Владимир Корнилов - Демобилизация Страница 10

- А ты всё про одно... Дурень ты, Борька.

- А твой умный? Ему бы такую юшку пустили...

- Он офицер.

- А у солдата что, отсохло... Тоже, знаешь, хочется...

- Им чего-то в чай подливают...

- Враки... Сама не видела, как они тебя глазами... того, а носом... того...

- Брось. Нагорит тебе, Борька.

- Плевать.

Он стал есть прямо у стойки. Разговаривать ни с кем не хотелось. Во всяком случае тут, в столовой. Дома - другое дело. Дома лежит с фурункулезом младший лейтенант Федька Павлов, забулдыга и умница. Дома и стены помогают. И еще придет демобилизованный Гришка, тоже что-нибудь веселое отмочит. А тут, в столовой, стоишь под враждебными взглядами, как на суде чести или на корпусном сборе.

- Вечно что-нибудь с тобой, - унылым голосом выдавил над ухом инженер Забродин. - Теперь вот холодное ешь.

Он взял со стола тарелку с остатками гуляша.

- Перетоскуешь.

- Не переживайте, товарищ инженер, - подмигнула шикарная Зинка. Бореньку - тю-тю - ушлют, а Валентинка ваша будет.

- А ведь точно, - поддакнул Курчев. Он забыл, что Забродин сохнет по Вальке Карпенко почти так же, как Валька по нему, Курчеву. - Не трухай, инженер. Я тебе это... - он не договорил. Ему стало жалко девушку и себя, и даже инженера, который вот тенью бродит за хорошенькой монтажницей, а когда дело дойдет до загса, заведет свои колеса и оторвется на третьей скорости. Все они, брошенные такой народ. Сохнут и плачут, а когда девчонка уже согласна, начинают мстить. "С Забродиным так и будет. Уж слишком он жмотлив и уныл", - подумал Борис. "Но и ты ведь не женишься, - сказал себе. - Нет. Ну и что? Я же не сохну". - "А терся об щеку зачем? - спросил себя. - Вот то-то... Все мы так... Хвастаемся, что за нами бегают". - "Я не хвастаюсь". - "Ври больше". - "Ну, самую малость, разве..." - "А ждешь принцессу?" - "Никого я не жду", - зло ответил себе.

- Спасибо, Зина. Бабки подбей. Вечером рассчитаемся, - кивнул буфетчице и вышел из столовой.

10

Теперь уж снег не сверкал, как в воскресенье, и никаким морем не пахло. Была обыкновен-ная зима с тоскливым ожиданием начальства и взбучки. Гришка, привалясь к стене КПП, поджидал Бориса.

- Выгнал меня Абрамкин. Штатским, орет, на проходной не положено. Ну, теперь начнут у вас болты затягивать.

- Не твоя забота, - отмахнулся Борис.

Но реакция офицеров его все же смущала. Паля в воздух, он не так уж о ней и думал. А теперь, оказавшись один против всех, почти готов был раскаяться. В конце концов, какое кому дело до твоих моральных счетов с Ращупкиным. Тоже мне искатель правды!

Служат люди и служат. А теперь из-за твоей пальбы такое начнется.

"Ну, нет, морду вряд ли бить будут. С мордой - покончено. Даже Ращупкин от своей "сознательности" откажется!"

- Пошли домой. Чего мерзнуть, - сказал Гришке.

- Да, теперь не отвертишься, - вздохнул тот.

- Не бойся. Двух ЧП в день не бывает.

- Съедят тебя, парень, - подтолкнул его кулаком Новосельнов. - Зря я тебе на Журавля клепал.

- А, один чёрт. Да и ты тут ни при чем.

- Не духарись. Я тебя знаю. С такой совестью по пятьдесят восьмой сидеть надо. Да, вот забыл - твоя тетрадь. Абрамкин уже нюхать начал. Я отнял - конспекты, говорю. Только - почерк у тебя такой, что никто не разберет.

Они пошли рядом вверх по улице.

- Съедят тебя, - повторил Гришка. - Один шанс - на весь банк идти. Отстучи прями-ком Маленкову. Так, мол, и так. Имею гуманитарное образование. К технике интереса, то есть - не интереса, а как бы это сказать - склонности не имею. Боишься загубить ответственное дело, потому что матчасть сложна, а ты ничего не понимаешь. Кроме того, уже на возрасте, два-дцать шесть лет, а даже законченного училища нету. Дуй на всю катушку, расписывай. Хорошо бы что-нибудь семейное подпустить. Мол, есть невеста, но не можешь жениться, потому что в части для нее нет работы.

- Это можно, - засмеялся Борис.

- Ну, и про аспирантуру добавь. Хочешь поступать, реферат, дескать, готов и всё в таком духе... Самое главное, обратный адрес не очень раскрывай. Напиши только номер без города. Если у них там кавардачок и они сразу не смекнут, откуда ты такой, то наложат роспись: "отпустить" - и в штабе армии уже ничего сделать не смогут. Только не пиши, какая техника. Просто для тебя, дурака, сложна, потому что ты гуманитарий с минус третьей близорукостью. Усвоил? Только шанец небольшой - один из тыщи!.. Вместо ответа Курчев по-собачьи стал прыгать вокруг Гришки, целовать его в морду, и шедшие сзади офицеры никак не могли понять, когда этот дурак-историк успел нализаться.

11

Тощенький, курчавый, как баран, младший лейтенант Федька Павлов напоминал не Пушкина, а скорее брата поэта - Льва. Слишком у Федьки было худое лицо и был он какой-то дерганый, петушиный. Когда напивался, непременно лез драться. Ползимы проболев ангиной, он теперь мучался чирьями. Они прочно обсели загривок, не позволяя застегивать ворот. Потому Федька сидел дома, а еду ему отправляла с посыльным буфетчица Зинка.

- Привет снайперам, - встретил он Курчева, отрывая голову от миски.

Посыльный, маленький неприметный солдат, сидел рядом с младшим лейтенантом, ожидая, когда тот доест, чтобы еще раз не бегать за грязной посудой.

- Дожуй сначала, - метнул Курчев недовольный взгляд на посыльного.

- Э, секрет полишинеля,- засмеялся Федька, но тут же сморщился. Донимали фурункулы.

- Ешь быстрей, - недовольно сказал летчик-связист Залетаев. Он забрался с ногами на койку и ждал ухода солдата.

В финском домике было три комнаты. В первой, отдельной, жили три младших лейтенанта. Большую, проходную, занимали пятеро: Курчев, Павлов, Гришка, Володька Залетаев и его одно-кашник, который сейчас был в отпуску. Последнюю, запроходную, оккупировала аристократия - два лейтенанта, ветераны части - маленький плешивый Секачёв и язвительный красавец с недолеченным триппером Морев. Все обитатели домика валялись сейчас на койках и вряд ли кто собирался после перерыва на объект в этот благословенный День Пехоты.

Курчев вытащил из-под кровати желтый кожаный двухсотрублевый чемодан, близнец того, что хранился в кладовой у Сеничкиных, и достал из него пишущую машинку.

- Опять за свое? - бросил через открытую дверь Морев.- Тарахти на коленях. Мы играть будем.

- Геть отсюда, - махнул маленький Секачёв солдату. - Завтра доешь, подошел к Федьке и выдернул у того миску. - Пулю черти.

- На четверых?

- Будешь, Григорий Степанович?

- Один хрен... Начфина нету, - отозвался Гришка.

Игроки заняли стол. Курчев поставил углом свою тумбочку, и началась знакомая жизнь - преферанс под аккомпанемент маленькой тарахтелки.

"Техник-лейтенант Председателю Совета Министров

Курчев Б. К. Союза ССР тов. Маленкову Г. М.