Сергей Степанов - Век психологии: имена и судьбы Страница 100

Международному признанию позиций гештальтпсихологии способствовали не только переводы работ Кёлера, но и его выступления перед разнообразными аудиториями за рубежом. В 1925/26 учебном году он читал лекции в Гарвардском университете и университете Кларка (забавно, что здесь он не ограничивался аудиторным общением со студентами, но и в неформальной обстановке учил их танцевать танго). Он также выступил одним из основных докладчиков на IX Международном психологическом конгрессе, который проходил в Йельском университете в 1929 г. (на том же конгрессе одним из докладчиков выступал И.П. Павлов).

В середине двадцатых у Кёлера возникли серьезные проблемы в личной жизни. Он развелся с женой и женился на студентке из Швеции (кстати, нередкий в истории науки случай, когда «кризис середины жизни» толкает женатого профессора в объятия молоденькой почитательницы). По решению суда Кёлер был лишен контактов со своими четырьмя (!) детьми от первого брака. В результате переживаний у него возник сильный тремор рук, что становилось особенно заметно в минуты волнения. Чтобы оценить настроение шефа, сотрудники лаборатории каждое утро внимательно следили за подрагиванием его пальцев.

28 апреля 1933 г. в газете Deutsche Allgemeine Zeitung появилась острая статья Кёлера. На сей раз он выступил по вопросам, очень далеким от академической науки. К тому времени в Германии при активной поддержке обывательских масс, а точнее – в результате их прямого демократического волеизъявления, была установлена фашистская диктатура. Пора благодушных иллюзий, во все времена свойственных интеллигенции любого народа, в Германии закончилась. Воинствующий шовинизм и национальная нетерпимость расцвели пышным цветом. По немецким университетам прокатилась волна национальных чисток (или, как сказали бы сегодня, зачисток). Профессора неарийского происхождения были отправлены в отставку. О следующем этапе национальной политики Великого Рейха – лагерях уничтожения – пока можно было только догадываться, но уже сам факт национальных чисток не мог не настораживать. Этот вопрос и затронул Кёлер в своей статье. Отмечая тот значительный вклад, который внесли в германскую науку и культуру деятели неарийского происхождения, он указывал, что политика национальной селекции не только бесчеловечна, но и недальновидна. Время подтвердило его правоту. По крайней мере, что касается психологов, Германия сама себе нанесла чудовищный урон, от которого фактически не оправилась по сей день. Родина научной психологии на протяжении какой-то пары лет утратила свой приоритет, вытеснив в эмиграцию ведущих ученых, среди которых оказался и сам Кёлер.

Его статья уже не могла предотвратить надвигавшийся кошмар. Но сам факт ее публикации был знаменателен. Это было последнее легальное антинацистское выступление в немецкой печати, и психологи вправе гордиться, что его автором был их коллега.

Кёлер отдавал себе отчет в возможных последствиях своего шага и сознательно готовился к аресту. Зная, что гестаповцы любят являться к своим жертвам среди ночи, он после публикации всю ночь не ложился спать и музицировал вместе с верными друзьями. Ареста, однако, не последовало. (Еще один повод для подозрений – не прежние ли заслуги секретного агента сыграли тут свою роль?). Но нелояльного профессора взяли на заметку. Возле аудиторий, где он вел занятия, замелькали фигуры штурмовиков, то и дело провоцировавших сотрудников Кёлера на стычки. Трижды дело доходило до массовых потасовок.

Легко понять, с каким воодушевлением ученый воспринял приглашение прочесть курс лекций в Соединенных Штатах. Он не оставлял надежды, что за время его отсутствия ситуация в стране нормализуется, и он сможет спокойно вернуться к академическим занятиям. Этим надеждам не суждено было сбыться. С родины приходили известия о том, что все его сотрудники изгнаны из университета и его собственное место занято более лояльным профессором. В то же время нацисты не упускали из поля зрения опального ученого – находясь в Америке, он получил из Германии официальное предложение подписать клятву личной верности Гитлеру. Кёлер понял, что возвращаться ему некуда. Скрепя сердце он «выбрал свободу».

На родину он так и не вернулся, хотя в 60-е годы был провозглашен почетным жителем Берлина и избран почетным президентом Немецкого психологического общества. Впрочем, ему не приходилось жаловаться на недостаток признания своих заслуг во всем мире. В разные годы он был удостоен звания почетного доктора в Пенсильванском, Чикагском, Фрейбургском, Мюнстерском, Тюбингенском, Упсальском университетах. В Америке он стал членом Американской академии наук и искусств, Американского философского общества, Национальной академии наук. Американские психологи в знак признания его заслуг в 1957 г. от имени Американской Психологической Ассоциации вручили ему премию «За выдающийся вклад в науку», а в следующем году избрали его президентом ассоциации.

Однако американский период деятельности Кёлера по справедливости следует признать менее продуктивным, чем европейский. Гештальтпсихология хотя и вызывала определенный интерес в Новом Свете, но фактически там не прижилась. Выход в 1945 г. книги Вертгеймера «Продуктивное мышление» стал «прощальным залпом» этой научной школы. Иммигранты-гештальтпсихологи были приняты доброжелательно, но на фоне господствовавшего в Америке бихевиоризма их голос звучал очень слабо. Полемики с бихевиористами вновьприбывшие не выдерживали хотя бы в силу огромного численного преимущества хозяев (хотя полемика порой бывала довольно острой – рассказывают, что однажды дискуссия Кёлера с Кларком Халлом едва не закончилась рукопашной). Единственный, кому удалось подняться в Америке, – Курт Левин, которого нередко относят к гештальтистам. Кёлер, однако, такой оценки не разделял и подчеркивал, что теория поля, предложенная Левином, – это самостоятельное научное направление, лишь отчасти опирающееся на идеи гештальт-теории. А использование понятия гештальта успешно прижившимся в Америке психоаналитиком Фрицем Перлзом Кёлер и вовсе считал профанацией идей гештальтпсихологии и о самом создателе гештальт-терапии в своем последнем интервью отозвался крайне уничижительно. Парадоксально, но именно благодаря Перлзу понятие гештальта по сей день широко используется в психологии, тогда как про Кёлера помнят немногие. В самом деле, «горячий стул», «собака снизу» и «собака сверху» пробуждают у впечатлительных натур больше интереса, чем «прегнантные формы». Однако ж, будем хотя бы помнить о том, что не Перлз теорию гештальта придумал.

В Америке Кёлер долгие годы проработал в Суотморском колледже, пока в 1958 г. в преклонном возрасте не вышел в отставку. Он умер 6 ноября 1967 г. в своем доме в Нью-Гемпшире. В последние десятилетия его работы не переиздавались и лишь иногда фрагментарно публикуются в хрестоматиях по истории психологии. Однако ни один серьезный учебник по психологии не обходится без упоминания его имени и его идей.