Феликс Курлат - Герои особого назначения. Спецназ Великой Отечественной Страница 10

М. Ф. Орлов характеризовал его как человека, не знавшего страха, а его мотоцикл называл то разъяренным зверем, то кроткой овечкой, но всегда послушным хозяину {58}.

Отличился и другой мотоспортсмен – неоднократный призер соревнований на первенство СССР Равиль Губайдулин. Еще в боях с белофиннами он был награжден медалью «За боевые заслуги».

Когда на одном из участков шоссе под Клином минерам срочно потребовались детонаторы, Равиль, сделав на телогрейке надрезы, вставил в них детонаторы, надел сверху полушубок и, рискуя ежеминутно взорваться, доставил опасный груз по назначению {59}.

Хорошо показали себя и другие мотоциклисты: Юрий Король – связной при М. Шперове, Василий Лебедев, Виктор Сафронов, Георгий Брягин, Виктор Дробицкий, Хосе Гросс и др.

Связь между подразделениями поддерживалась и посредством радио. В распоряжение М. Шперова начальник службы связи майор А. Л. Ломоносов выделил специально группу во главе с воентехником 2-го ранга А. Гусевым. В нее вошли испанец-интернационалист Адольфо Мартинес, а также механик-водитель М. Орлов и другие бойцы.

Одно из подразделений работало около Солнечногорска. Этот город представлял собой в ноябре 1941 г. важный стратегический пункт, где проходило северо-западное острие «клещей», которыми немцы пытались охватить Москву с севера и юга. Поэтому вывод из строя нескольких километров такого шоссе, как Ленинградское, в этом месте в значительной степени способствовал срыву планов врага.

Как это произошло, подробно отражено в мемуарах командира саперной роты М. И. Загородникова {60}. Ее бойцам и командирам из 40 человек было поручено подготовить к электрическому взрыву участок Ленинградского шоссе. За короткое время вручную были вырыты в твердом грунте 80 шурфов двухметровой глубины, заложено в них по 100 кг взрывчатки и по 400-граммовой толовой шашке с электродетонатором. Каждая пара шурфов подсоединялась параллельно к главной электромагистрали, проложенной вдоль шоссе от взрывной машины до самой дальней пары шурфов.

Солнечногорск внезапно заняли немцы, но приказ о взрыве не поступил. Фашистские автоматчики уже обстреливали саперов из леса, а танки из Солнечногорска открыли орудийный огонь вдоль шоссе. Приказа о взрыве все еще не было. Обстановка складывалась тяжелая. Снаряд из танковой пушки перебил электрический провод подготовленной системы. Рядовой Селезнев под огнем автоматчиков и танковых орудий ликвидировал обрыв. Но почему запаздывает приказ? Минуты казались часами. Скромные саперские боеприпасы были на исходе, но бойцы не дрогнули, не отступили, паникеров не оказалось. Приказ привез отважный связной-мотоциклист – испанец Гросс.

Подрывникам была дана команда отойти от дороги. Один поворот рукоятки ПМ-2 – и четыре километра шоссе взлетели на воздух. Все 40 электродетонаторов сработали безотказно.

На Рогачёвском шоссе события разворачивались так же, как и в районе Клина. Здесь через небольшой населенный пункт Мостки шла прямая дорога на Яхрому и на Москву. Перекрыть здесь дорогу означало преградить ближайший путь к Москве {61}.

Что происходило на Рогачёвском шоссе, подробно, день за днем, зафиксировано в дневнике лейтенанта (позже – полковник в отставке) А. И. Авдеева. Омсбоновцы этой группы появились здесь 22 ноября и приступили к работе на правом берегу реки Киморша, в 65 км от Москвы, во взаимодействии со 126-й дивизией {62}. Здесь заминированные объекты не только «сдавались» армейским саперам, но и зачастую их и взрывали омсбоновцы. Как и везде, осуществлялось минирование дороги, мостов и т. д.

Но вот новое направление работы. 25 ноября минеры предприняли удачную попытку взорвать фугасы у деревни Клаусово, чтобы заманить на них побольше врагов. Для этого подожгли первые фугасы и дали несколько выстрелов. Немцы заметили наших бойцов и двинулись на них. Загремели выстрелы. Гитлеровцы приблизились к первым фугасам, которые сработали мощным взрывом. Еще несколько секунд – и… взрыв второй пары.

Этот эпизод показывает, что омсбоновцы не только минировали передний край, но и фактически вызывали огонь на себя, чтобы удержать подольше врага.

Или другой случай в описании Авдеева:

«27 ноября. Ясное утро. Холоднее, чем накануне. После обеда противник открыл сильный огонь. Наши ответили. Взрывы сливались в общий гул, дрожала земля. Из леса показались гитлеровцы. Уперев автоматы в живот, шли на нас, стреляя на ходу. На бруствер вскочил рослый командир. Сбросил полушубок, поднял винтовку над головой.

– Вперед! За мной! За Москву!.. У-рра-а!!

Нам, минерам, запрещалось участвовать в открытых стычках, пока в системе обороны оставались заминированные и еще не взорванные объекты. Но легко ли было удержаться, видя, как другие бросились в контратаку!.. Матросов, Омельчук, Белинский, Нахмансон, Левкин, Лазарев тоже ринулись вперед. Откуда-то, прихрамывая, выбежал начальник инженерной службы полка, участок которого мы обеспечивали. Угрожающе подняв автомат, закричал:

– Назад! Кто разрешил? А мины кто ставить будет?!

Ребята растерянно сгрудились вокруг меня, исподлобья бросая взгляды на подполковника. Тот прислушался к шуму боя, чуть успокоился, усмехнулся:

– Тоже мне воины! У каждого свое дело. Ясно? А теперь – чтоб я вас тут не видел!

Рукопашная схватка подходила к концу. Гитлеровцы не выдержали и отступили. Красноармейцы в грязных маскировочных халатах медленно возвращались, неся раненых и убитых {63}.

О других событиях на этом же шоссе рассказано в книге И. Ю. Давыдова, в которой описано, как М. С. Прудников и А. П. Шестаков разрабатывали операцию по отражению танковой атаки {64}.

В обороне Москвы приняли участие омсбоновцы-интернационалисты. Об этом интересно рассказано в книгах Ивана Винарова, Серны Роке. Воспоминания омсбоновцев-интернационалистов публиковались на страницах «Правды» и других газет, а также в печати ряда стран мира.

Авторы справедливо отмечают, что их борьба определялась тем, что в Великой Отечественной войне решалась не только судьба СССР, но и судьбы народов всего мира. И еще одно немаловажное обстоятельство – воины-интернационалисты имели богатейший опыт борьбы с фашизмом. Это особенно относилось к испанцам. Свой опыт они передавали молодым омсбоновцам. Их вклад в разгром врага под Москвой нельзя исчерпать только количеством взорвавшихся на минах и заложенных ими фугасов, предназначавшихся для фашистов и их танков.

Иван Винаров свидетельствует:

«Испанские коммунисты, бывшие защитники Мадрида, сейчас защищали с тем же мужеством Москву, словно она была Мадридом, словно позади них была Испания… Настоящими героями были и австрийские шутцбундовцы[9], многие из которых здесь тоже пролили свою кровь. Героически сражались и все остальные интернационалисты полка» {65}.