Лазарь Бронтман - Дневники 1932-1947 гг Страница 10

Пред этим мне позвонил Чкалов и сообщил, что завтра «ДНТ-35» летит в скоростной перелет в Ленинград и берет меня с собой.

— Еще кто-нибудь?

— Никого.

У Леваневского был Янсон,[16] (вычеркнуто), Водопьянов, Ушаков,[17] Серкин,[18] Жигалев и мы. Было весело и хорошо.

Водопьянову я сказал о своем проекте.

— Согласен?

— Согласен!

15 сентября

Слетал в Ленинград. Написал (см. «Правду» от 17 сентября) Толковал с Громовым: вмешался Молотов. Ответа еще нет.

Вечером узнали, что Сталин прислал приветствие Юмашеву. Я ему позвонил, передал текст, поздравил. Взял беседу.

16 сентября

Юмашев сходил сегодня с 10 тоннами.

19 сентября

Сегодня прибыл Молоков со своим экипажем из северного перелета. Встречали на Москве-реке. Были Молотов, Ворошилов, Каганович, Андреев, Хрущев.

Была очень теплая встреча. Хрущев обнявшись ходил с Молоковым, долго с ним разговаривали Каганович и Ворошилов. (см. отчет в № от 20 сент.)

21 сентября

Летали вместе Юмашев и Рыков. Рыков не дотянул до аэродрома и сел в лесу. Снес крыло. Не хватило бензина.

— Почему вы полетели? — Юмашева.

— Было поздно. Но раз полетел Рыков…

22 сентября

Звоню Дейну.[19] Он отвечает:

— У меня сидит Моисеев. Хочет идти с 5 и 10 тоннами. Просят приборы.

Звоню Коккинаки.

— Договорился я с Марголиным о машине. Хотел сам слетать — забросить груз, чтобы весь кагал не достал. Узнал Яша — говорит, зачем отдавать славу чужому заводу. Уговорил. Сейчас просил у меня приборы. Вот горячка! А мне скоро лекцию читать. Тяжелее полетов.

Был Юмашев.

— Громов не хочет. Бразильцы отказались. Намечаем французскую Гвиану. Тысяч 11. Громов говорит — мало, нет смысла. А я думаю — стоит, лежит — надо взять. Трасса только труднее.

Рассказал забавную историю. Испытывал он «Сталь-6» Бартини. На земле пробовать нельзя, надо в воздухе. А машина с одним колесом и паровым охлаждением. Все говорят не выйдет. Поднялся — и сразу ничего не видать. Пар как из самовара. Приборов не видать — в тумане, как в бане. Боится разлетится хозяйство. Быстренько сел. Потом разобрался. Летал — садился отлично. Талантливый конструктор.

— Обязательно хочу сходить на осеннюю выставку художников. Очень люблю Юона. Вот бы привлечь к авиационной тематике. Сам начну зимой накручивать.

Вчера был Яковлев. Пионтковский летел на «ВИР-12» от Москвы — через Севастополь до Москвы, но сел в Харькове на обратном пути. 2000 км. Яковлев хочет бить около десятка рекордов. Показывал список.

24 сентября

День прошел тихо и степенно. Был на «Динамо», дал отчет на первую полосу о митинге, посвященном Испанским событиям.

Вечером позвонил Моисеев.

— Ходил на «ТБ-3» на 6000. Посидел там час — привыкал к кислородному голоданию. Слез, перелез на «СГ» — слазил на 7000 без кислорода, пробыл полчаса. Ничего, выходит.

— Приезжай, и тебя поголодаю.

Я поблагодарил, предпочитаю быть сытым, а не голодать. Его рекордная машина уже вышла из цеха, доделывается на поле.

25 сентября

Вечером зашли Леваневский и Левченко. Говорили о всяких вещах. Сигизмунд несусветно ругал АНТ. Я ему рассказал о «ЦКБ-26». Он страшно заинтересовался. Заставлял меня рассказывать и рассказывать.

— Вот это машина! Это настоящая машина!

— Постойте! — уже сейчас она значит может прийти (7х8=48 8х8=64 и т. п.) около девяти. Да можно добавить, доделать.

— Вот это машина! Обязательно надо с ней познакомиться, и с конструктором.

— А если закрыть заднее место, — вставил Левеченко.

— Погодите, Виктор Иванович. Это вещь.

— Вообще через Северный Полюс переть нет смысла. Нужно идти через полюс на побитие рекорда.

— Но машина одна, С.А. и она у Коккинаки.

— Ничего, сделают другую.

27 сентября

Вечером позвонил Кокке.

— Как дела?

— Собиаюсь лететь на высоте в Сталинград или Оренбург. Пойду как только будет погода — сейчас все станции работают на меня.

— О-кей!

— Сложно?

— Очень. В прошлом году Вилли Пост? стр29 ходил. В скафандре. И то вылез мутный. А какой был замечательный летчик!

28 сентября

Сегодня было совещание у Ткачева о прокладке воздушных путей в Америку. Выступали Ткачев, Леваневский, Слепнев, Левенко, Фарих, Карф.

Леваневский прислал мне записку: «Прошу организовать встречу с Илюшиным (конструктором). Когда можно? С.Леваневский».

Ага, начинается!

30 сентября

Утром заехал за Левченко и поехали на Москву-реку провожать Молокова в Красноярск. Погода жуткая.

— Отложи!

— Видали хуже. Это — хороша.

— Улетает наша квартира, — вздохнул Беравин.[20]

Оттуда поехали завтракать к Ляпидевскому. Затем встречал женский автопробег.

1 октября

Поехал к Прокофьеву. Ходит мрачный по кабинету. Не подписывает никаких бумаг.

— Завтра пойду к командарму. Буду проситься в Оренбург. Пойдем, посмотри какая там прекрасная погода (повел в свой ГЭМС)

— А какие замечательные приборы достал (оживился). Один для количественного определения кислорода от земли до потолка, другой — … (я забыл). Ни одним наблюдением не хочу поступаться — что толку в одном голом рекорде. Поедем ко мне чай пить!

Вместе с Украинским поехали. Дед поставил чайник, сходил за конфетами и сушками.

— Больше всего на свете люблю хлебные изделия, — говорит Украинский и грызет, грызет сушки и сухари без конца.

Прокофьев подходит к окну, смотрит на дождливый мокрый снег, на мерзостную погодную слякоть.

— Все равно улетим, — говорит он.

Звонил Юмашеву.

— Воспользовался плохой погодой — сходил на осеннюю выставку художников. Слабенькая., в газетах она выглядит сильнее.

Нарком одобрил мой проект, обещал поставить в правительстве.

Был у Ушакова. Лежит больной. Почки. Нервный. Сообщил, что его прочат в начальники метеоуправления при Совнаркоме.

— А как тогда быть с Антарктикой?

— В отпуск! Поедем организовывать метеостанцию на Южном полюсе.

3 октября

Утром, в 12–40 с Щелкова улетел в беспосадочный полет на 30 часов и 4100 км. пилот НКТП Фиксон. Летит на паршивом самолете «САМ-5-бис», с мазутом «М-11». Об этом самолете сам конструктор Москалев говорит извиняющимся тоном.

Вечером заехал за Яшей Моисеевым и поехал на доклад Коккинаки в Политехнический музей. Яша гордо шел со всеми своими пятью орденами. Ехали обратно:

— Хочу сходить с 5, 10 и 13 тоннами, а потом на скорость с грузами. Эх, слетал бы я в Испанию — старое сердце военное порадовать.