Георгий Косарев - Сердце прощает Страница 10

- Не трусишь, Зернов? - раздался рядом голос младшего лейтенанта. Сейчас должны ударить наши пушки... Взвод! - крикнул возбужденно он. - По вражеской пехоте...

Открыли огонь противотанковые пушки. Звонкие удары выстрелов сливались с грохотом разрывов: вероятно, били с близкого расстояния прямой наводкой. Головной танк, нестерпимо блестевший траками гусениц, качнул хоботом орудия и как будто подпрыгнул - и в ту же секунду раздался длинный скрежет металла. Соседняя машина с черно-белым крестом на броне - Игнат это видел - круто затормозила, чтобы объехать беспомощно осевший на один бок головной танк, - и вдруг задымила, заворочала башней, и в следующее мгновение неправдоподобно яркие языки огня откуда-то снизу лизнули черно-белый крест.

Рядом с Игнатом очутился Цыганюк, обросший черными щетинистыми волосами красноармеец из одного с ним отделения.

- Танки справа! - долетел хриплый крик Лаврова. - Приготовиться!..

Игнат увидел справа, в сотне метров от траншеи, два танка, которые вели на ходу огонь по артиллеристам, и повернул вправо свою винтовку.

- Гранаты! - кричал младший лейтенант. - Пехоту отсекать... Огонь! Огонь!

Цыганюк со связкой гранат подался вперед, а Игнат стал ловить в прорезь прицела винтовки зеленые фигурки фашистов и нажимать на спусковой крючок. Он стрелял и думал: "Чему быть, того не миновать".

Прижимаясь грудью к прохладной стенке окопа, Цыганюк не сводил глаз с медленно ползущего на траншею танка. В полуметре от него цокнули, вонзившись в насыпь бруствера, пули, он невольно отпрянул, но тут же, смерив взглядом расстояние до отполированной землей, мелькающей в его глазах гусеницы танка, метнул навстречу ей связку гранат и упал ничком на дно окопа. Он слышал, как над его головой оглушительно прогрохотало, потом до него донесся частый звонкий стук металла о металл, будто пневматическим молотком били по листу железа. Он нутром чувствовал, что смерть в эту минуту отступила от него, и проворно поднялся на ноги.

- Есть, есть один!.. - закричал он и осекся - прямо на него поднимался второй танк.

- Ложись! - крикнул Лавров.

Цыганюк увидел, как комвзвода бросил гранату, и в тот же миг из длинного черного орудия танка полыхнул свет, и Цыганюк успел только зажмуриться. На него навалилось что-то тяжелое и дважды сильно тряхнуло. "Неужели конец?" - мелькнуло в его сознании. Но тут же услышал далекий осипший голос младшего лейтенанта:

- Все... Захлебнулись гады!..

Вечером, после эвакуации раненых, младшего лейтенанта Лаврова срочно вызвали в штаб полка. Наскоро построенный блиндаж был освещен желтым огоньком коптилки. На самодельной скамье у стены сидело несколько командиров. За столом трое, сдвинув головы над картой, что-то озабоченно обсуждали. Узнав командира полка, Лавров бросил ладонь к виску и доложил:

- Товарищ майор, младший лейтенант Лавров прибыл по вашему приказанию.

- Добро, - подняв голову и внимательно посмотрев на него, сказал командир полка и опять склонился над картой.

Через минуту он взглянул на часы, распрямил спину и, обращаясь сразу ко всем присутствующим, сказал:

- В вашем распоряжении, товарищи, ровно полчаса... Совещание окончено. Прошу всех по своим местам... Вы, младший лейтенант, - обернулся он к Лаврову, - давайте сюда, поближе. Садитесь.

Командиры, откозыряв, один за другим покинули блиндаж, а Лавров, чуть робея, подошел к столу, на котором была расстелена карта-километровка.

- Садись, младший лейтенант, - повторил майор, узколицый, с темными вислыми бровями, и сел сам. - Мне докладывали о вашей умелой и упорной обороне... Два танка подбили. Верно?

- Так точно, товарищ майор!

- Молодцы твои ребята! - Майор слегка сдвинул брови. - Вам, товарищ Лавров, со своим взводом предстоит выполнить сложную задачу... Обстановка требует, чтобы полк отошел на новый рубеж. Будете прикрывать отход полка. Ясно?

- Ясно.

Майор зорко глянул из-под кустистых бровей на Лаврова.

- Вы что кончали?

- Досрочный выпуск училища... двадцать восьмого июня аттестовали. Вот дали один кубик, - сказал, смущаясь, Лавров. - Вообще-то я учитель по профессии, но военным делом увлекался всегда, занимался в кружках Осоавиахима.

- Ну, вы можете считать себя вполне военным человеком и грамотным командиром. Это вы сегодня убедительно доказали... Так вот, товарищ младший лейтенант, я уже распорядился усилить ваш взвод людьми, выделил вам дополнительный ручной пулемет, боеприпасы... Учтите, если немец обнаружит наш отход - бросит следом танки. Поэтому ведите непрерывный беспокоящий огонь, рассредоточте людей так, чтобы у противника не возникло никаких подозрений... Словом, действуйте, как положено в этом случае.

- Сделаем все возможное...

- Немцы могут и не заметить нашего передвижения. Тогда к утру мы займем новый рубеж обороны, - продолжал майор и снова глянул на наручные часы. - Сейчас двадцать три часа пять минут... Сверили свои? Если со стороны противника все будет тихо - в два ноль-ноль можете сняться и следовать по маршруту... - Он взял у Лаврова раскрытую планшетку и легким пунктиром нарисовал стрелку, обращенную острием на северо-восток. - О выполнении задания доложите мне лично.

- Слушаюсь.

- Иди, Лавров... Ни пуха, как говорится. - Командир полка вышел из-за стола и протянул руку младшему лейтенанту. Тот быстро пожал ее.

С наступлением полной темноты подразделения бесшумно оставили позиции, на которых ожесточенно дрались с врагом в первую половину дня, и начали отход. Лишь командиру полка было известно, что главный удар немцы наносили севернее в полосе обороны соседней армии, и снова глубоко вклинились в расположение наших войск. Теперь, чтобы не дать противнику развить успех, на северо-восток подтягивали несколько стрелковых частей и измотанную непрерывными боями кавалерийскую бригаду...

Вернувшись в расположение взвода, Лавров собрал командиров отделений и каждому поставил задачу. По мере того как пустели траншеи, оставляемые соседними стрелковыми подразделениями, усиленный группой автоматчиков взвод Лаврова расползался в темноте и в тиши тревожной июльской ночи. В полночь младший лейтенант обошел все посты, проверил, как установлен новый ручной пулемет на правом фланге, и вернулся в свой окоп, где была оборудована площадка для Станкового пулемета и ниша для боеприпасов. Здесь он застал несколько бойцов, которые тихо разговаривали между собой, а с его появлением умолкли. Это его насторожило.

- Как самочувствие, друзья?

- А к чему об этом спрашивать? - с раздражением, как почудилось Лаврову, ответил один из бойцов. - От этого самочувствие не улучшится.

- А может быть, и улучшится, - возразил Лавров.