Виктор Чернов - Перед бурей Страница 102

Пока эта война продолжается, революционная Россия идет навстречу необходимости стратегического единства фронта с союзниками и выдвигает в то же время необходимость единства фронта политического, считая их двумя сторонами одного и того же дела — прокладывания дороги миру на основе самоопределения национальностей и отказа от политики аннексий и контрибуций.

Съезд партии с.-р. настаивает на ведении со всей энергией борьбы за всеобщий мир, считает необходимым в то же время, в интересах самой борьбы за мир, в интересах защиты русской революции и ее политических и социальных завоеваний от всяких посягательств как изнутри, так и извне, приведение армии в полную боевую готовность и создание из нее силы, способной к активным операциям во имя осуществления задач русской революции и ее народной политики.

Съезд партии с.-р. видит в создании коалиционного Временного Правительства, с одной стороны, новое свидетельство роста силы трудовой демократии городов и деревень, с другой стороны, неизбежный шаг для неотложной борьбы с грозной опасностью всероссийской разрухи — борьбы, необходимой для укрепления новой революционной России, этой первой цитадели «третьей силы» в современной Европе.

Считая основной политической задачей момента реорганизацию местной власти на началах органического народовластия и подготовления выборов в Учредительное Собрание, 3-й Съезд партии с.-р. отвергает и осуждает всё, что может затормозить или отодвинуть их осуществление, авантюристическими попытками захвата власти на местах или в центре, и всякую безответственную проповедь в этом направлении.

До тех пор, пока решением социалистической демократии группа министров-социалистов остается в составе Временного Правительства и через нее осуществляется воля этой демократии и ее контроль над всей внутренней и внешней политикой правительства, последнему обеспечивается самая энергическая поддержка в проведении его мероприятий против всех элементов распада и дезорганизации. 3-й Съезд партии полагает, что, идя этим путем, партия социалистов-революционеров совместит двуединую задачу: участия в строительстве настоящего и подготовления грядущего, и тем подготовит свое торжество в Учредительном Собрании».

В апреле-мае 1917 года Партия С.-Р., как и Российская Социал-дем. Рабочая Партия, решила делегировать своих представителей в коалиционное Временное Правительство, председателем которого тогда был кн. Г. Е. Львов.

Превосходный организатор и глава земского движения в предреволюционную эпоху, человек, в высочайшей мере способный внушить уважение, умный, осторожный, тактичный, незаменимый там, где надо сглаживать трения, выбирать сотрудников и налаживать работу, кн. Львов, однако, носил в себе слишком много инерции уходящей в прошлое эпохи для того, чтобы не потеряться в новой.

Он был бы, может быть, провиденциальным человеком после того, как уже пронеслись бы революционные бури, определилось, что в старом пошло на слом и что уцелело; когда настал бы момент налаживать, восстанавливать, приводить в порядок, «перебелять начисто» революционные черновики истории. Но ему пришлось стать в положение «объединяющей фигуры» тогда, когда правитель должен быть одновременно и народным трибуном; когда ему нужен не только зоркий взгляд опытного политического лоцмана, но и мускулатура рожденного для состязаний гребца; когда еще больше, чем политический разум — малый разум повседневности, ему нужна какая-то вдохновенная интуиция; еще больше, чем тактический расчет, ни перед чем не останавливающееся дерзание; еще более, чем уравновешенность, тройной заряд стихийной волевой энергии.

Г. Е. Львов не только не отвернулся от революции, но, напротив, в течение известного времени его тянуло к ней; он понял и даже частично вобрал в себя ее пафос; ему в этом помогла наличность некоторого романтическо-славянофильского элемента в миросозерцании, хоть и меньшего, чем у лично близкого ему Шилова. Он ценил земский «третий элемент», умел с ним работать и был не чужд его радикальных демократических устремлений; добродушно-философски, немножко «непротивленчески» он принимал ход событий, даже когда это сбивало его с рельс.

Когда, под давлением Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов и нашего партийного съезда, я должен был войти в состав Временного Правительства в качестве министра земледелия, старые его члены, с князем Львовым во главе, радостно (и, думаю, совершенно искренне) встретили мое назначение.

Все они в один голос пригласили меня принять участие в объезде фронта, в целях поднятия его боеспособности: на популярность моего имени среди солдат в массе своей мужиков в серых шинелях — возлагались в этом деле большие надежды. Я ответил, что сам бесконечно рад перспективе такого объезда, как и объезда, после этого, наиболее типичных земледельческих районов с сильными крестьянскими организациями; но срок этого объезда для меня определится моментом, когда я смогу поехать не с пустыми руками, а вооруженный рядом временных мер, ставящих нашу земельную политику на твердые рельсы подготовляющейся и развертывающейся аграрной реформы.

Узнав об этом моем заявлении и о разочаровании, вызванном им в рядах не-социалистической части правительства, Гоц приехал ко мне и пробовал меня убеждать: не соглашусь ли я на компромисс — сделать два объезда фронта: один после, а другой, так сказать, «в кредит», до принятия Временным Правительством моих вступительных в аграрную реформу законопроектов. Впервые от недавнего полного единогласия мы дошли до какого-то, пусть частичного, но всё-таки существенного разногласия. Перед нами были две возможности.

Или во Временном Правительстве есть готовность приступить к делу аграрной реформы, строящей всё сельское хозяйство России на трудовом крестьянском землепользовании — тогда первые, подготовительные мероприятия пройдут легко и просто. Главное из них — приостановка земельных сделок, посредством которых у народной власти может утечь между пальцев тот земельный фонд, за счет которого может быть увеличено трудовое землепользование, и переход частновладельческой земли на учет земельных комитетов, призванных на местах участвовать в создании нового земельного режима.

Или такой готовности в не-социалистическом большинстве Временного Правительства нет; и тогда, во-первых, не для чего было мне вручать портфель министра земледелия, а тем самым и земельной реформы, и тем более не для чего мне объезжать фронт, тем самым как бы обещая мужикам в серых шинелях, что за судьбу чаемой ими земли они могут не беспокоиться. Это будет косвенным обманом: как же партия может такому обману способствовать? Гоц эту альтернативу понимал, но считал, что правильный логический путь для нас вряд ли возможен: откладывать подъем боеспособности фронта нельзя, а провести немедленно первые законопроекты, вводящие аграрную реформу, может и не удасться; не-соцалистические министры в принципе как будто согласны на многое, а когда доходит до дела, то вырастают разные затруднения, то формальные, то технические. Поэтому, казалось Гоцу, следует рискнуть: объехать фронт с благою вестью о грядущей Земле и Воле, и уповать на то, что сила впечатления не позволит после этого объезда повернуть назад.