Тимур Дмитричев - Курьезы холодной войны. Записки дипломата Страница 11

Перед входом в ресторан мы оглянулись вокруг, но сыщиков не увидели и, довольные своим успехом, разместились в большом зале этого приятного и довольно наполненного клиентами заведения. К концу ужина, когда мы уже пили кофе со сливками, Педро вдруг громко расхохотался и сообщил мне, что наша опека снова была с нами. Я стал рассчитываться с официантом, когда мой гость сказал мне, что оба типа тоже готовятся к выходу и сворачивают якобы читаемые ими газеты, за которыми они частично скрывали своё наблюдение за нами. Невзирая на мои колебания, он решил снова пошутить над ними и вместо обычного выхода на улицу пройти в соседнюю дверь, невидимую нашим опекунам и ведущую в туалет. Мы так и сделали. Несколько минут спустя мы вышли из туалета и через стеклянную дверь ресторана посмотрели на улицу, где оба типа в полной растерянности смотрели по сторонам, обнаружив наше загадочное исчезновение. Поскольку, как оказалось, в ресторане было два выхода на параллельные улицы, Педро повёл меня ко второму, где мы вышли на почти пустую улицу и направились без сопровождения в мою гостиницу.

Здесь мы расстались до следующего дня, утром которого мой чилийский друг показывал незнакомые мне ещё районы своего города. Перед обедом, на который я был приглашён Пабло и его женой до отъезда в аэропорт, мы с Педро тепло попрощались, обменявшись адресами. У него ко мне была всего одна просьба – прислать ему из Нью-Йорка американские джинсы. Мы с ним некоторое время регулярно переписывались, свои джинсы он получил, но сообщил, что ему пришлось заплатить за них немалую таможенную пошлину. Наша переписка прекратилась с его переходом на работу в военное ведомство.

После обеда Пабло с женой отвезли меня в аэропорт, где они мне передали небольшой сувенир для моего коллеги Мардонеса в Нью-Йорк. Я был им очень признателен за внимание и гостеприимство, которое они мне оказали, о чём я снова сообщал им в моих поздравительных открытках на Рождество. Из Сантьяго я вылетал рейсом «Люфтганзы» в Рио-де-Жанейро с остановкой в столице Парагвая Асунсьон. Оказавшись в зале ожидания аэропорта перед вылетом, я был очень удивлён тем, что почти все мои спутники говорили по-немецки. Вспомнив, что конечным пунктом назначения нашего рейса был всё-таки Франкфурт, моё удивление могло показаться неоправданным. Разговорившись с моим соседом по залу, я узнал, что почти все говорившие на немецком языке люди были чилийцами немецкого происхождения, которые большой группой летели туристами в страну своих предков. Начиная с середины XIX века Чили, где было много земли и очень мало людей, активно приглашало иммигрантов из Италии, Франции и особенно из Германии – стран, в которых был избыток рабочих рук, но мало работы. В отличие от итальянцев и французов, которые довольно скоро растворились среди родственного им по языку и культуре местного населения, немецкие иммигранты обживали отдельные поселения, сохраняя язык, обычаи и традиции Германии.

Теперь для меня наступал ещё один новый этап моего необыкновенно интересного и увлекательного путешествия. Однако до него была короткая пауза в столице Парагвая Асунсьоне…

Остановка в Парагвае

Государство Парагвай обязано своим названием большой реке Парагвай, которая, беря начало на Бразильском плоскогорье, несёт свои воды на протяжении почти 2500 километров до впадения в Парану на границе с Аргентиной. Название самой реки Парагвай на языке индейцев гуарани означает «река-вода попугаев» (парагоа – попугай + ай – река-вода) До прихода испанцев его территорию населяло несколько индейских племён, самым многочисленным из которых были гуарани. Они же дали название и реке Парана, которое на их языке означает «река-море» (пара – река + ана – похожая на море). Первыми европейцами в этих землях были Алехо Гарсиа, добравшийся туда в 1524 году от бразильского побережья, и Себастьян Кабот, который поднялся на территорию гуарани вверх по реке Парана. Однако эти пионеры Парагвая в тех краях только побывали, а первые поселения там были основаны в 1526—1556 годах Доминго де Ирала. Обосновавшись в форте Асунсьон, что в переводе с испанского означает «Успение», Арала начал постепенно превращать его в центр власти испанской короны на юго-востоке Южной Америки. Оттуда же были предприняты шаги по основанию таких будущих аргентинских городов, как Санта-Фэ, Коррьентес и вторично сам Буэнос-Айрес.

В 1541 году в Асунсьон прибыл первый губернатор провинции Рио-де-Ла-Плата – легендарный исследователь Америки Кабеса де Вака. В 1527—1528 годах он был казначеем трагически закончившейся экспедиции Панфило Нарваэса во Флориду. Из 300 участников этой экспедиции в живых остались только четверо, в том числе Кабеса де Вака, которые на протяжении восьми лет были рабами индейцев, работали и бродили среди индейских племен южных районов теперешних Соединённых Штатов, пока почти случайно не встретились с передовым отрядом испанцев на севере лишь недавно завоёванной северо-западной Мексики. Его скитания побудили конкистадоров Де Сото и Коронадо начать экспедиции в глубь Североамериканского континента. После возвращения в Испанию Кабеса де Вака добился назначения в Асунсьон. Высадившись на побережье Бразилии в марте 1541 года, он и его отряд в течение пяти месяцев проделали страшно трудный переход в 1600 км через неисследованные земли, открыли самый крупный в мире водопад Игуасу и впервые достигли Асунсьона не водным путём, а по суше. Интриги и восстание Ирала в 1545 году привели к свержению Кабеса де Вака и его высылке в Испанию, где он был обвинён в злоупотреблении властью и приговорён к военной службе в Африке. Он умер в нищете и забвении в 1560 году.

Вначале Парагвай стал частью вице-королевства Перу, но в XVII веке он получает статус самостоятельного вице-губернаторства, а в 1776 году, с учреждением вице-королевства Ла-Плата, Асунсьон вместе со всеми парагвайскими землями попадает в подчинение Буэнос-Айресу. Основу колониальной политики Испании в те времена здесь составляли действия по делимитации границы территории Парагвая с Бразилией для приостановления португальской экспансии путём строительства опорных пунктов и поселений, а также поощрения широкого смешения испанцев с гуарани, что создавало более прочную основу поддержки со стороны населения режима королевского правления. В демографическом плане это привело к быстрому смешению двух основных наций и их культур. Парагвай почти полностью превратился в страну метисов, большинство которых является двуязычным, говоря на испанском и гуарани.

С начала XVII века и в течение последующих более 150 лет большая территория юго-восточного Парагвая находилась в руках ордена иезуитов, миссии которого обрели такую широкую самостоятельную военную, политическую и экономическую власть, что превратились в государство в государстве. Даже совместные вооружённые попытки Испании и Португалии расчленить на части объединённую территорию поселений миссионеров столкнулись с их ожесточённым сопротивлением, что в конечном счёте вызвало изгнание иезуитов из Парагвая, а позднее и из Бразилии.

Потеря Асунсьоном своего былого влияния перед растущей силой Буэнос-Айреса вызывала постоянное недовольство и сопротивление его населения, которое в 1810 году отказалось признать провозглашение независимости Аргентины применительно к своей территории, объявив через год свою собственную независимость. Длительные пограничные споры с их соседями в 1865 году привели задиристых парагвайцев к войне одновременно с маленьким Уругваем и с гигантами в лице Бразилии и Аргентины. Несмотря на колоссальное численное преимущество трёх союзников, прекрасно вооружённая и хорошо подготовленная немецкими специалистами парагвайская армия смогла в течение целых пяти лет оказывать им ожесточённое сопротивление. Война закончилась 6 летней оккупацией Парагвая, гибелью его президента Франсиско Лопеса и половины (!) населения страны, а также аннексией ряда частей её территории Бразилией и Аргентиной. Парагвай остался в конечном счёте независимым государством только из-за соперничества между его главными соседями-победителями. Ещё одну кровопролитную и разрушительную войну Парагвай провёл в 1932—1935 годах с другим соседом – Боливией за контроль над пограничной областью Чако. По мирному договору 1938 года Парагвай получил основную часть оспариваемой территории, а Боливии был дан выход к реке Парагвай. Любопытно отметить в этой связи, что основное командование успешными боевыми действиями парагвайской армии осуществлялось русскими белыми офицерами во главе с генералом Беляевым.

На протяжении почти всей его истории в качестве самостоятельного государства Парагваем управляли гражданские и военные диктаторы. Во время моего прилёта в Асунсьон страной уже много лет правил очередной диктатор в лице генерала А. Стреснера. Поскольку его власти отказали мне в визе, моё пребывание там ограничилось несколькими часами в столичном аэропорту. После этой паузы наступало моё долгожданное свидание с захватывающей Бразилией. Оно началось во всемирно известном красотой своих пейзажей Рио-де-Жанейро несколько часов спустя после вылета из Асунсьона.