти атавистические кошмары оставляли след в сознании немецких детей и будоражили их воображение всю жизнь. И возможно, готовили их к жестоким поступкам.

Первым отложившимся в памяти подарком моего немецкого дедушки был сборник «Сказки Андерсена» на немецком языке. Книжка с отваливающейся обложкой и пожелтевшими зачитанными страницами до сих пор стоит у меня на полке. Оглядываясь назад, я понимаю, что дед решил подарить мне более милосердные датские истории Ганса Христиана Андерсена вместо их мрачного немецкого эквивалента (хотя это, скорее всего, произошло по чистой случайности). Нельзя, конечно, назвать сказки Андерсена веселыми или оптимистичными — «Русалочка» исполнена чистейшего садизма, — но они затрагивают излюбленные детьми темы: романтические приключения и магические задания, превращения и разоблачение, борьбу невинности со злом. В то время как сказки братьев Гримм изображают настоящие кошмары и жестокость по отношению к беззащитным детям. На форзаце книги дедушка написал карандашом: «Любимой внученьке, Рождество 1949». Краткость и выразительность надписи до сих пор трогают меня до слез. По-моему, родители никогда не называли меня «любимой». Я знаю, что дедушка очень любил меня, мы признали друг в друге родственные души с первой же встречи в Гамбурге в 1947 году, за несколько дней до моего седьмого дня рождения. Ора[2] не был похож ни на кого из семьи. Чуждый условностям, остроумный, любитель книг, он всего в жизни добился сам, был очень начитан и обладал ярко выраженной индивидуальностью. Я мечтала вырасти такой, как Ора, и он тоже на это надеялся.

Другие книги, которые родители Евы читали вслух, пока девочки не умели читать сами, имели такой же не то дразнящий, не то запугивающий характер. Чудовищный Struwwelpeter («Лохматый Петер») с подзаголовком «Веселые истории и забавные картинки» в своем роде уникален. Это сборник смешных (для немцев, по кравшей мере) стихотворений, принадлежащих перу писателя Генриха Гофмана. Никакой связи с фотографом Гитлера — он работал во Франкфурте «врачом в приюте для душевнобольных», кем-то вроде современного психотерапевта. Свою книжку он написал в декабре 1844 года в качестве рождественского подарка маленькому сынишке, будучи уверен, что «сочиненная экспромтом смешная история успокоит маленького антагониста (здесь имеется в виду ребенок, а не душевнобольной), осушит его слезы и позволит врачевателю выполнить свой долг. <…> Книгу переплели, положили под елку, и она оказала на мальчика точно такое действие, как я и ожидал».

Struwwelpeter в нескладных виршах описывает несколько жутких наказаний, ждущих детишек за их обычные детские провинности. Девочка, играющая со спичками, сгорает дотла, мальчику огромные ножницы отрезают палец, чтобы не сосал, а мальчик, который не любит суп, умирает от голода. Нет необходимости проводить параллели с будущим. Книга удовлетворяет естественный интерес ребенка ко всему гротескному, необычному, страшному и безумному, а заодно стимулирует его собственные фантазии о садизме и разрушении. Как бы там ни было, в каждой немецкой семье ее зачитывали до дыр. Сестры Браун, как и моя мать, и их, должны были прийти к выводу, что растут в чуждом милосердию мире.

И Ева и Гитлер любили книжку в стихах с картинками «Макс и Мориц» про двух маленьких безобразников, написанную южногерманским художником, карикатуристом и поэтом по имени Вильгельм Буш. На первый взгляд его истории кажутся этакими благочинными крючками, на которые можно вешать нравоучения, но это лишь уловка, чтобы сделать их приемлемыми для родителей. На самом деле перед нами похвалы двум противным мальчишкам, способным играючи наносить увечья. Девочки Браун приходили в восторг от стихов Вильгельма Буша, не говоря уже о картинках, где толстая крестьянка в фартуке и деревянных башмаках в бессильной ярости созерцает своих драгоценных кур, ощипанных и подвешенных за клювы на бельевой веревке, или где старик в ночном колпаке обнаруживает, что его пышные пуховые перины набиты навозными жуками. Ева, надо полагать, хохотала. Мы с мамой тоже. Замешательство высокомерных взрослых действительно смешно.

Став постарше, Ева и ее сестры прочли «Хайди» Иоганны Спири, приторную историю о девочке-сиротке, живущей с дедушкой в горной швейцарской деревушке, очень похожей на те, что девочки Браун видели в Баварских Альпах. И еще «Бэмби» Феликса Зальтена, австрийского писателя еврейских кровей. Это книга об олененке, который с самого рождения познает безжалостность природы и человека. Как раз такого рода сентиментальные истории нравились Еве. «Бэмби» — гимн закону джунглей и выживанию сильного, но в нем можно усмотреть и политическую аллегорию притеснения евреев в Европе. По крайней мере, так считали нацисты. Поэтому в 1936 году книга была запрещена.