Валентин Бадрак - 7 женщин, изменивших мир Страница 10

Личность отрешенной в своей необъяснимой миссии девушки, явившейся для спасения родины, столь неуловима, что осознать предпосылки ее мотивации и истинную природу деятельной натуры можно лишь путем многочисленных противопоставлений исторических фактов, не слишком доверяя авторам летописей давно минувших событий, значительно приукрашенных и измененных позже самими участниками тех загадочных и беспокойных дней.

Но даже в сопровождении такого мистического и сложно объяснимого шлейфа комментариев одухотворенная патриотическим фанатизмом личность может быть взята для беспристрастного препарирования ее жизненных установок, составляющих звенья неискушенной и в то же время феноменальной стратегии. Наиболее удивительной представляется та ее часть, которая связана с появлением самоидентификации великой миссии спасения, а также необычайно высокой для крестьянской девушки самооценки совершить задуманное. По всей видимости, ответы на эти вопросы своими корнями уходят в детство Жанны, которое преимущественно потеряно для исследователей; в нем больше предположений и домыслов, нежели четко зафиксированных фактов. Тем не менее, спокойный и пристальный взгляд сквозь окутанную туманом толщу минувших столетий может помочь восстановить, по меньшей мере, ключевые элементы жизненной линии девушки, имя которой осталось в Истории овеянным всемогущими ветрами славы.

Не оспаривая и не преувеличивая заслуг средневековой воительницы, стоит лишь заметить, что созданный вокруг ее имени миф, несомненно, более значим, чем сама история мученицы, озаботившейся судьбой Франции. Но, мешая пониманию личности героини, завораживающая легенда о Жанне д'Арк, тем не менее, является самым красноречивым свидетельством безоговорочного принятия ее образа современным миром, создание нового маяка, светящего далеко за рамки национального. Жанна д'Арк стала частью коллективного бессознательного человечества, бессмертным символом воинственной женщины, которая из отчаяния и любви способна совершить поступки, кажущиеся невероятными.

Героическая история о Жанне д'Арк берет начало в крошечной деревушке Домреми в северо-восточной части Франции. Дети таких деревень взрослеют рано, ибо тягостный, почти каторжный труд средневекового крестьянина ускоряет жизненный цикл большей части народа, скорбно тянущего свою незавидную лямку. Исторические данные свидетельствуют о том, что быстро приобщающаяся к самостоятельности девушка с распространенным именем Жанна к моменту начала трогательной легенды уже включилась в бесконечную спираль труженицы, точку в которой неизменно ставит лишь смерть, освобождая от необходимости дальше бороться за выживание и передавать суровое бремя по наследству.

Детство Жанны не пестрит важными для исследователя фактами, однако некоторые сопутствующие штрихи биографии заметно усилили выразительность восприятия исторического момента жестокой эпохи.

Во-первых, Жанна имела старших братьев, и к часу приобщения к изнурительному крестьянскому труду девочка отчетливо видела свою безрадостную и в определенном смысле жуткую перспективу. Когда к пятнадцати годам она превратилась в полноценный винтик работающей семейной микросхемы, начав ткать, прясть, шить, стирать, пасти скот и убирать дом, старшие дети давно уже освоили эти нехитрые ремесла, но семья, как и прежде, балансировала между благополучием и нищетой. Так же как вся ее родня, Жанна с детства не могла не осознавать, что все ее дальнейшее существование не сулит ничего замечательного, кроме продолжительной, непрерывной работы до изнеможения и безрадостного конца, скорее всего, в нищете и болезнях.

Во-вторых, война в течение нескольких десятилетий раздирала ее родную землю и народ. Война была неотъемлемой частью окружающей девочку действительности. Вряд ли такая сложная категория, как патриотизм, была значимой для крестьян маленькой деревушки, но для простого народа, навечно прикованного невидимыми цепями к земле, всегда предпочтительнее иметь одного могучего хозяина, чем нескольких господ сразу, которых конкуренция делает еще более неуемными и беспощадными. Именно с таким единым хозяином и ассоциировалась королевская власть, которая могла карать, но была способна и защищать свой народ: в головах дисциплинированного люда вера в «своего» короля вбивалась с такой же строгостью, как и почитание строгих религиозных правил. Реальное ловко переплеталось с навязываемыми в течение столетий стереотипами, делая из рядового обитателя любой страны биологически управляемое существо, вынужденное более всего заботиться о выживании рода и элементарном благополучии семьи. При этом могучие формы средневековой пропаганды в виде проповедей безжалостных «глашатаев неба» и хитроумных интриг местных властителей, их почти неограниченная власть и лютые нравы красноречиво убеждали народные массы в необходимости верить в «своего» короля и «своих» религиозных наставников.

В детстве Жанна росла бесшабашным и довольно решительным ребенком, в условиях непрекращающейся войны и отсутствия внимания со стороны занятых вечной проблемой выживания родителей. Она воспитывалась отчаянным, преимущественно мальчишеским окружением, своеобразной формой улицы, бредящей освобождением родных земель и отмщением врагу. Идея противостояния внешнему врагу, в котором придавленное нищетой боязливое крестьянство пыталось увидеть все беды своей протекающей, словно в кошмарной лихорадке, жизни, выкристаллизовывалась постепенно, но неотвратимо. Причем если для мелких вассалов потеря земель означала потерю части дохода, то для самих крестьян засилье чужеземцев ассоциировалось с потерей перспектив вообще. Поэтому на фоне нерешительности и двусмысленности действий местных властителей, часто пытающихся тихо договориться с новыми английскими хозяевами о неких правилах игры, тихое волнение народа перерастало в ропот и постепенно становилось все более реальным и набирающим силу движением, влияя, среди прочего, на формирование отрешенного характера будущей воительницы. Вполне естественно, что девочка незаметно пропиталась духом непримиримой борьбы и не раз демонстрировала решительность в своих юных поступках.

Часто не свойственная крестьянской девочке строптивость перерастала в открытое, демонстративное неповиновение окружающим, например родителям, которые пытались выдать ее замуж за деревенского парня, чтобы накинуть брачную узду на часто выходящую из-под контроля дочку. В редком для негибкого и консервативного крестьянского мирка противостоянии родителям девушка поразила родню своей несокрушимостью и какой-то отрешенной неотступностью. Навязчивая идея некой непонятной окружающим миссии освобождения к тому времени уже настолько созрела в ней, что стала единственной доминирующей мыслью. Каким образом она появилась, не знал никто, но отсутствие перспектив в существующем жизненном укладе, разрушенных войной устоях и непреодолимое желание изменить существующий миропорядок толкали девушку к действиям невиданной дерзости. Доподлинно неизвестно, имели ли место галлюцинации, которым немало времени уделяли исследователи феномена Жанны д'Арк, однако очевидно, что ее психика была не только чрезмерно восприимчива, но и необычайно возбуждена. Очень возможно, что Голос свыше был придуман несколько позже – для усиления экспрессии появления Девы-спасительницы и логического объяснения родне такого непонятного для обывателя превращения. Кроме того, если принять во внимание приводимые данные исследователей Перну и Клэна, у Жанны была еще одна веская причина покинуть родительский дом. Речь о том, что после ее неповиновения в вопросе замужества, что само по себе является вопиющим случаем для патриархальной средневековой деревни, отец угрожал строптивице убийством и даже из боязни позора для семьи просил ее старших братьев утопить девушку, поскольку глава семьи был уверен, что Жанна намерена сопровождать солдат и стать публичной девкой. Таким образом, сложилась ситуация, когда девушке даже ради собственной безопасности лучше было исчезнуть. Наконец, еще одна часть исследователей указывают на чисто физиологические отклонения у Жанны, проявляющиеся в заторможенности развития, и, как следствие, отсутствие сексуального влечения. Так, Гринблатт не исключает эндокринных нарушений, которые наложили отпечаток на психику девушки. В частности, он отмечает отсутствие менструаций и половой зрелости, а также подавление сексуального влечения. «Мужчины не оказывали на нее притягательной силы, как и от нее не исходило сексуального возбуждения», – считает исследователь, не исключая, что галлюцинации и «дикий религиозный фанатизм» Жанны были следствием этого подавленного влечения. Приблизительно такого же мнения придерживается и другой исследователь, Гендерсон, утверждающий, что «комбинация солдата со святой возникает на основе психосексуальной незрелости». Если эти выводы имеют под собой серьезное основание, такой факт, несомненно, серьезно повлиял на уход Жанны из родительского дома. Так или иначе, вследствие физиологических или психических причин девушка была не готова к созданию семьи, на чем настаивали строгие родители. С этим, вполне естественно, связывалась устойчивая уверенность родственников и вообще сложного замкнутого мира крестьянской общины в том, что девушка не желает исполнять свою основную функцию – обеспечить появление на свет здорового потомства, способного поддержать цикл семейной борьбы за существование. Не вникая в природу проблем Жанны, стоит подчеркнуть, что ее намеревались заставить исполнить ненавистную ей роль любой ценой.