Леонард Шлейн - Мозг Леонардо Страница 11

В тот период Леонардо не только завершал свои великолепные полотна, но и занимался различными, работами в области архитектуры и общественной гигиены, а также всесторонними научными исследованиями. Изучая его записные книжки, можно убедиться, что одним из его честолюбивых замыслов, который он пронес через всю жизнь, так и не реализовав, было желание стать первым умеющим летать человеком. Леонардо так и не опубликовал свои записи. Число его картин ограничено, и большинство из них остались незаконченными или пострадали от времени. Но судьба, постигшая памятник отцу Сфорцы — крупнейший проект Леонардо за 16 лет, проведенных им в Милане, — стала для него самым горьким разочарованием.

С первых дней жизни в Милане Леонардо был поглощен мыслями и планами внешнего вида и технических деталей отливки огромной конной бронзовой статуи. Он изучил в деталях анатомию лошадей и сделал подробнейшие зарисовки. Наконец, изготовил глиняную модель статуи, которую установили на одной из площадей. К ней отовсюду приходили люди, чтобы полюбоваться величественным произведением.

Создание конной статуи заняло бы все свободное время у обыкновенного человека, но Леонардо, живя в Милане, находил возможности посещать и соседние города. Там он познакомился с некоторыми ведущими учеными того времени. Он сдружился с математиком Лукой Пачоли, Леонардо был впечатлен точностью математической науки и даже выполнил иллюстрации для книги Пачоли о геометрических фигурах. Кроме того, Леонардо увлекался всеми аспектами инженерии. Его записные книжки полны великолепных изображений зубчатых механизмов.

В Милане Леонардо интересовался не только инженерным делом, архитектурой и математикой. Среди прочего он изучал еще геологию, гидрологию, ботанику и сравнительную анатомию. Он сделал наиболее полные для того времени наблюдения за полетом птиц. Он занимался оптическими исследованиями и эффектами света и тени. Стал самым пытливым анатомом, а надо заметить, что в те времена человечество еще не открыло консервирующие свойства формалина. Приходилось в тесном закрытом помещении быстро препарировать трупы, пока они не начнут гнить.

На каждое из этих дел могла потребоваться целая жизнь, но Леонардо успевал еще и писать. Он написал трактат о живописи, книги притч, басен, загадок, словесных игр, составил сборник предсказаний, описывал путешествия по местам, в которых никогда не бывал.

Несмотря на все его выдающиеся достижения, судьба Леонардо была тесно связана с бесчестным правителем Милана, что оказалось губительным для художника. Плетя военные интриги против Флоренции, Неаполя и Папской области, герцог сам оказался в опасной ситуации. Он решил позвать на помощь французского короля Людовика XII. Во время своего визита в Милан король не мог не заметить богатств города. Вернувшись в Париж, он очень удачно вспомнил об исторических территориальных притязаниях французов на Милан и окружающую его Ломбардию. План герцога обернулся против него самого в 1499 году, когда французы вернулись в Милан, но уже с враждебными намерениями. Они захватили город, пленили герцога и отвезли его во Францию, где он и умер в заключении через несколько лет.

Войско герцога исчезло, когда сильно превосходящие французские войска подошли к Милану. Горожане бежали. Войдя в город, французские наемники разрушили глиняную модель конной статуи. Леонардо понял, что не может больше находиться в городе, в который вложил столько сил и времени. Покинув Милан, он отправился сначала в Мантую, а затем в Венецию. В то время Венеция противостояла своему заклятому врагу — Османской империи. Войска султана уже захватили Константинополь в 1453 году, и его армия двигалась вдоль восточного побережья Адриатического моря, оказавшись напротив Апеннинского полуострова. Над Венецией нависла угроза турецкого завоевания, как раз когда приехал Леонардо.

Поскольку Леонардо прослыл военным стратегом, венецианцы просили его помочь придумать, как удержать турок от нападения на венецианский Сенат. Он предложил отцам города дерзкий план: требовалось построить дамбы, защищающие наземные дороги в город. Если бы вражеская армия вошла в город, дамбы следовало разрушить, тогда вода за ними затопила бы захватчиков. Это был чрезвычайно изобретательный, но практически невыполнимый план.

Некоторое время после того, как Леонардо покинул Венецию, он жил в доме Мельци к югу от Милана, обдумывая, что делать дальше. Для него это был очень тяжелый период. Он остался без покровителя, без дома и без дохода, а кроме того, на Леонардо висела ответственность за людей, чья жизнь полностью зависела от него. Скрепя сердце он решил вернуться во Флоренцию. Шел 1500 год.

Город его молодости изменился до неузнаваемости. На смену сильной власти Медичи пришла слабая, раздираемая разногласиями республика. Пока Леонардо отсутствовал, Флоренцию захлестнула волна догматического фундаментализма под предводительством пылкого проповедника и оратора Джироламо Савонаролы. Он обличал грех алчности, призывая вернуться к простому образу жизни и строго следовать предписанием Церкви. Савонарола уничтожил многие произведения искусства, считая их греховными и недостойными поклонения. Эпоха террора, устроенного им, продолжалась, пока народ не восстал. Савонаролу публично повесили на площади в 1498 году.

Когда Леонардо приехал во Флоренцию, город еще не оправился от последствий этих безумных времен, и повсюду витал дух тревоги и уныния. Но слава Леонардо как блестящего художника миланского двора дошла сюда. Жители Флоренции с живым интересом следили за его творческими успехами, они узнавали новости о его миланских работах и гордились соотечественником. Однако теперь Леонардо обнаружил, что ему придется соперничать с человеком, не уступающим ему в таланте, — с Микеланджело Буонарроти.

В 1500 году Микеланджело было 25, а Леонардо 48 лет. Молодой скульптор покорил граждан Флоренции статуей Давида, которую создал в возрасте 21 года. Кроме того, Леонардо должен был соперничать и с другим, совсем юным художником — Рафаэлем, работы которого уже хорошо оплачивались властью.

Микеланджело недолюбливал Леонардо за то, что тот ставил живопись намного выше скульптуры, о которой отзывался пренебрежительно: «…Весь, словно мукой, обсыпанный мраморной пылью, скульптор кажется пекарем; и он весь покрыт мелкими осколками, словно его занесло снегом; а жилище запачкано и полно каменных осколков и пыли. Совершенно противоположное этому происходит у живописца… ведь живописец с большим удобством сидит перед своим произведением, хорошо одетый…»[37] Такие заметки не способствовали симпатии к Леонардо со стороны чувствительного Микеланджело.