Михаил Пазин - Романы Романовых Страница 11

Итак, Софье 25 лет, а Голицыну – 38. Их личные отношения сложились не ранее 1678 года. Кто был зачинателем их любовных отношений? В многочисленных источниках мы читаем – «любовник Софьи», «фаворит Софьи», «галант Софьи», «куртизан Софьи», но никогда не «любовница Голицына Софья». Как известно, мужчин выбирают женщины, хотя те и не осознают этого. Но может, инициатором их связи был все же Голицын? Ведь обратил же он внимание царя Федора на то, чтобы в сиделки взять именно Софью? Наверняка она ему понравилась. Василий в то время был уже женат, но жена, постылая богомолка, его явно не устраивала. С ней ему, образованному человеку, было неинтересно, даже поговорить не о чем. Их ничего, кроме церковного брака, не связывало, даже детей у них не было. А тут молодая, красивая, привлекательная женщина, да еще и царских кровей! Несомненно, Голицыну это обстоятельство льстило. А может, их симпатия была взаимной? Вероятнее всего.

О характере их взаимоотношений говорить трудно, так как о том, что любовником Софьи был Голицын, мы знаем лишь из записок современников. Сохранились лишь два интимных письма царевны к Голицыну необычайно пылких и исполненных любви: «Свет мой Васенька», «увижу тебя в объятиях своих» – это, несомненно, писала влюбленная женщина. Вот отрывок из второго письма: «Брела я из Воздвиженска, а от тебя отписка о боях, я не помню, как взошла, чла, идучи…» То есть она идет в Троицу на богомолье пешком, по дороге получила от Василия письмо, развернула его и на ходу читает. И даже не помнила, как пришла в монастырь, думая о Голицыне. Вот она, настоящая любовь… Кажется, Софья даже писала Голицыну любовные стихи. Не он ей, а она ему! Вот так женщина!

Об их связи ходило много слухов: о том, что они тайно обвенчались, о том, как она тайно «вытравила плод» их совместной любви, и даже о том, что Софья якобы требовала от Голицына развестись с супругой и женится на ней. Мы об этом поговорим позже, а вот известный романист Иван Лажечников в своем романе «Последний Новик» (1831) даже вывел основного героя своего повествования – незаконнорожденного сына Софьи и Голицына, Владимира. Это, конечно же, вымышленное лицо, как вымышлена и его история – якобы Владимир, воспитанный в ненависти к Нарышкиным, противился всем преобразованиям Петра I и даже участвовал в антироссийском восстании в Лифляндии, но потом, «осознав историческое значение реформ Петра», принял его сторону. Этот опус был, несомненно, панегириком Петру I, да и вообще в литературе все, что связано с его именем, преподносится в превосходной степени, тогда как заслуги его предшественников на русском престоле незаслуженно принижаются. А уж тем более правление Софьи, прямой противницы Петра, и ее любовь к Голицыну. Однако о Петре мы поговорим отдельно, а пока поразмышляем вот о чем. Роман Софьи с Голицыным, конечно же, был ей в упрек. Ведь Россия – это вам не какая-нибудь Франция, а Кремль не Версаль и не двор какого-нибудь заштатного итальянского герцогства, где все сожительствуют со всеми и никого это не удивляет. Как ни странно, роман Софьи на ее положение русской правительницы никак не повлиял. Значит, допетровская Русь уже вполне созрела к тому, что на престоле будет сидеть женщина и распоряжаться собой по собственному усмотрению!

Василий Голицын был женат дважды. Первая его жена, княжна Федосья Долгорукая, умерла бездетной около 1685 года, то есть когда Софья и Василий уже были любовниками. Второй раз он женился на Евдокии Стрешневой и имел от нее четверых детей.

Разговоры о том, чтобы Голицын бросил свою супругу и женился на Софье, конечно, могли вестись, но это было невозможно по политическим мотивам. Дело было даже не в том, что Василий был женат и его жена пока не собиралась умирать. Ради достижения власти в таких случаях жен убивали или в дальний монастырь постригали. Да бывало, что жены и сами, поняв, к чему дело идет, уходили в монастырь, пока им отравы не подсыпали. Здесь была другая проблема. Выйти замуж за Голицына – значит самой стать Голицыной, войти в его семью, хоть и княжескую, но не царскую, не имеющую прав на престол. Понятие морганатического (неравнородного) брака на Руси не было еще известно. Это в Англии середины XIX века королева Виктория, по замечанию А. Бушкова, вышла замуж за человека, стоящего ниже ее по происхождению, и, чтобы не делиться с ним властью, составила сложный брачный договор. Альберт, так его звали, получил забавное звание принца-консорта, был всем доволен и никогда не претендовал на власть. Брак оказался удачным; королева Виктория была в восторге от мужа – она ставила ему памятники и называла в его честь озера в Африке, но властью не делилась. Британия такое положение вещей приняла. Но Великобритания не Россия, да и времена не те; о женской эмансипации тут еще и слыхом не слыхивали. Так что если женщину на престоле общество того времени еще принимало, то ее брак попросту был невозможен.

Хорошо, а куда смотрел сам Василий Голицын? Не мог же он не осознавать двусмысленности своего положения? Почему он не действовал, раз уж был таким умным, опытным и талантливым? Что ему мешало отправить свою жену в монастырь, обвенчаться с Софьей и самому стать московским царем? Ведь шанс был! Род Гедиминовичей был ничем не хуже рода Романовых, и даже древнее него. Да и время-то было переломное… Что ему стоило устроить государственный переворот? Ведь у стрельцов он пользовался непререкаемым авторитетом! Сомнений в верности Софьи у него быть не могло, как не было сомнений и в том, что она выйдет за него замуж. Так почему он так не поступил? Ответ, как это ни парадоксально звучит, был один – Василий Голицын был непростительно честным и порядочным для государственного деятеля. Он органически не был способным ни жену в монастырь сослать, ни устроить переворот. Для примера – ни один царь, следовавший рыцарскому кодексу чести, не смог удержаться на троне. Вспомним хотя бы историю Павла I. А самых лучших результатов добивались монархи, которые для достижения своих целей могли и яду подсыпать, и тайных убийц подослать, и головы рубить. Образец перед нами – Петр I даже сына своего не пожалел.

История учит – чересчур щепетильные, слишком порядочные люди редко оказываются способны захватить власть, а тем более удержать ее. Василий Голицын попросту был не способен использовать представившийся ему шанс – для этого ему пришлось бы переступить через себя и совершить нечто такое, что он считал гадким, подлым и недостойным.

Отметим еще одно обстоятельство – а что мешало Софье с Голицыным устранить своего основного конкурента, Петра? Например, напоить его ядом или подослать наемных убийц? Тогда проблема бы решилась сама собой! Что им стоило, умным и сильным людям, один из которых водил стотысячные армии, а другая одним своим видом останавливала взбунтовавшихся стрельцов, сделать подлость? Ответ тот же – на подлость они были не способны, ни Василий, ни Софья. Совершив такое, они перестали бы быть самими собой. Поистине, эта пара и через триста лет вызывает к себе уважение.